Так завершилось великое предприятие, начатое около семидесяти лет назад. После битвы при Заме Карфаген, вероятно, был не слабее, чем после мира с Лутацием, но теперь он, несомненно, лишился возможности играть заметную роль в международной политике. Самое лучшее, что он мог сделать, – это жить себе мирно на доходы от торговли и сельского хозяйства и стать клиентом Рима. Именно этого и добивался Сципион, и его умеренность объясняется нежеланием слишком сильно ослаблять экономику Карфагена. Этого хотела и одна часть населения: старый Ганнон Великий был доволен заключенным договором. Удовлетворил он и Гасдрубала Младшего, одного из участников мирных переговоров, который подписывал это соглашение. Одним из главных доказательств ума и самоконтроля Ганнибала служит тот факт, что он понял и принял одно – его стране лучше выполнять условия этого позорного договора, чем быть уничтоженной.
Однако возникает вопрос: не было бы лучше, если бы он понял это раньше, еще до того, как потерял все преимущества, которые его отец и зять завоевали для народа Карфагена? Ганнибал, вероятно, относится к тем людям, которые изменили ход истории, как недавно показал профессор Тойнби, и лучше всего последствия его действий прослеживаются на фоне развития Рима. Он сделал гораздо больше для превращения Рима из города-государства в государство в полном смысле этого слова, чем сами римляне. Карфаген во многом обязан Ганнибалу своей славой, но этот полководец, вне всякого сомнения, сократил срок его жизни – не столько ослабив его, сколько превратив в предмет ненависти и тревоги Рима, что в конце концов и привело Карфаген к гибели.
Культура Карфагена в эпоху Ганнибала
Без литературных источников нам трудно поверить, что Карфаген Баркидов был богатым городом и вызывал зависть у своих соперников. Тем не менее он уже не считался главным культурным центром пунического государства. Двор теперь находился в Испании, где поселились греческие художники, удовлетворявшие запросы царей. Присутствие в Испании этих художников подтверждается монетами, о которых мы уже говорили, рассказывая об их политическом значении. Сходство изображений Гасдрубала и Гиерона II на этих монетах свидетельствует о том, что граверы, изготовлявшие их, по-видимому, прибыли сюда с острова Сицилия. Бронзовый бюст Ганнибала тоже, вероятно, создал скульптор, получивший образование в мастерских Сиракуз. Если, как было сказано выше, этот бюст, найденный в Волюбилисе, был копией бюста царя Юбы II, созданного в последние годы до начала н. э., тогда, по крайней мере, его прототип был изготовлен в указанные выше годы. Некоторые художники, вероятно после завоевания Испании, переехали в Карфаген, и их влияние чувствуется в некоторых изящных стелах из тофета: например, в стеле, посвященной стратегу. Мы видим голову и плечи мужчины; это не Ганнибал, но изображенный на ней человек очень на него похож. Эта работа тесно связана с группой портретов эллинских царей, образцом для которых стали изображения Александра Великого, сделанные Лисиппом и Апеллесом. Один из пунических скульпторов прославился на весь мир – это Боэф Карфагенский, подпись которого была обнаружена в Эфесе. О нем упоминает Павсаний, который видел в Олимпии бронзовую статую сидящего обнаженного ребенка, созданную этим скульптором. Боэф Карфагенский был сыном Аполлодора и, возможно, родственником и учеником Боэфа I Великого из Халкидона. Прекрасная работа этого автора – скульптура Атона, коронующего Гермеса, – была выброшена на берег Туниса после кораблекрушения. Один из греческих мастеров, вероятно, изготовил и великолепный щит Гасдрубала, который римляне обнаружили в карфагенском обозе, захваченном ими после битвы у Метавра и установленном на Капитолийском холме.
Тем не менее сам Карфаген мог выиграть от того, что Баркиды покровительствовали искусству, но пожар 146 года до н. э. уничтожил все следы этого города. Дошедших до нас остатков недостаточно для того, чтобы реконструировать его в том виде, в каком он был во времена Ганнибала.
Теперь, когда культ в тофете Саламбо стал доступен всем классам общества, в нем уже больше не устраивали прежних церемоний. Сохранилось несколько прекрасных стел, вроде тех, что были украшены гравированными портретами, о которых мы только что рассказали. Другие были выполнены в каких-то фантастических архитектурных формах. Подавляющее большинство погребальных предметов, наполнявших святилище в тот период, можно считать ширпотребом. Все эти предметы в основном представляют собой плоские стелы. Они выполнены в виде фасада целлы (внутреннего помещения античного храма), увенчанного треугольным фронтоном с орнаментом и обрамленного колоннами по обе стороны от надписи, говорящей, кому посвящена эта стела. На фронтоне и ниже текста скульптор попытался вместить как можно больше изображений, охраняющих умершего, нисколько не заботясь о красоте. В основном они располагаются совершенно хаотично, чаще всего изображая символическое значение основной идеи.
После потери Сицилии карфагеняне уже больше не устанавливали в гробницах мраморные саркофаги, а качество погребальных предметов сильно ухудшилось. Украшения вообще лишены какой-либо ценности. Тем не менее испанские рудники поставляли сырье для производства бронзы, которое, по-видимому, процветало. Мы находим ряд очень интересных бронзовых изделий. Среди них кувшин, украшенный крылатыми сфинксами, и красивые бритвы, на которых выгравированы изображения скульптур, созданных в Великой Греции и на Сицилии. Стекольные мастерские выпускали подвески в форме разноцветных масок с тугими завитками волос, которые были выполнены с большим мастерством. Они производили также изящные флакончики доя духов. Краснодеревщики инкрустировали шкатулки для украшений и туалетные коробочки крошечными пластинками из слоновой кости, которые отличались очень красивой и необычной формой. Все эти предметы говорят о богатстве и хорошем вкусе своих владельцев, но они встречаются крайне редко, так что мы вынуждены признать, что в тот период карфагеняне перестали класть в могилы самые дорогие предметы роскоши.
По-видимому, счастье, которое ждет умершего в другом мире, не было уже тесно связано с тем, что он найдет в «вечном покое», а концепция жизни после смерти претерпела изменения. Более того, начиная с середины III века до н. э. в Карфагене все чаще начинают кремировать умерших, а пепел складывать в небольшие каменные сундучки, лишенные украшений. По-видимому, жизнь после смерти потеряла свой материальный характер. Обычай класть в могилу лампы, керамику и некоторые полезные предметы и амулеты сохранился, но произведений искусства, украшавших дома, мы больше не находим.
Талисманы вечности, к которым относятся бритвы и стелы жертв Молоху, стали теперь украшаться новыми символами. Их главной темой сделалась не земная и загробная жизнь, которые бог дарует своим верным слугам, а победа человека над смертью, которой он добился своими собственными руками. На одной гравированной бритве изображена колесница, которой управляет крылатая Победа. На множестве других видим Мелгарта-Геракла, о котором мы уже говорили. Этот бог либо сражается с критским быком, либо наслаждается отдыхом после битвы, облачившись в шкуру льва и опираясь на свою дубинку. Иногда гравер изображал, в символическом виде, победу героев Сардинского восстания: их олицетворял бог Сардус, который возвышался над римлянином, стоящим перед ним на коленях. На стелах из тофета Саламбо находим божественные эмблемы в сочетании с лавровыми венками и трофеями в виде нагрудника, висящего на столбе. Победа над смертью – теперь уже не привилегия добродетельных; ее может достичь любой человек своими патриотическими или военными подвигами. По этой причине в могилах спутников Ганнибала находим высеченные на стелах инструменты их победы – оружие или носовые части галер, – которые они посвящали богам потустороннего мира: Танит, Баал Хаммону и их помощникам.
