Ну и рожи… Почему-то у всех разыскиваемых
оказались зловещие черные волосы и мрачные черные глаза. Вообще, они все
уродились как-то на одно лицо: что Авдоня Петр Иванович, 1939 года рождения,
что Каллистов Евген Микоянович, родившийся в 1951 году, что Сергеев Сергей
Сергеевич – вовсе малолетка, с 78-го. Вдобавок все трое были домушниками. Точно
так же на одно лицо показались Кире сорокалетняя Лизуния Манана Азбековна и Помалу
Эльвира Михайловна, прожившая на свете тридцать лет. Правда, женщин можно было
различить хотя бы по профпринадлежности: Манана Лизуния была воровкой, а
Эльвира Помалу – мошенницей, выдававшей себя за сестру Софии Ротару.
Мысленно изумившись человеческой
изобретательности (как только не делают деньги!), Кира скользнула взглядом
дальше – и у нее волосы встали дыбом. Если эти две дочери великих абхазского и
молдавского народов были хоть и опасны для общежития, но все же не смертельно,
то следующую особу надлежало изолировать от людей немедленно, и самым
решительным образом. Кира с содроганием читала перечень преступлений:
совращение несовершеннолетних, некрофилия, убийства и даже (о господи! Как
таких земля носит?!) – расчленение трупов! «Расчлененка» – вот как это
называется в обиходе… Кира собралась с силами и наконец осмелилась поглядеть на
портрет специалистки в деле человекорубства.
Да… Ломброзо тут утерся бы, это факт. Никакой
патологической агрессии в чертах: лицо приятное во всех отношениях, можно сказать,
даже красивое. И хоть зачернено, разумеется, донельзя, но список примет
заставляет пожалеть, что женщина с такими внешними данными находила утешение
только в объятиях «спящих красавцев» (в смысле, спящих вечным сном).
«Рост высокий, – читала Кира, – телосложение
среднее (высокая, стало быть, и стройная), волосы русые, слегка вьющиеся, ниже
плеч, носит их обычно заплетенными в косу («Как я», – кивнула Кира), лицо
овальное, подбородок круглый, с ямочкой, рот средний, нос слегка вздернутый,
глаза большие, цвет – серо-голубой или серо-зеленый, в зависимости от цвета
одежды (или серо-красный, да? «В зависимости от цвета одежды»! Ну и примета!),
брови прямые, ровные, невыщипанные…»
Нет, это надо же, какие подробности про
мерзкую извращенку! Кира, к примеру, тоже не выщипывает бровей, однако не видит
причин сообщать об этом всему прогрессивному человечеству! А не от хорошей
жизни, видать, эта красивая и смелая подалась в расчленительницы…
Кира еще раз скользнула взглядом по портрету,
мысленно «раскрасив» его перечисленными приметами, как в детстве –
книжку-раскраску. Странное ощущение – будто она где-то видела эту зловещую
красотку, причем совсем недавно. Буквально сегодня! Однако же Кира весь день
провела на пляже. Так, может быть, на пляже и видела?
И вдруг ее осенило. Но ответ был слишком
невероятен, чтобы вот так, сразу, поверить в него…
Кира собралась с духом – и наконец-то
заставила себя признать, что серо-голубые или серо-зеленые глаза (в зависимости
от цвета одежды!), а также невыщипанные брови в сочетании с недлинной косой она
видела сегодня в зеркале.
Некрофилка и т. д. была схожа с ней как
две капли воды. Как близнец с близнецом. Как Рем с Ромулом. Как Виола – с
Себастьяном. Как Железная Маска с Людовиком XIV. Как сиамская Даша с сиамской
Машей, наконец!..
Кира испытала сильнейшее желание оказаться как
можно дальше от опасного плакатика. А вдруг сержант, который вкрадчиво
прохаживается за спиной, ощупывая взглядом все подробности «среднего
телосложения», тоже в детстве увлекался раскрасками?.. Убеждай потом его, что
ты не эта, как ее там… А кстати, как ее зовут, эту коктебельскую Железную
Маску?
Кира опасливо скользнула взглядом выше и
прочла:
«За совершение тяжких преступлений
разыскивается Москвина Кира Константиновна, 1968 года рождения».
«Надо же! У нее даже год рождения, как у
меня!» – почему-то сначала подумала Кира, и только потом уже, через несколько
секунд, до нее дошло, что год – это тьфу, ничего. Это еще не «надо же!». Ведь
она и есть – Москвина Кира Константиновна. И, стало быть, именно она –
совратительница несовершеннолетних, некрофилка, а также мастер «расчлененки». И
за совершение тяжких преступлений разыскивается именно она…
Первым побуждением было сорвать глупое,
оскорбительное объявление. Рука Киры непроизвольно рванулась вперед и вверх – и
брякнулась о стекло. Если ее кровожадная тезка, Манана Лизуния, Эльвира Помалу
и прочая преступная компания физически все еще разгуливали на свободе, то
изображения их были надежно заключены в стеклянный ящик под висячим замочком.
Любят они здесь, в Коктебеле, замочки висячие…
И в то же самое мгновение, когда Кира поняла,
что незамедлительно ликвидировать инсинуацию не удастся, и уже собралась
призвать на помощь милицию, она ощутила на своем затылке тяжелое дыхание.
Знакомый сержант воздвигся за Кириной спиной и провозгласил:
– Документики попрошу… я извиняюсь!
Это «я извиняюсь», до ужаса не соответствующее
протоколу, Кира отнесла только за счет того, что вид сзади все же позволил
сержанту выяснить: нет, ну нет у нее лифчика под топиком! И ей хотелось хоть
чем-то, хотя бы ладошками, прикрыться, когда, наконец оглянувшись, она
тоненьким девчоночьим голоском виновато созналась:
– У меня нету с собой документов.
Тяжелые, небрежно вырубленные черты
сержантского лица вмиг обострились и приобрели некий налет сурового, не побоюсь
этого слова, профессионализма.
– А фамилия-имя-отчество ваши как
будут? – осторожно, словно подкрадывался к неведомому злодею,
поинтересовался он.
– Кира… Москвина, то есть Москвина Кира
Константиновна, – ляпнула она, чувствуя себя кроликом под гипнотизирующим
взором удава, и ноги у нее подогнулись, когда этот самый взор полыхнул
нескрываемым торжеством.
Тут же Кира люто выругала себя за неуместную
откровенность. Да назвалась бы как угодно, хоть Заремой Султан-Гиреевой!
Конечно, эта дама зарезала соперницу ножом в районе Бахчисарайского фонтана,
однако преступление было совершено из ревности, в состоянии аффекта… На такие
дела суд должен взглянуть снисходительно. И это неоспоримо лучше, чем тот
«мокрый» хвост, который тянулся за К.К.Москвиной!.. Однако Кира тут же
вспомнила, что вышеназванная Зарема паспорта тоже не имела, да и понесла уже
наказание: утопили ее, сердешную…
А сержант вцепился вопросами, как клещами:
– Где проживаете на данной территории?
Санаторий? Пансионат? Частная квартира? Или диким образом? Или проездом здесь?
– Частная ква… квартира, – тихо
проквакала до тошноты правдивая Кира, и огоньки нового оживления вспыхнули в
сержантовых глазах.
– Чья квартира будет?
