– Называлась эта трудность – Кира
Москвина. Вы, сколь мне известно, наотрез отказались принимать соблазнительные
условия Моррисона. И тогда Вихновская однажды решила обойтись без вас. Тем более
что земля начала гореть у нее под ногами. Об этом она узнала из довольно
надежного источника. Вам он известен под именем Анатолий Фридунский. На самом
деле зовут его иначе. Он – сотрудник пресс-службы УВД, однако еще в бытность
свою обычным корреспондентом одной из нижегородских газет, более десяти лет
назад, сблизился с Вихновской. Она умела поддерживать нужные знакомства…
Как Фридунский получил информацию о том, что
готовится арест Глыбиных, нам еще предстоит выяснить. Можете не сомневаться,
что виновные будут сурово наказаны. – Голос Василия Иваныча посуровел, а
руки сжались в кулаки.
Кира в очередной раз кивнула. Наказаны так
наказаны, не все ли ей равно теперь?
– Словом, Вихновская поняла, что
промедление смерти подобно. Сначала предполагалось просто оставить вас в
Коктебеле, имитировать ограбление вашей квартиры, забрать термостат и все
материалы – и дать деру под своим именем. Однако в визе Вихновской отказали…
Поэтому и был украден ваш паспорт. Поэтому ограбили автобус с челноками и
наводнили Крым отпечатанными на ксероксе листовочками, одну из которых, –
полковник фыркнул от удовольствия, – наш изобретательный Макс сумел так
творчески применить.
«Изобретательный Макс» как раз в эту минуту
показался в дверях. В кильватере маячили Новорусских и Саша Исаева.
В руках у Максима был большой синий баллончик
дезодоранта «Fa». Кира мельком отметила, что это ее любимый запах «Ocean Wind».
– Вот, – устало проговорил
Максим. – Вот, посмотрите, в чем она собиралась увезти «Галатею»! Там,
внутри, термостат.
Кира быстро взглянула на него, но Максим на
нее не смотрел. Никакой радости не было ни в его осунувшемся лице, ни в севшем
голосе.
«А… «Галатея», – подумала Кира без
всякого энтузиазма. – Значит, ее нашли?»
– Между прочим, – негромко
проговорил Новорусских, подходя к Кире и очень серьезно глядя ей в
глаза, – считаю необходимым внести некоторую ясность. В пять вечера, по
нашим данным, Вихновская побывала в вашей квартире. Мы не сомневались, что
«Галатея» изъята. После этого в игру вступил я… Максим, кстати, потому и
остановился возле площади Свободы, что предварительно хотел проверить вашу
квартиру: от Вихновской можно было ожидать всяческих сюрпризов.
– Вижу, вижу… – покачал головой
Василий Иванович, глядя на неуклюже перевязанную руку Максима. И тут Кира наконец
поняла, почему ей таким знакомым показался лоскут в цветочек. Да это же обрывок
ее кухонного фартука!..
– Да, не рассчитал маленько, но все
пустяки, царапина, – признался Максим таким унылым тоном, словно
сознавался: он смертельно ранен во все жизненно важные части тела.
– Ребята лопухнулись с пленкой,
да? – вступила в разговор Саша Исаева, с сочувствием глядя на Киру. –
Я виновата. Это была моя идея: имитировать отрывок из радиопередачи, чтобы
подготовить вас к удару, который вас ожидает. То есть, я хочу сказать, можно
было предположить, что известие об участи Игоря Глыбина будет для вас ударом.
Кира поглядела на нее исподлобья.
«Знала бы ты, что было для меня ударом, –
подумала она. – Эх, знала бы ты!»
– Ну, собственно, что еще? –
задумчиво протянул полковник, глядя на Киру прищуренными глазами. – Bсе
вроде ясно.
– Да, – сказала Кира. – Я,
наверное, могу теперь идти, да? «Галатею» можно забрать, или вам нужны
какие-нибудь… как это? Улики, вещдоки?
– Улики, вещдоки – это в милиции, –
пояснил Новорусских. – А у нас служба интеллектуальных игрищ. – И он
пропел на мотив известной песни:
Если кто-то кое-где у нас порой
Что-то с кем-то говорит не так, как надо,
Значит, снова нам идти в незримый бой,
Так назначено судьбой для нас с тобой,
Справедливость – вот нам лучшая награда!
– Шут гороховый! – сказала Саша.
– Да, забавно, – изобразила улыбку
Кира и быстро пошла к дверям.
Максим не глядя протянул ей баллончик с
«Галатеей». Кира не глядя взяла.
– Да, вот еще, – хрипло проговорил
он, снимая с запястья «Ролекс».
«Ишь ты, не забыл». Кира взяла и часы.
«Все? Все…»
– Постойте! – хором воскликнули за
ее спиной три голоса: Новорусских, Саши и полковника.
Максим молчал. Естественно! Какая ему разница!
Наоборот, он хочет, чтобы Кира ушла поскорее, а то еще, не дай бог, Саша-Шура,
которую профессия научила проницательности, догадается о чем не надо…
Нет. Не о чем ей беспокоиться. И догадываться
не о чем!
Кира сделала еще шаг.
– Постойте! – снова раздался
трехголосый хор, и Василий Иванович заступил ей дорогу.
– Ну что ж вы так спешите, Кира
Константиновна? – укоризненно произнес он. – Я хотел бы на прощание
познакомить вас с солистами и кордебалетом этого спектакля.
– Кто тут еще кордебалет? – грозно
нахмурился Новорусских.
– Ты в первую очередь, каскадер, –
хмыкнул полковник. – Знакомьтесь: майор Александр Новорусских.
Кира рассеянно кивнула в ответ на щегольское
щелканье гигантских платформ огромных кроссовок.
– Теперь Саша-детективщица, – взял
молодую женщину за руку полковник. – Мы очень беспокоились, что в
Коктебеле на вас будет совершено покушение, поэтому эта сладкая парочка, Максим
с Сашей… что с вами?
Это адресовалось Кире, которая безотчетным
движением прижала руку к сердцу.
– Ничего, – слабо выдохнула она.
– Да, так вот они «вели» вас
неотступно, – как ни в чем не бывало продолжал полковник. – Сашка
даже за решетку вслед за вами отправилась! Поэтому познакомьтесь с нашей
героической сотрудницей. – Полковник сделал выразительную паузу: – Ну, как
это там говорил великий Глеб Жеглов?.. Николашина Александра Викторовна. Она же
– Шмакова Mария Олеговна. Она же – Александра Исаева. Она же – капитан
Александра Новорусских!
Мгновение Кира смотрела на Василия Иваныча не
дыша, потом сердце ее гулко стукнуло.
– Что?.. – спросила она, не слыша
себя.
– Моя жена, между прочим, – сообщил
майор Новорусских.
