Мама склонилась над роженицей, потрогала ей живот и ноги, вколола лекарство. Животное захрипело, и через мгновенье запищал первенец, а за ним появились остальные. Маленькие комочки, покрытые слизью, совсем не походили на пушистых милых щенков. Они были неуклюжие, беспомощные, еле слышно пищали и тыкались мордочкой в мать в поисках молока. Не успели родиться, уже есть хотят. Инстинкт.
– Да что же ты творишь? Регина, фу! – заорал фельдшер.
– Мама, берегись! – пыталась из-за стекла помочь девочка.
На Дашиных глазах милая собака превратилась в зверя, беспощадного и яростного. Один из щенков пискнул в маминых руках, и сука без сожаления вцепилась в руку, пять минут назад спасшую жизнь ей и её потомству. Фельдшер оттащил овчарку от ветеринара, и девочка увидела ужасную картину. Мама сидела на полу с белым лицом и с недоумением смотрела на окровавленную руку.
– Мама, мама, что с тобой? – кричала Даша из-за стекла.
Фельдшер обработал рану и наложил швы.
– Пустяки. До свадьбы заживёт, – успокоил дедушка фельдшер дочь пострадавшей.
– До какой ещё свадьбы? – не поняла девочка.
– До твоей, конечно, – пошутил старик.
– Да, Даша, всё нормально, – сказала мама. – Это называется материнский инстинкт. Вот если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы тоже бросилась на обидчиков, не раздумывая ни секунды.
* * *
Ох, и долгий же сегодня был день. Вечер давно опустился на город. Погода стояла хорошая – не жарко и не холодно. Мамочки с орущими детьми разбрелись по квартирам, и их место на детской площадке заняли подростки с тлеющими красными угольками сигарет и хлюпающими пивными банками. Макс легко нашёл место припарковаться. Многие на лето перебрались на дачи, и теперь даже поздно вечером легко найдёшь парковку. Где попало он не бросал машину, ведь это был не просто автомобиль, а выстраданная мечта.
В детстве он смотрел на обладателей шикарных иномарок, сглатывая слюну. Вот вырасту, у меня обязательно будет Мерседес! Он вырос, но машина долго не появлялась. Накопить с зарплаты учителя в семье с ребёнком трудно. Только в прошлом году Макс обзавёлся новеньким "мерином". Роскошное купе переливчато-серебристого цвета с огромным кругом знаменитого трёхсекторного логотипа радовало глаз вчерашнего мальчишки. Турбодвигатель с табуном лошадей под капотом заставлял сердце стучать в такт. Удобный просторный салон, напичканный гаджетами, грел душу.
Штурц остановил машину и посмотрел наверх. Ксюха с Дашуликом уже дома, свет горит на кухне. Ждут его, наверно, ужин греют. В салоне звучала необычная музыка для человека XXI века – джазово-блатные песни Леонида Утёсова. Раньше над ним смеялись. Слушать такое старьё? Кто это вообще такой – Утёсов? Не объяснять же каждому, что допотопный проигрыватель и затёртая виниловая пластинка с утёсовскими песнями всесоюзной фирмы "Мелодия" стали его друзьями на всю жизнь. В детстве мать запирала его в комнате со старым музыкальным аппаратом и запрещала выходить. Отец-дальнобойщик уезжал в очередной рейс, а в гости заходили её знакомые дяди. Детским умом Макс понимал, что происходит что-то нехорошее, но детское сердце не хотело думать плохо о маме. Ему было одиноко, скучно, страшно, и чтобы не слушать пугающие звуки, он включал Утёсова.
Он немного ещё посидел за рулём. Всё. Надо идти, а то так и на "Дом-2" можно опоздать. А это святое. Физрук оставил дневные заботы и вышел из машины. Пискнул сигналкой, мигнули фары, закрылось. Макс развернулся и направился к подъезду. Из темноты вечера прямо перед ним появились две чёрные фигуры в масках с прорезью для глаз.
– Максим Штурц? – выдохнула ему в лицо чесночным перегаром одна маска.
– В чём дело? – физрук, предчувствуя неладное, попытался сгруппироваться.
– Вы поедете с нами, – парни схватили его с двух сторон и потащили к фургону, стоящему неподалёку.
– А-а-а! – Макс двинул одному в челюсть, другого пнул по коленке, но сзади его схватил третий, водитель, наверное.
Втроём они быстро скрутили физрука, надели наручники и потащили в минивэн. В автомобиле, ко всему прочему, надели повязку. У Макса потемнело в глазах и без этого. Пробил холодный пот, и затряслись руки. Мысли путались, но он пытался успокоиться и сообразить. Кто? За что? Штурц ощущал себя слепцом. Обострились все чувства, прежде всего, слух и обоняние. Ехали совсем недолго, запахло водой, и послышался плеск волн. Неужели утопят? Неужели он закончит свои дни на дне Москвы-реки? Но почему?
Фургон остановился, и бравые парни неожиданно нежно вытащили его, поставили на землю и повели куда-то. Там они сняли с него наручники и повязку. Макс сначала щурился, не мог привыкнуть к свету, потом стал различать предметы и людей. Это действительно был берег реки. Штурц стоял на палубе медленно отплывающего корабля. Оглянулся непонимающе.
– Сюрприз! – вокруг него стояли семеро, радостно разводя руки в сторону.
– Это чё такое, Крепыш? Вы охренели совсем?! – Макс мгновенно узнал окруживших его ребят. И тех, в масках, тоже узнал. Однокурсники. Чертовы физкультурники.
– Эй, ты чего орёшь? Успокойся. С юбилеем выпуска, дружище!
– А приглашение прислать не пробовали? По электронной почте или на WhatsApp?
– Так присылали. Ты же отказался.
– У меня чуть сердце не разорвалось. Вы чего творите, мужики?
Максим Алексеевич, действительно, получал приглашение на встречу однокурсников, но приходить не хотел. Денег был должен кое-кому из группы и скрывался. Слава богу, его на кораблике не оказалось. А то занимаешь чужие деньги, а отдавать приходится свои, кровные. Своё Штурц не любил отдавать.
– Ладно, Макс, хорош трындеть. Пошли за стол, отметим встречу, – бывший староста группы Крепыш Смирнягин обнял его и долго хлопал по спине. Давно не виделись.
Кораблик был небольшой, но уютный. Каюта для посиделок с мягкими диванами и технический отсек – вот и вся яхта. Крепыш хвастал работой в солидном банке, чуть ли не он там главный. Другие ребята тоже не отставали от жизни – фирмы свои пооткрывали, дома понастроили. Штурцу предъявить было нечего, разве что новый "мерин" с мощным движком, но кого таким удивишь. Пол-Москвы на крутых тачках носится. Прокатиться по ночной столице под водочку, хорошую закуску и треки 50 Cent, послушать, кто женился, родился, развёлся, постоять на палубе с друзьями юности и обещать, что в следующий раз обязательно приедешь на встречу "без конвоя" – это всё, конечно, замечательно, но не надо забывать о завтрашнем дне.
На следующее утро у Макса жутко болела голова. Раскалывалась на мелкие кусочки, как цветные стеклышки в калейдоскопе. Он даже поддерживал её рукой. Казалось, так становится легче. Язык прилипал к нёбу. Он дважды подходил к кулеру. Выпивал стакан воды, и через минуту опять начинался сушняк. Вроде старался закусывать, но получилось, как всегда. Когда совсем не хочешь пить, а потом приходит второе дыхание, и уже не тебя подначивают – "Ты что слабак, или зазнался?", а ты трясешь уснувших друзей, мол, давай на посошок. Хорошо, что он догадался накануне отправить сообщение жене. Только сцен ревности ему не хватало сегодня.
