Уж не знаю, что задумала полиция. Они что, бродят в толпе и вглядываются в лица всех встречных? А что еще можно придумать? Не представляю. Дождаться момента, когда он попытается на нас напасть? Это совсем не успокаивает.
Наконец представление заканчивается, и поляну оглашают аплодисменты. Фонари медленно наливаются светом, толпа расходится по клубам — на вечеринки. Шоу длилось не больше пятнадцати минут, а кажется, что намного дольше.
Меня толкают со всех сторон. Сиенна и Айзек идут рядом, но нас разделил поток желающих первыми войти в бар. Чейс держится возле меня и высматривает в толпе Джейка.
Я гляжу туда, где заканчивается толпа. В прошлый раз я заметила Джейка на пороге клуба. Если он сейчас здесь, то, скорее всего, снова встанет так, чтобы проще было скрыться.
Толпа быстро рассеивается, и тут вдруг неожиданно гаснут все фонари. Поляна мгновенно погружается во мрак. Народ радостно вопит, как в столовой, когда кто-нибудь случайно разобьет стакан. А меня охватывает безумный страх. Сердце колотится, ладони становятся мокрыми.
— Чейс!
Резко оборачиваюсь, но он исчез. Зову Сиенну и Айзека, но они совсем далеко. Я ничего не вижу; моргаю, пытаясь поскорее привыкнуть к темноте.
— Чейс!
Люди в толпе один за другим достают телефоны и включают фонарики.
— Чейс! — кричу я, вертясь на месте.
Да где же он? Люди вокруг противно кричат и радуются внезапной темноте. А у меня леденеют руки и ноги. Это почти наверняка подстроил Джейк. Он идет за нами. Теперь я слышу только собственное тяжелое дыхание.
— Чейс!
Вокруг кружат темные тени. Я бегаю, отчаянно выкрикивая имена друзей, спотыкаюсь, на кого-то натыкаюсь, перед глазами мелькают чужие лица. Страшно, что в любой момент одно из них может стать лицом Джейка. Я бы с радостью зажмурилась, не будь это так опасно. Почему не включают фонари? Сердце бьется так, что становится больно, и я прижимаю ладонь к груди, про себя умоляя его стучать потише. Другой рукой включаю фонарик в телефоне, поднимаю его, освещая небольшой участок перед собой. Чейса нигде нет. Я не вижу его и не слышу, чтобы он отвечал на мой зов.
Внезапно кто-то натыкается на меня сзади, а затем чья-то рука обхватывает меня за талию. Я застываю на месте. Кем бы ни был этот человек, он очень силен; сжал меня так, что ребра трещат.
— Ш-ш-ш, — шипит он мне в ухо.
И по моей спине бегут ледяные мурашки. Это не Чейс. И не Айзек. Полицейский? Но он бы сказал об этом. Я не смею обернуться, потому что боюсь узнать напавшего. Он пятится назад и увлекает меня за собой. Вот тут я начинаю сопротивляться. Пытаюсь крикнуть, но гигантская рука в перчатке зажимает мне рот.
Это Джейк. Точно.
— Джейк! — кричу я в перчатку, но сама едва слышу свой голос.
— Ш-ш-ш! — снова шипит он, придвинувшись так близко, что его горячее дыхание обжигает мне шею.
Я пытаюсь вывернуться из его рук, но у него просто железная хватка. Где же полиция и почему до сих пор не работают фонари?! Он тащит меня в проулок между зданиями. Я поджимаю ноги и извиваюсь у него в руках в надежде, что он меня не удержит.
Рядом — никого. И никто не знает, где я и что со мной. Остается полагаться только на себя. Чтобы он не похитил меня, не убил, надо бороться.
Он убирает ладонь от моего рта и обхватывает за талию и второй рукой.
— Помогите! — тут же кричу я, но голос срывается. — Отпус…
Он лишь смеется и снова зажимает мне рот, на этот раз сильнее, так что я не могу издать ни звука. А потом прижимается губами к моей шее. Я чувствую, как его зубы впиваются в мою кожу над воротником. Готова поклясться, он хочет откусить от меня кусок!
Я каменею от ужаса, по щекам катятся слезы. А потом, совершенно неожиданно, он разжимает руки и с силой толкает меня в спину. Я с криком валюсь вперед, резко хватаю ртом воздух, выбрасываю вперед обе руки, пытаясь смягчить падение, но уже слишком поздно. Падаю и обдираю ладони об асфальт. Кожа горит, темно, но я все-таки смутно вижу содранную кожу.
Вокруг зажигаются фонари. Постанывая от боли, оглядываюсь, но мой похититель уже исчез.
— Лайла!
Я резко оборачиваюсь и с облегчением выдыхаю — ко мне бежит Чейс. Я кое-как поднимаюсь на ноги.
— Я в п-порядке, — заикаюсь, когда он подбегает.
— Что случилось? Ты вся дрожишь!
Я дрожу?
Чейс обнимает меня.
— Что произошло? — требовательно спрашивает он.
Я слышу по голосу, что он напуган, но пытается сохранять спокойствие. Заговорить у меня получается не сразу.
— Он схватил меня. Затащил сюда, а потом толкнул и убежал.
— Лайла! Чейс! Вот вы где!
К нам, тяжело дыша, подбегает детектив Лина. С ней — трое полицейских, тех самых, которые должны были присматривать за нами. И у всех есть фонарики.
Отодвинувшись от Чейса, снова пересказываю случившееся. Двое из трех полицейских убегают в том направлении, которое я указала, но Джейк — или кем бы там ни был мой похититель — наверняка уже давно убежал.
У меня пылают щеки. Нужно рассказать все, но это так тяжело, как будто убийца надругался надо мной.
— Еще он укусил меня, — едва слышно добавляю я, опустив взгляд.
— Укусил? — неожиданно высоким голосом переспрашивает детектив.
Я оттягиваю пальцем воротник, и она наклоняется, чтобы получше рассмотреть.
— Не уверена, что это может стать уликой. Ран нет, и покраснение быстро сходит. Но мы можем сделать мазок на дээнка.
Улика? Интересно, а можно сравнить следы от зубов на коже со снимками зубов из кабинета дантиста? Теперь я почти жалею, что Джейк не укусил меня посильнее, чтобы было с чем поработать.
Я даю разрешение на мазок. Я на что угодно согласна.
Чейс все это время молчит.
— Он тебе что-нибудь сказал? Ты успела его рассмотреть? — расспрашивает детектив.
— Он шипел пару раз, чтобы я молчала, а еще смеялся. Но я его не видела. Он был сзади. Мне кажется, это был Джейк.
— Ты уверена? — спрашивает она.
— Да… то есть я не слышала, чтобы он так шипел раньше, но голос похож. По крайней мере, мне так показалось. Все случилось быстро, я перепугалась, пыталась отбиваться.
— Это понятно, — кивает Лина. — Я рада, что ты в порядке. Айзека и Сиенну уже везут домой. Давайте и вас поскорее…
— Подождите!
Я вдруг замечаю что-то на земле и наклоняюсь. Рядом с тем местом, куда я упала, лежит конверт. Детектив забирает его у меня и открывает. Вытягиваю шею и заглядываю в записку поверх ее плеча.