Помпилио чуть приподнял брови, но промолчал. Ответил Базза:
— Уже скоро, адира.
— И там будут цеппели Нестора?
— Совершенно верно, адира, — спокойно подтвердил Дорофеев. — Мы в этом уверены. Через десять минут будет сыграна боевая тревога.
Лилиан кивнула, и слово взял Генрих:
— Я хочу знать, под каким флагом мы вступим в бой?
Помпилио и Базза удивленно переглянулись.
— Под каким флагом? — переспросил капитан.
Учитывая обстоятельства, этот нюанс волновал Дорофеева в последнюю очередь.
— Да, — повторил принц. — Под каким флагом?
— Полагаю, под моим, — ответил опомнившийся Помпилио. — Астрологический флот, к которому мы формально приписаны, в данном сражении участия не принимает.
— Мы находимся на Заграте, — напомнил Генрих. — А я в настоящий момент являюсь единственным законным правителем этого мира. Мы должны идти в бой под королевским штандартом.
— Законное требование, — подумав, признал адиген. — Он у тебя есть?
— Да, — ответил принц, вынимая из внутреннего кармана камзола свернутую несколько раз тряпицу. — Он всегда был со мной.
Королевский штандарт. Примерно двадцать на тридцать сантиметров, но исполненный по всем правилам: бирюзовое поле, на котором искусно вышит одинокий меч. Скорее всего, он украшал игрушечную крепость в комнате принца, но ни Помпилио, ни Базза не улыбнулись, они смотрели на флаг с уважением, так, словно Генрих продемонстрировал им настоящее знамя.
Потому что оно и было настоящим.
— Я взял штандарт перед тем, как отправиться в тронный зал, — тихо сказал принц. — Я должен был его взять, и он, как видите, пригодился.
Он мог бы просто выйти к бунтовщикам, мог бы спрятать в кармане нож или пистолет, мог бы сжать в кулаке медальон святого Альстера, но двенадцатилетний принц выбрал свой флаг. И спрятал его на груди, у сердца.
— Ты молодец, — с уважением протянул Помпилио. — Базза…
— Мессер?
— Распорядись насчет флагштока, — приказал адиген. — Пусть Валентин что-нибудь придумает.
— Да, мессер.
Дорофеев вышел в коридор, а Помпилио обратился к Генриху:
— Хочешь принять командование?
Вопрос прозвучал спокойно и по-деловому, в нем не было ни тени насмешки. Адиген показывал, что чтит закон и права маленького принца.
— У меня нет опыта, — ответил Генрих. — И я готов доверить ведение боя профессионалу.
— Благодарю.
— Но есть одно условие, Помпилио, — продолжил принц. — Не очень сложное.
— Я слушаю.
Генрих вскинул голову и твердо сказал:
— Поскольку для меня и моих братьев этот бой может оказаться последним, я не хочу, чтобы нас защищали наемники. Я намерен предложить тебе патент адмирала королевского военно-воздушного флота Заграты. Я написал его и скрепил своей печатью. Он настоящий.
Адиген покосился на девушку:
— Твоя идея?
— Генрих достойный сын Гордого короля, — улыбнулась Лилиан. — Он сам всё придумал.
— Любопытно… — Помпилио вновь посмотрел на Генриха.
— На Заграте никогда не было адмиралов, — произнес принц. — Два импакто и сторожевик трудно назвать эскадрой, поэтому обходились капитанскими должностями. Ты станешь первым, Помпилио. И, возможно, последним.
— Это большая честь, маленький принц.
— Надеюсь, ты не откажешься от нее?
— Но только на один бой, маленький принц, — очень серьезно ответил адиген. — Я присягал своему миру и не собираюсь удваивать обязательства.
— Только на один бой, — кивнул Генрих. — Но на этот бой ты станешь загратийцем.
— Договорились.
Принц вытащил из кармана сложенный пополам лист, на котором он от руки написал адмиральский патент, развернул его, собираясь прочесть, но в этот момент Лилиан бросила взгляд в окно и ошарашенно воскликнула:
— Самолеты!
«Откуда они здесь?! Как оказались посреди океана?! Гермес великий, что же ты делаешь?
Я читал истории о сражениях цеппелей, и все они выглядели обнадеживающе. Как правило, воздушный бой представлял собой артиллерийскую дуэль, ведущуюся на расстоянии одной-двух лиг. Я надеялся, что скорость „Амуша“ позволит Дорофееву грамотно маневрировать и создать „окно“ до того, как наш корабль получит фатальные повреждения. Но самолеты…
Это стая ос, которая набрасывается на неповоротливый цеппель со всех сторон. Они быстры и подвижны. На каждом из них всего один пулемет, но этого достаточно, чтобы доставить крупные неприятности. А самое главное: они могут сбросить бомбу на цеппель и тогда…»
Из дневника Андреаса О. Мерсы alh. d.
— Еще выше! Еще!!
— Не успеем!
— Мы быстрее набираем высоту! Машинное отделение!
— Работаем!
— Как же они узнали, что мы придем с севера?
— Неважно!
Дорофеев принял решение мгновенно.
Остальные еще поворачивались к окнам, пытаясь разглядеть замеченные Лилиан черточки приближающихся аэропланов, только реагировали на возглас, только осознавали происходящее, а Базза уже оттолкнул рулевого и дал максимальный угол подъема. И заорал на Бедокура, требуя прибавить. И объявил боевую тревогу.
В первые, самые важные секунды Дорофеев действовал предельно правильно, но при этом — быстро. И правильно, и быстро, подтвердив тем самым, что когда-то его не зря считали самым перспективным пиратом Северного Бисера. Он спас «Амуш» от самой опасной атаки — сверху, однако резкий крен отправил всех цепарей на пол.
— Огневые команды! — Рычание Баззы долетело до каждого уголка цеппеля. — Вы заснули?!
Ответом стали облачка разрывов — заработала носовая пушка.
— Пулеметчики! По десять нарядов получите!!
Самолеты поняли маневр «Амуша» и стали расходиться в стороны, набирая высоту и одновременно окружая жертву. Самолеты торопились — их потолок значительно уступал цеппелю, «Амуш» мог оставить аэропланы далеко внизу, — а потому открыли огонь с предельной дистанции. В ответ врезали «Шурхакены».
— Все на месте, — удовлетворенно пробормотал Дорофеев, прислушиваясь к стучащим пулеметам. — Все пять.
— Сколько до точки?
— Десять лиг.
— Понятно…
Помпилио помог Лилиан встать на ноги и усадил в свое кресло. Заметил поднявшегося на мостик Валентина, в одной руке Теодор держал большую кружку кофе, во второй — королевский штандарт, и поинтересовался у девушки:
