— Верно! — поддержал генерала Алистер. — Они могли выкопать ямы, и кавалерийская атака захлебнется. В первых рядах должна идти пехота…
— По Старому мосту ходят паротяги, а значит, пройдут и бронетяги, — продолжил Роллинг. — Я сниму с платформы одну машину, и под ее прикрытием выдвинем на тот берег драгунский эскадрон. Но ставлю два цехина против бумажной марки, что мятежники уйдут еще до того, как мы закончим снимать бронетяг с платформы. — Подумал и добавил: — И засады там никакой нет.
В конце концов, он нанимался воевать, а не беречь чувства напыщенных болванов.
— Почему вы так думаете, Роллинг? — поинтересовался король.
— Потому что Нестор сделал здесь всё, что хотел, ваше величество, — немедленно ответил наемник. — Если бы он хотел взорвать мост полностью, он бы его взорвал. Если бы он пожелал захватить Старый мост — он бы его захватил.
Махони покраснел, но сдержался, пообещав себе при случае подгадить не по чину говорливому наемнику.
— То есть Нестор решил задержать нас, чтобы успеть подготовиться к обороне Зюйдбурга? — уточнил король. — Это вы хотите сказать?
— Нестор задумал снять нас с поезда, ваше величество, — объяснил Роллинг. — Я больше чем уверен, что в настоящий момент его люди разбирают пути лигах в десяти к югу. А может, уже разобрали и приступили к следующему участку.
Генриху очень хотелось спросить: «И что же нам делать?», но он вовремя сообразил, что такая постановка вопроса серьезно уронит его авторитет. Поэтому король выдержал паузу, вновь посмотрел в бинокль, словно стараясь отыскать портящих железнодорожные пути рабочих, и лишь после этого осведомился:
— Что вы предлагаете, Роллинг?
— Не поддаваться, — спокойно ответил наемник. — Необходимо выдавить мятежников с левого берега, закрепиться и начать ремонт моста. Одновременно создать подвижное соединение в составе двух драгунских полков и четырех бронетягов и выдвинуть его вдоль железнодорожных путей под прикрытием обоих импакто. При грамотных действиях это соединение сможет плотно контролировать до сорока лиг дороги. Еще столько же будут просматривать импакто.
— А через восемьдесят лиг нас снова будут ждать разобранные пути? — презрительно уточнил Алистер. Ему очень не хотелось отправлять два полка на вражескую территорию: если хитрый Нестор их разобьет, король будет недоволен, что плохо скажется на блестящих пока карьерных перспективах.
— Скорее всего, пути действительно будут разобраны, — пожал плечами Роллинг. — Придется взять с собой необходимые для ремонта материалы.
— Нестор может разобрать всю ветку, вплоть до самого Зюйдбурга, — грубовато произнес Махони. — Мы потеряем время.
— Мятеж — штука тонкая, основанная на эмоциях, — не согласился Роллинг. — Первые победы воодушевили население, однако осознание медленно, но неотвратимо приближающейся армии заставит людей нервничать. Наша неспешность посеет в них страх. Опять же — приближается время сева, так что время работает на нас.
— Не уверен, — задумчиво произнес король. — Не уверен…
Тридцатитысячной загратийская армия была только на бумаге, в отчетах казначейства да статистических выкладках. Как только дошло до настоящего дела, выяснилось, что выставить всю ее против мятежника не представляется возможным. Четыре тысячи солдат и офицеров перешли на сторону мятежника, еще четыре тысячи пришлось разбить на бригады и разослать по северным провинциям, в помощь гарнизонам, не справляющимся с расплодившимися разбойниками. Четыре тысячи человек: три пехотных и один драгунский полк при поддержке двух бронетягов, остались в столице. Две тысячи рассеяны по северным гарнизонам… Вот и получается, что двенадцатитысячному войску Нестора Генрих смог противопоставить всего шестнадцать тысяч человек. Девять пехотных и шесть драгунских полков. Перевес есть, но уже не столь значительный, каковым представлялся раньше.
Но еще больше настроение королю портил оставленный в столице Джефферсон, который сообщал, что обстановка ухудшается, народ неспокоен, и чем быстрее армия вернется в Альбург или же туда долетит весть о безоговорочной победе над мятежниками, тем лучше. У старого полицейского генерала было много недостатков, однако склонность к истерикам среди них не числилась, а значит, отправленные в северные провинции войска не справляются, и необходимо как можно скорее продемонстрировать силу. Подавить мятеж и тем развязать себе руки для успокоения северян.
Генрих вернул адъютанту бинокль, взял свою трость и распорядился:
— Карту!
Он прекрасно представлял оставшийся до Зюйдбурга путь, однако расстеленная на земле карта добавляла импровизированному совещанию внушительности. Пригорок, полуразрушенный мост, засевшие на той стороне пулеметчики — при желании можно было представить пороховой дым, идущие в атаку войска и крики «Ура!». Героический, если вдуматься, эпизод, придворные художники наверняка отразят его в величественной картине «Форсирование Касы».
— Между Касбриджем и Зюйдбургом около четырехсот лиг. — Кончик королевской трости последовательно указал на один город, на второй, а после прочертил путь. — Железная дорога и Южный тракт идут параллельно, серьезных препятствий нет… Сколько времени уйдет на починку моста?
Алистер придал физиономии недоуменное выражение. Махони пожал плечами.
— Двое суток, — негромко доложил Роллинг.
— Это ваше предположение?
Король хотел немного осадить наемника, чтобы остальные офицеры не чувствовали себя совсем уж дураками, однако вышло только хуже.
— Спросил у местных инженеров, как только узнал, что мост поврежден, — сообщил Роллинг. — Сначала они просили четыре дня, но я рассказал, что во время войны саботажников принято вешать, и они согласились с тем, что работы можно ускорить.
Махони и Алистер стояли, будто оплеванные.
«А ведь Роллинг, несмотря на чин, всегда был самым незаметным из всех армейских офицеров, — подумал Генрих. — И вот, на тебе: вешать саботажников. Волей-неволей пожалеешь, что Заграте не приходилось воевать».
С тех пор как захлопнулись Вечные Дыры и люди стали путешествовать между мирами на цеппелях, межпланетные войны практически сошли на нет: ни одно государство Герметикона не было в состоянии построить флот вторжения нужного размера. Да и не собиралось строить, потому что все помнили попытки захвата Бахора и Хансеи, закончившиеся позорным бегством остатков посланных войск. Генералы герметиконских армий проанализировали те события и сделали правильный вывод: в мелких и бедных мирах война способна принести успех, в крупных — никогда. А потому Заграта, с ее сорокамиллионным населением, чувствовала себя в безопасности.
В результате королевская армия, даже самые лучшие ее части, была начисто лишена боевого опыта — подавление мелких бунтов не в счет, — а у офицеров, обучавшихся в престижных лингийских и каатианских военных академиях, отсутствовала боевая жесткость, которую с такой легкостью и такой естественностью продемонстрировал Роллинг. Да и не подкрепленные постоянным применением навыки постепенно терялись.
