— Пришел за перстнем?
— Обсудим позже. — Помпилио ободряюще улыбнулся принцу, после чего покосился на Вебера. Выдержал паузу и жестко поинтересовался: — Не стыдно?
— Не хочу воевать, — спокойно ответил вуленит.
— Понятно. — Бамбадао повернулся к Зопчику и продолжил разговор: — Лилиан — умная женщина. Если у тебя есть на этот счет оскорбительные сомнения, я готов их выслушать.
— Собираешься со мной драться? — Ян выдал нервный смешок. — Дуэль?
Остальные трудовики заулыбались.
— Я — Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур, адиген из семьи Кахлес, из рода лингийских даров, — веско сообщил бамбадао. — Драться со мной — неслыханная для тебя честь, галанит, и она никогда не будет тебе оказана. — Помпилио медленно оглядел бунтовщиков. — А теперь я хочу знать, что здесь происходит?
— Они пришли арестовать детей! — не сдержавшись, выкрикнула Лилиан.
— Принцы уже арестованы, — угрюмо поправил девушку Майер.
Рене ожидал, что перестрелка начнется сразу же, при появлении Помпилио. С трудом подавил желание броситься в укрытие, но… Но сделанный Вебером ход всё изменил. Приставленный к голове наследника револьвер снял напряжение, дружинники и наемники, сообразив, что драки можно избежать, слегка расслабились, а за ними успокоились и лидеры. Да и закутанный в черный плащ Помпилио тоже избегал резких движений, не желая казаться агрессивным. И Майер понял, что адиген решил отстаивать королевских детей лишь силой своего авторитета.
«Потому что наследник в наших руках! Да и Помпилио не самоубийца! Понимает, что против всех не устоять! Мы победили! — Рене приободрился. — В конце концов, он брат лингийского дара, его гибель может спутать нам карты!»
А когда всё закончится, нужно будет поставить хладнокровному вулениту бутылку лучшего коньяка.
— На каком основании арестованы принцы?
— Именем народа.
— Вот этой кучки? — Помпилио презрительно кивнул на загратийцев-дружинников. — Мы ведь не считаем народом наемников с Менсалы и Вуле, правда?
— Они арестованы именем того народа, который вышел на улицы Альбурга…
— На улицах Альбурга я видел много повешенных. Ты их имеешь в виду?
— Я…
— Хватит болтать! — Зопчик понял, что Майер не справляется, и пришел на выручку: — Что тебе надо?
— В прошлый раз ты говорил мне «вы», галанит, — припомнил Помпилио.
— С тех пор многое изменилось, лингиец. Теперь все граждане и все равны. Отвечай на вопрос или убирайся. Ты иностранец и пока не совершил никаких преступлений. Мы не собираемся тебя преследовать.
— А какие преступления совершили дети?
— Они приказали открыть огонь по мирной демонстрации, — вклинился в разговор Кумчик. — Они и полковник Синклер повинны в массовых убийствах и должны понести наказание.
— Законное требование, — помолчав, признал Помпилио.
Лилиан ахнула. Генрих-младший вздрогнул. Кумчик едва заметно выдохнул. Мика несмело улыбнулся. Среди наемников и дружинников пронесся шепоток, им показалось, что бамбадао готов отступить.
Показалось.
— Но принц Генрих тоже действовал на основании закона, — продолжил Помпилио. — Он пытался спасти от погромщиков жителей Альбурга. Возникает юридическая коллизия…
— Не возникает, — отрезал Зопчик. — Несколько часов назад центральный комитет Трудовой партии принял постановление о превентивном аресте всех загратийских адигенов как потенциальных пособников Нестора дер Фунье.
— Принцы не считают себя адигенами.
— Всем известно, что они родственники мятежника, — пожал плечами Зопчик.
— Мерзавец, — прошипела Лилиан.
— Как видишь, Помпилио, мы действуем строго в рамках закона и во имя Заграты.
Голос галанита окреп. Приободрились и вооруженные спутники лидеров, менсалийцы и вулениты остались на месте, а вот дружинники стали медленно приближаться к адигену, догадавшись, что следует пусть и беззвучно, но веско поддержать Зопчика.
— Но мы готовы не просто попрощаться с тобой, лингиец, но даже подарить кое-что на прощанье, — великодушно произнес Ян. — Ты можешь забрать свою подружку. Нам не жалко.
— Да! Забирай ее! — выкрикнул Мучик.
— И убирайся из нашего мира, — закончил Кумчик.
Сорок против одного, еще полсотни во дворце, и тысячи — на площади. Трудовики не сомневались в благоразумии Помпилио и с каждой секундой становились все наглее. А вот адиген выглядел растерянным — он не привык к такому обращению. Громкий титул заставлял людей держаться с Помпилио почтительно, и теперь, столкнувшись с откровенным хамством, адиген не знал, как поступать. Он посмотрел на Зопчика, потом на Лилиан, едва заметно развел руками и сделал несколько шагов назад, оказавшись в окружении дружинников.
— Если девка откажется, мы ее свяжем и доставим на твой цеппель, — рассмеялся Майер.
— И, может быть, даже в сохранности!
— Если она сама ничего не захочет.
Лилиан поджала губы и выразительно посмотрела на Помпилио:
«Будешь слушать, как меня оскорбляют?»
— Я могу выразить свое отношение к происходящему? — тихо осведомился адиген.
— Догадываюсь, что ты хочешь сказать, — самодовольно усмехнулся Зопчик.
— Пусть скажет!
— Да, адиген, говори!
— Обругай нас на прощанье!
— Я не хочу ругаться, — устало произнес бамбадао, сбрасывая плащ.
Выстрел громыхнул, едва первый «Близнец» оказался в руке Помпилио. За ним — следующий, и еще один, и еще… с нарастающей скоростью, сливающиеся в очередь.
Выстрел, выстрел, выстрел…
Враги окружали со всех сторон, и Помпилио не мог промахнуться. И ответного огня не опасался, во всяком случае, сейчас, пока оставались на ногах дружинники и трудовики.
Выстрел, выстрел, выстрел…
Движение вперед, в сторону, уклонение, шаг назад… Помпилио ни на секунду не оставался на месте, отталкивал живых, наступал на мертвых, и стрелял. Стрелял не переставая.
Выстрел, выстрел, выстрел…
Четырнадцать раскатов грома прозвучали меньше, чем за полминуты, и полностью расчистили центр зала. И убитые, и живые — все упали на залитый кровью пол. Лилиан и младшие принцы укрылись за троном. Генрих же оказался за спиной Вебера.
Выстрел. Четырнадцатый.
Вулениты и менсалийцы взяли на изготовку оружие, а между ними — одинокий бамбадао с разряженным «Близнецом».
На одно мгновение.
На одно-единственное мгновение наступила тишина, и Помпилио остался совсем один.
