Внизу, в вестибюле, еще сохранилась атмосфера роскоши, но на втором этаже уже появились признаки разложения. На третьем же обои отходили от стен, а половицы крошились под ногами. Стены были покрыты пулевыми отверстиями и крошащимся гипсокартоном, а кое-где вообще были проломлены, словно по ним лупили кувалдой. Через открытые двери Август видел перевернутую мебель, разбитые стекла, темные пятна повсюду, застоявшийся дым и старую кровь – человеческую.
– Что за чертово место? – пробормотала Рез.
Но ответа у Августа не было.
Первый труп они нашли на ступеньках. Аварийка лежала у него на коленях, создавая жутковатое освещение вокруг тела и отражаясь в разлитой по ступенькам крови. Бронежилет солдата исчез, голова свисала под немыслимым углом, а нашивка ФТФ был сорвана с рукава.
– Черт, – пробормотала Рез, и ее голос был наполнен гневом, а не паникой, – черт, черт!..
Сквозь речитатив ее ругани до Августа донесились отдаленный стук капель и поскрипывание досок где-то выше. Он поднес палец к губам, и она замолчала, присев около тела. Ничего не происходило, спустя несколько долгих секунд они вновь начали двигаться.
Впереди, в центре коридора, клубилась и извивалась темная масса.
Август заметил блеск серебристых когтей и острых, как бритва, клыков, но Рез опередила его и швырнула туда световую гранату. Август зажмурился, граната разорвалась, создавая бесшумную волну ультрафиолетового света. Корсаи с шипением рассеялись, ринулись туда, где темнее. Большая часть монстров успела, но одного настиг дым, и теперь его зубы и когти осыпались на пол ледяной крошкой.
На полу коридора осталось два изломанных трупа.
Но по внешнему виду было понятно, что их убили не корсаи. Тела в основном остались целы, а нашивки сорваны в качестве трофеев. Что там сказали по комму?
«Патрульные на Линии увидели свет… пошли проверить».
И где же четвертый солдат?
Свет плясал в дверном проеме на другом конце коридора – не ровный свет оставленной аварийки, а изменчивое трепетание свечи. Август убрал в карман свой фонарь и обхватил одной рукой гриф скрипки, в другой сжал стальной смычок. Он оставил Рез подле тел, а сам пошел в сторону комнаты, ведомый светом, мягким звуком чего-то тяжелого, давящего на доски пола и стуком капель по дереву.
В середине комнаты, больше похожей на клетку – в полу и стенах не хватало досок, – горела одинокая свеча, а под разбитым окном у противоположной дальней стены, связанный и с кляпом во рту, сидел последний солдат шестого отделения. Его голова безвольно упала на грудь. Бронежилета не было, рубашка вымокла от крови.
«Мертвый груз», – предупредил Лео, настоящий или призрачный, но он сказал правду. Сунаи слышал, как борется человеческое сердце, проигрывая схватку, но и это не удержало Августа от того, чтобы позвать Рез и двинуться вперед.
Он притормозил лишь тогда, когда подошел достаточно близко, чтобы увидеть на досках пола написанное кровью солдата слово.
«Бу!»
Его взгляд мгновенно пробежался по комнате, метнулся к окну и к темноте за ним, где вспыхнули красные глаза и острый угол ухмылки.
Алиса.
Рез уже была рядом и потянулась нащупать пульс у солдата. Август перехватил ее руку.
– Назад! – приказал он и толкнул напарницу к выходу, но было поздно.
Потолок над ними раскололся. Август глянул наверх и успел увидеть блеск металла и клубок из конечностей, а затем на них обрушился первый монстр.
XVII
Они лезли отовсюду.
«Не монстры», – сообразил Август. Люди. Клыки, с кровью на щеках, стальными ошейниками на шеях и маниакальными улыбками одурманенных и сумасшедших. Кто-то был с ножом, кто-то с пистолетом. Один Клык обрушился прямо за спиной Рез, она развернулась и врезала ему в лицо. Август вскинул скрипку. Смычок коснулся струн, но, прежде чем Август успел извлечь хоть одну ноту, грохнул выстрел. Пуля скрежетнула по стали и вышибла скрипку у него из рук. Инструмент отлетел в строну.
Рез, которую поймал в захват мужчина вдвое крупнее ее самой, попыталась пнуть скрипку обратно к нему, но та застряла между двумя сломанными досками. И прежде чем Август успел дотянуться до скрипки или до напарницы, удар какого-то здоровяка швырнул его к солдату, к стене, к окну. Солдат безжизненно обмяк, а стекло подалось. Август чуть не вывалился из окна, но удержался, ухватившись за острый край. Стекло врезалось в его ладони, но кровь не потекла. Август забросил себя в комнату – и получил удар топора в грудь.
Лезвие рассекло сетку и ткань, а потом врезало ему по ребрам. Оно не пробило кожу, но вышибло дух, и Август сложился вдвое, хватая воздух ртом. Клыки окружили его, Август полоснул кого-то острой тыльной стороной смычка, и тут его шею захлестнула железная цепь.
От чистого металла его затошнило. Ноги подогнулись, рывок цепи заставил упасть на колени, и на кошмарную долю секунды Август снова почувствовал себя в том складе в Пустоши: жар кричал сквозь кожу, он горел изнутри, а Слоан стоял на краю освещенного пространства и смеялся, и…
Его ударили обухом по основанию шеи, и Август грохнулся на пол. Доски затрещали под ним. У него двоилось в глазах, цепь на горле сжималась все сильнее. А потом они бросились на него, молотя руками и ногами. Удары были слабыми, боль краткой, но все это мешало сориентироваться.
– Сунаи…
– …в точности как она сказала…
– Давай вяжи его…
Кулаки Августа сжались, и он осознал, что по-прежнему держит смычок, но тот прижат к полу чьим-то ботинком.
Сквозь частокол ног он увидел, как Рез удалось вырваться. Она шагнула к нему, а он попытался сказать ей – беги, уходи! Но она не послушалась. Она никогда не слушалась.
Рез ринулась в свалку и выдернула одного Клыка из группы. Остальные на миг растерялись, выбирая между двумя целями. Ботинок сместился, и Август яростно хлестнул противника по ногам. Тот с криком упал и схватился за голень. На коже его расцвела кровь, а вместе с нею – свет.
Музыка была не единственным способом вызвать душу на поверхность – этому научил его Лео. Август схватил человека за лодыжку. Кость хрустнула у него под пальцами, а душа запела в нем, резкая, как удар электричества, и такая же яростная. Ледяная вода, и гнев, и один-единственный крик.
«Давай же!» – подтолкнул его брат, и мир замедлился. Каждая деталь в разгромленной комнате, от покоробившихся досок до огонька свечи, вдруг сделалась очень отчетливой.
Клык обмяк. Глаза его были выжжены. Август поднялся на ноги, сорвал цепь с шеи. Остальные нападавшие попятились, явно разрываясь между приказами и обещаниями, – и примитивным физическим страхом.
Все они отступили на несколько шагов – кроме одного.
Один из Клыков стоял в дверях, держа Рез в качестве живого щита. Одной рукой он вцепился ей в волосы, а второй прижимал к горлу девушки зазубренный нож.
