Он все еще шел к ней, и Кейт чувствовала, как ее заполняет спокойная решимость, жадное стремление драться, калечить, убивать. Ладно, по крайней мере, нож она оставила торчать в столе. Значит, у этой троицы есть какой-то шанс.
Она знала, что это плохая идея.
Но других идей у нее не было.
– Хочешь свои сигареты? – Кейт смяла пачку в руке. – Иди возьми! – сказала она и швырнула ее в темноту.
Солдат кинулся – не за сигаретами, а на нее, и они рухнули на светящуюся ленту.
Кейт извернулась и очутилась сверху, но прежде чем она успела воспользоваться этим, ее обхватили за шею и сдернули с противника.
– Ты не имеешь права носить нашивку! – рявкнула женщина.
Кейт посмотрела на нашивку ФТФ у себя на рукаве.
– Она прилагалась к одежде, – сказала Кейт, упала на одно колено и перебросила солдата через плечо. Но в тот миг, когда она освободилась, что-то ударило ей в бок, она упала и больно ударилась, и в ней взметнулась тень.
«Нет!» – подумала Кейт, загоняя тень обратно, и выпрямилась. Она изо всех сил старалась сохранить ровными дыхание и пульс, когда взглянула мимо солдат на ночной город.
«Где ты?»
Солдаты окружили ее. Кейт слизнула каплю крови с губы.
– Придумайте что-нибудь получше!
– Я тебе докажу! – прорычал какой-то Клык, пробиваясь к помосту.
Он попытался взобраться на него, но Алиса врезала ему ботинком в лицо, и Клык рухнул навзничь с разбитым носом.
В воздухе повис медный привкус, и, когда по толпе прокатился смех, негромкий и жестокий, Слоан почувствовал, как в нем зашевелился голод.
– Я не говорила начинать! – бросила Алиса. – Если вы хотите играть – выполняйте правила! Когда я дам отмашку, принесите мне кусок… – она повела когтем из стороны в сторону и ткнула в какого-то мужчину: – Вот его!
У выбранного Клыка глаза полезли на лоб. Он был широкоплечим, весь в татуировках, но Слоан заметил, что бравада покинула его.
Алиса умела обращаться с людьми.
Она недобро ухмыльнулась.
– Кто принесет самый большой кусок, тот и выиграл!
Рассеянная до того энергия толпы устремилась к цели.
– Готовы?
– Подождите! – взмолился мужчина, но было поздно.
– Вперед!
Клыки развернулись и единой волной хлынули на него. Когда у него вырвался первый крик, лампы под потолком замигали и погасли.
Кейт упала на четвереньки на светящуюся полосу, перед глазами все побелело и поплыло.
– Что, гонору у тебя поубавилось?
Боль приковывала Кейт к земле, а монстр в голове требовал продолжать драться.
«Да пройдет», – подумала Кейт, заставляя себя встать.
Они были не лучшими бойцами, эти трое, но половина сил Кейт уходила на то, чтобы держать тьму под замком, не давать этому жуткому, восхитительному спокойствию просочиться ей в голову, не позволять рукам выхватить у солдата нож и…
Она ударила локтем назад и вверх. Грязный прием. Но ФТФ обучали драться с Клыками, которые тоже честно не дрались, и вдруг оказалось, что ее рука заломлена за спину.
Кейт пошатнулась, и на секунду, пока они с противником боролись, она краем глаза заметила светящуюся ленту, и Компаунд, и тень, прислонившуюся к стене.
Только это был не Пожиратель Хаоса, а Соро, полировавшие свою флейту.
Соро смотрели на происходящее как на спортивные соревнования. А потом Кейт резко вывернули руку и направила ее к тому месту, где светящаяся полоса сходилась с ширящейся тьмой.
– Хватит, – вырвался у нее шепот. Просьба. Кейт отказывалась кричать, но она видела тени, движущиеся за пределами безопасной освещенной зоны, видела характерный блеск глаз и зубов корсаи, а когда ее толкнули к краю, ее захлестнула паника.
– Что такое? – ухмыльнулся солдат. – Я думал, Харкеры не боятся темноты.
Кейт зажмурилась и попыталась потянуть за нити, связывающие ее с монстром, как будто она могла призвать его.
– Ну, давай проси, – сказал солдат, когда ботинки Кейт проехали последние несколько футов светящейся ленты, и девушка почувствовала, что сейчас сорвется. Восприятие сузилось, и сердце забилось медленнее. Желание было рядом, такое простое, такое отчетливое.
– Тейлор! – предостерегающе сказал второй солдат.
– Хватит! – крикнула третья.
Но Тейлор приблизил лицо к ней, и Кейт ощутила кожей его горячее дыхание.
– Давай проси! – прорычал он. – Как просил мой дядя, когда твой отец…
Кейт врезала ему ботинком в колено и с удовольствием услышала хруст кости. Солдат вскрикнул от боли и ослабил захват, теперь уже Кейт очутилась у него за спиной и вынудила его встать на колени, лицом вплотную к темноте.
Было так просто – вытолкнуть его за границу света, туда, где ждали настоящие монстры.
– Стоять! – приказала Кейт остальным, когда солдаты дернулись к ней.
Она наклонилась.
– А вот теперь, – сказала она, – ты давай проси.
Все вокруг делалось то расплывчатым, то снова четким, как будто во сне, и солдат тихо заскулил, и все в ней желало лишь одного – разжать руки. Но Пожиратель Хаоса не пришел – он по-прежнему был где-то далеко, по-прежнему свободен.
Кейт рывком втащила солдата обратно под защиту света.
На мгновение в цокольном этаже стало темно.
Слоан никогда еще не видел подобной темноты. Это была истинная темнота – полнейшее, неестественное отсутствие света, – потом лампы быстро загорелись снова, но свет их был неровным и слишком тусклым.
Клыки в замешательстве оглядывались по сторонам.
И посреди них стояла тень.
Она расплывалась в воздухе, в точности как на записи. У нее не было лица, не было рта – вообще ничего, кроме пары серебряных глаз, круглых, как зеркала. При виде ее Слоан ощутил холод. И голод, как будто он не ел много ночей.
Несколько Клыков заметили тень, повернулись к ней с налитыми кровью глазами, со вскинутыми кулаками – и остановились, застыли. Что-то пробежало по ним – какое-то трепетание, серебряная вспышка. Это было все равно что смотреть, как падают костяшки домино. Клыки отвернулись от тени, повернулись друг к другу…
И начали убивать.
Слоан стоял на помосте, загипнотизированный неистовством, с каким Клыки принялись рвать друг друга на части. Они действовали жестоко, расчетливо, двигались со странной смесью настойчивости и спокойствия, но сильнее всего Слоана нервировала тишина. Здесь должны звучать крики, мольба, звук должен эхом отражаться от бетонных стен – но люди убивали друг друга в безупречной тишине. А тень поплыла через толпу, с каждым шагом становясь все более материальной.
