Он сел к ней лицом и неуклюже скрестил ноги. Потом отдал страницы обратно, и она снова их просмотрела.
– О каких шкафах он говорил?
– Я не знаю, – сухо сказала Чарли.
– Подумай, – настаивал Джон. – Это должно что-то значить.
– Я не знаю, – повторила Чарли. – Ты тоже там был. Они всегда стояли пустыми, кроме того, где была Элла.
– Ты не можешь знать наверняка, – тихо сказал Джон. – Один был заперт.
– Теперь уже это не важно, правда? – сказала Чарли. – Дома нет. Если, конечно, тебе не хочется еще покопаться в развалинах, больше мы не узнаем.
Она вынула коробку с отваливающимся скотчем из более объемной коробки и передала ему. Под ней остался только ящик с замком, однако он легко открылся, когда Чарли потянула за крышку. Ящик тоже был полон бумаг: сверху лежало карандашное изображение знакомого лица.
– Это Элла, – сказал Джон, заглядывая ей через плечо.
– Ага, – согласилась Чарли.
Ее отец запечатлел тонкие черты кукольного лица в мельчайших деталях – и не только лицо, но и блестящие синтетические волосы и крошечные складки на темном платье. Глаза были широко открыты, и пустой взгляд не гармонировал с остальной картиной – абсолютно живым изображением чего-то безжизненного.
– Я не знал, что он был таким великолепным художником, – сказал Джон, и Чарли улыбнулась.
– Он говорил, что рисует вещи, чтобы их увидеть, а наоборот не получается.
Она передала рисунок Джону. Под ним был другой, опять с Эллой, но на сей раз – вид сбоку. На следующем было только лицо Эллы в профиль.
– Это он сделал Эллу, да? – спросил Джон, и Чарли склонила голову набок, анализируя рисунок.
Она быстро просмотрела остаток стопки и в задумчивости покачала головой.
– На всех нарисована Элла.
Джон поднял оставшуюся картонную коробку и оторвал от нее скотч со звуком рвущейся ткани. Он свернул его в шарик, который сразу приклеился к пальцам, и попытался его отлепить. Чарли снова перебрала рисунки.
– Посмотри на подписи.
Она дала ему первый, который они уже видели, и с нетерпением наблюдала, как он вчитывается в аккуратный, но мелкий почерк ее отца. Он медленно прочитал вслух.
– Рост: 81 см. Окружность головы… – он поднял взгляд. – Это просто измерения.
Чарли подала ему другой рисунок.
– Не вижу отличий, – сказал Джон, а потом посмотрел на другие подписи.
– Рост: 118 см.
Джон наклонил страницу, как будто решил, что неправильно прочел.
– А здесь указано 164.5, – сказала Чарли, поднимая еще один идентичный на вид рисунок. – Я не понимаю, – сказала она, положив листок на колени. – Он сделал еще одну Эллу?
Она провела рукой вдоль волос Эллы, смазывая карандашные линии, и тут ее поразила внезапная мысль.
– Может, он хотел помочь мне справиться с потерей.
– Что ты имеешь в виду?
– Он пытался сделать мне… компаньона, то есть друга. После того, что случилось.
Она посмотрела Джону в глаза, не в силах сказать прямо.
– Ты о Сэмми? Поскольку ты потеряла брата-близнеца, он хотел сделать тебе куклу, которая… получается, могла расти вместе с тобой? – изумленно спросил Джон, и она кивнула, испытав облегчение от того, что он смог понять недосказанное.
– Может быть, – тихо сказала Чарли.
В его глазах читалось беспокойство, и он отвернулся, переведя взгляд на рисунки в своих руках.
– Но это как-то не похоже на правду, да? – спросила Чарли. – Что бы я делала с куклой с меня ростом, ездящей на рельсах?
Она снова взяла в руки письмо, словно талисман, хотя не собиралась его читать.
– Может, в закрытом шкафу была увеличенная версия Эллы?
Джон несколько долгих секунд смотрел в никуда в тишине комнаты, а потом вдруг очнулся.
Чарли тихо разглядывала собственную руку, сжимая и разжимая пальцы. Гнетущая тишина все тянулась, пока Джон не схватил Чарли за руку, напугав ее.
– Я видел твою кровь.
– Что? – изумленно спросила Чарли.
– Я видел твою кровь той ночью. Из тебя течет кровь. Не думаю, что у Эллы она есть, как ты считаешь?
Это был абсурдный вопрос, но Джон беспокойно смотрел на нее, как будто ожидая ответа. Шли секунды, но Чарли не знала, что сказать.
– Той ночью я подумал, что ты умерла, – наконец-то прошептал Джон.
– Но я не умерла, правда? – она встретилась взглядом с Джоном. – Я ведь жива, да?
Он взял ее руки в свои, и она озадаченно улыбнулась.
– Джон? – повторила она нервно, и он стиснул зубы.
Казалось, он вот-вот заговорит, но Чарли вдруг повернула голову к окну.
– Что такое? – тревожно спросил Джон.
Чарли приложила палец к губам и наклонила голову, прислушиваясь. Снаружи кто-то есть. Джон напряженно наблюдал за ней, и вдруг его глаза расширились – он тоже услышал этот звук: гравий в последний раз хрустнул под чьими-то ногами, и стало тихо.
– Где-то сзади, – проговорил он одними губами, и Чарли кивнула, опустила руки и оперлась на сундук, чтобы встать. Джон поспешил ей на помощь, но она отмахнулась.
– Пойдем, – прошептала она. – У черного входа?
– Я не знаю.
Он направился к коридору и жестом показал, чтобы она следовала за ним.
– Чарли, поторопись.
Джон вернулся к ней и показал на дверь. Она сунула письмо в задний карман и последовала за ним, осторожно пробираясь через завалы в кладовке.
В коридоре стояла духота, в нос сразу ударил затхлый запах, и Чарли с отвращением сглотнула, стараясь не представлять себе тело своей тети, скрюченное в соседней комнате. Они прокрались по коридору к прихожей и выходу, стараясь ступать бесшумно. В конце коридора Джон остановился, и Чарли подождала, прислушиваясь. Было тихо, но потом у входной двери зазвенел китайский колокольчик, и они снова отступили в глубину коридора. Джон с мрачным видом кивнул на дверь напротив кладовки:
– Она была открыта?
– Да, – ответила Чарли. – Ну, то есть я так думаю.
Они медленно направились к открытой двери. Чарли едва дышала, стараясь не упустить ни малейшего шума за громким стуком собственного сердца. Когда они подошли к дверному проему, она услышала шорох, как будто кто-то шел по мягким листьям. Джон с Чарли разделились и встали по разным сторонам двери, Чарли у петель, а Джон у ручки. Он медленно открыл дверь до конца. Она увидела облегчение на его лице раньше, чем интерьер комнаты – там стояли только кровать и комод, ничего больше, не было даже шкафа. Окно оказалось открытым, и Джон снова повернулся к Чарли.
