Конечно же, Саэм ждет ее дома.
Он дома.
Дома.
Полдень. Быть того не может.
«Может», – возразили башенные часы, пробив двенадцать раз.
Селене хотелось взлететь на второй этаж, но она нарочито медленно поднималась по ступенькам. Прислушиваясь. Присматриваясь. Принюхиваясь. Возле серебристо-зеленой двери она остановилась, тщательно выискивая малейшие признаки возвращения Саэма.
И вдруг в ее ушах пронзительно зазвенела тишина. Звон усиливался. Селене показалось, что тишина с самой ночи охотится за ней. До сих пор удавалось убегать. Больше бежать некуда. Сейчас тишина обступит ее со всех сторон, и тогда… все изменится.
Селена стояла и смотрела на дверь. Только сейчас она заметила, что та отперта и слегка приоткрыта. В смятении Селена сдавленно вскрикнула и рванулась вперед. Сначала она наорет на него. Потом поцелует. Потом снова наорет. Как он смел заставлять ее…
На диване сидел Аробинн Хэмел.
Селена остановилась как вкопанная.
Предводитель ассасинов встал. По его глазам она уже знала, какие слова услышит. Он мог бы вообще ничего не говорить, но он сказал.
– Поверь, мне очень жаль, – шепотом произнес Аробинн.
И тогда пронзительная тишина нанесла свой последний удар.
Глава 8
Селена не помнила, как очутилась перед камином.
– Они думали, что он по-прежнему живет в Башне, – все тем же жутким шепотом сказал Аробинн. – Его оставили у дверей… как послание.
Она схватила с каминной полки часы.
– Селена, – выдохнул Аробинн.
Размахнувшись, она швырнула часы через всю гостиную. Они ударились о стену позади обеденного стола и разлетелись на множество кусочков, разбив попутно несколько красивых тарелок на буфетном столике и сбросив на пол серебряный чайный сервиз.
Этот сервиз Селена покупала сама. Часы были подарком Аробинна. Он заказывал их у известного мелисандского мастера.
– Селена, – повторил Аробинн, качая головой.
Она безучастно смотрела на обломки часов, осколки тарелок и разбросанный сервиз. Эта тишина никогда не закончится. Конца не будет. Только вечное начало.
– Я хочу увидеть тело.
Селена усомнилась, что рот, произнесший эти слова, был ее.
– Нет, – мягко возразил Аробинн.
Она повернулась к нему и, оскалив зубы, повторила:
– Я хочу увидеть тело.
Серебристые глаза Аробинна округлились.
– Не нужно этого делать, – сказал он, качая головой.
Только не стоять на месте. Надо двигаться. Идти. Все равно куда. Сейчас она застыла как изваяние… А если она еще и сядет…
Селена вышла. Спустилась вниз.
Улицы ничуть не изменились. Небо было ясным. Ветерок, налетавший с реки, все так же ерошил ей волосы. Только не останавливаться. Идти. Переставлять ноги. Возможно… возможно, они перепутали тело. Или Аробинн намеренно ей солгал.
Она знала: Аробинн идет следом. Он и не собирался таиться. В какой-то момент к нему присоединился Сэльв – образец бдительности и заботы о своем хозяине. Тишина то накатывала, то отступала, и тогда Селена слышала лошадиное ржание, выкрики уличного торговца, детский смех. Но потом исчезли все звуки, и лишь глаза подсказывали Селене, что жизнь вокруг продолжается.
Произошла ошибка. Чудовищная ошибка. Нужно посмотреть – и убедиться.
Селена даже не взглянула на ассасинов, охранявших железные ворота, за которыми начиналась дорожка к Башне. Она не видела, кто широко раскрыл перед ней массивные двери. В вестибюле мелькали какие-то лица. Кажется, они были чем-то рассержены и одновременно глубоко опечалены.
Она помедлила, позволив Аробинну и Сэльву пройти вперед, а сама пошла следом.
Тишина отступила, в мозг хлынули мысли. Все это вздор. Когда Селена узнает, где они прячут Саэма, она ни перед чем не остановится, чтобы его найти. А потом убьет их. Всех.
Аробинн повел ее по знакомой каменной лестнице вниз – туда, где находились камеры для узников, пыточные комнаты и кабинеты для тайных совещаний.
Стук сапог по ступеням. Аробинн шел впереди, Сэльв – последним.
Ниже, еще ниже. Ступени обрывались возле узкого темного коридора. Одна дверь была входом в подземную тюрьму, другая… Селена хорошо знала ту, другую дверь и помещение за нею. Там находился морг, где держали тела ассасинов, пока… Нет, это ошибка. Или зловещая шутка.
Аробинн достал из кармана связку ключей, отпер дверь, но открывать не торопился.
– Селена, я еще раз говорю: тебе этого лучше не видеть.
Оттолкнув его локтем, она распахнула дверь и вошла.
Небольшая квадратная комната освещалась двумя факелами. Света было много. Даже слишком много…
Каждый шаг приближал ее к телу, лежавшему на грубом деревянном столе. Она не знала, с чего начинать этот страшный осмотр.
С вывихнутых пальцев? Со следов ожогов? С глубоких ран на теле и лице? Это по-прежнему было его лицо, которое упорно пытались изменить до неузнаваемости.
У Селены подкашивались ноги, но она заставила себя подойти к столу и взглянуть на обнаженное покалеченное тело, которое она…
Которое она…
Чувствовалось, Фарран занимался любимым делом не один час, однако желаемого результата так и не достиг. На изуродованном лице не было ни гримасы боли, ни следов отчаяния.
Должно быть, ей снится кошмарный сон. Или она попала в ад. Другого объяснения быть не могло. Она не имела права оставаться в мире, где мучили и пытали Саэма, где она, как последняя дура, бродила по улицам, даже не подозревая, что в это время Фарран жег ему кожу, выворачивал пальцы, выдавливал глаза и…
Ее вытошнило на каменный пол.
Сзади послышались шаги. Рука Аробинна легла Селене на плечо, другая обняла за талию. Он попытался увести ее прочь.
Саэм… мертв.
Его больше нет.
Она ни за что не оставит его лежать в этом холодном подземелье.
Селена вырвалась из рук Аробинна, молча сняла свой плащ и прикрыла им обезображенный труп. Потом взобралась на деревянный стол и легла, крепко обняв Саэма.
Его тело все еще слегка пахло им самим. Селена даже уловила слабый запах дешевого мыла, которым она из жадности заставляла его мыться, потому что жалела свое душистое лавандовое мыло.
Селена уткнулась лицом в окоченевшее плечо. От него исходил другой запах. Странный, напоминающий мускус. Ее Саэм так никогда не пах. Селену чуть не вытошнило снова. Запах въелся в его золотисто-каштановые волосы и в посиневшие, разбитые губы.
Она не оставит его.
