Теперь уже никто за столом не улыбался.
– Боги милосердные, – прошептала Ансель.
За столом стало совсем тихо. Селена вернулась к еде. У нее пропало всякое желание говорить.
Естественной границей оазиса и песков служила финиковая роща. Селена стояла в тени пальм и глядела на бесконечные барханы, простиравшиеся до самого горизонта.
– Может, я ослышалась? – спросила она у Ансель.
После тишины за вчерашним обедом и безмолвных коридоров крепости, по которым шли сюда, звук собственного голоса казался ей раздражающе громким.
Сегодня на Ансель была белая туника, белые свободные штаны и сапоги, обернутые кусками верблюжьей шкуры. Довершал наряд белый шарф, скрывавший ее рыжие волосы.
– Ты не ослышалась, – сказала она. – До соседнего оазиса – три мили.
Ансель кивнула на пару деревянных ведер:
– Это твои.
– Я думала, сегодня начнутся мои занятия с Немым Учителем.
– Нет. Не сегодня, – ответила Ансель, беря свои ведра.
– Но может, ты неверно поняла его жест? – уцепилась за последнюю надежду Селена.
– Я давно здесь живу и хорошо понимаю все его жесты. Не ты первая, не ты последняя. Это и есть «занятия». Справляться с нападающими ты умеешь. Но ты по-прежнему пахнешь северным ветром. А когда начнешь пахнуть Красной пустыней, тогда Учитель соблаговолит заниматься с тобой.
– Но это же смешно! – не выдержала Селена. – Учитель, к счастью, не глухой. Я хочу сама его спросить. Уж я сумею понять его ответ. Где мне его найти?
Она повернулась к крепости, возвышавшейся позади.
– Ты его не найдешь, пока не докажешь свою готовность, – возразила Ансель. – Пока добровольно не согласишься отринуть все, чем ты была и что умела. Он должен убедиться, что ему стоит тратить на тебя свое время и силы. Вот тогда он возьмется тебя учить. По крайней мере, мне так говорили.
Красно-коричневые глаза Ансель пылали от возбуждения, пока она объясняла:
– Знаешь, сколько здесь таких, кто был бы счастлив получить от него всего один урок? Один короткий урок! Он сам видит готовых и сам выбирает. Сегодня это может быть какой-нибудь незаметный послушник, а завтра – тот же Махил. Я до сих пор терпеливо жду своей очереди. Сомневаюсь, что даже Илиас знает, чем руководствуется отец, выбирая себе учеников.
Селена нахмурилась. Она совсем не так представляла себе пребывание в Красной пустыне.
– Но ведь мне нужно, чтобы он написал хвалебный отзыв. Мне нужны его уроки. Не для того я целый месяц тащилась сюда, чтобы смотреть на красные пески.
– Я рассказываю тебе, как обстоят дела, – пожала плечами Ансель. – На твоем месте я бы не артачилась, а стала бы заниматься с тем, кто предлагает помощь. В данном случае – со мной. Я помогу тебе войти в поток здешней жизни. Тогда всем, в том числе и Учителю, станет понятно, что ты действительно хочешь чему-то у нас научиться, а не ждешь его хвалебного отзыва. У каждого из нас есть свои тайные замыслы, которые привели нас сюда.
Ансель подмигнула, и Селена нахмурилась. Главное – не поддаться волнению. Этим она сделает себе только хуже. Нужно время, чтобы спокойно и последовательно обдумать дальнейшие действия. А пока… ладно, сегодня она будет таскаться за Ансель. Вчера Учитель был на обеде. Наверное, придет и сегодня. Если понадобится, она подойдет к его столу и спросит.
Видя, что Селена перестала возражать, Ансель подала ей короткое коромысло:
– Цепляй ведра.
– Послушай, но зачем все это? – спросила ошарашенная Селена.
Ансель сама повесила и закрепила ведра на ее коромысле.
– Зачем? Очень просто: если ты сумеешь пробежать с этими ведрами по дюнам Красной пустыни три мили туда и три мили обратно, для тебя почти не останется невозможного.
– Пробежать?
У Селены пересохло в горле. Однако Ансель не шутила. Рядом с ними находились другие ассасины, в основном дети. Но были и взрослые – парни и девушки немногим старше ее. Все они, прицепив ведра, пустились бежать по песку. Поскрипывали коромысла, глухо булькала вода в ведрах, снабженных плотными деревянными крышками.
– Только не пытайся меня уверять, что знаменитой Селене Сардотин не одолеть каких-то шесть миль!
– Ты что же, все эти годы бегаешь с ведрами? – не могла поверить Селена.
Ансель с усмешкой кивнула.
– И тебе пробежать шесть миль – раз плюнуть?
Ансель кокетливо вытянула шею. Совсем как кошечка, потягивающаяся на солнце.
– Раз на раз не приходится. Я отнюдь не обожаю этот бег. Но он помогает мне сохранять силу и выносливость. Думаешь, я родилась с такими ногами?
Селена сжала зубы, а Ансель опять улыбнулась и подмигнула ей. Селена впервые видела такую улыбчивую и беспрестанно подмигивающую особу.
Ансель двинулась в путь. Медленно, трусцой, ничуть не боясь оставить спасительную тень финиковых пальм. Селена мешкала. Почувствовав это, Ансель обернулась и, не останавливаясь, крикнула:
– Идти не советую. Тогда ты и до вечера не управишься. И уж конечно, всех разочаруешь.
На бегу она поправила шарф и припустила легким галопом.
Глубоко вздохнув и пожелав, чтобы Аробинн оказался в аду, Селена подняла коромысло на плечи и побежала.
Три мили по равнине и даже по травянистым холмам не показались бы ей таким уж чудовищным расстоянием. Но здешний путь пролегал среди дюн, да еще под раскаленным солнцем. Едва одолев первую милю, Селена почувствовала, что дальше бежать не может. Жаркий воздух жег ей легкие. Она побрела шагом. Заблудиться она не боялась. Многочисленные следы чужих ног указывали ей направление.
Когда силы возвращались, Селена бежала, когда иссякали, шла. А солнце поднималось все выше и выше, и воздух вокруг делался все жарче. Вверх по склону, перевалить гребень, спуститься и двигаться к следующей дюне. Потом снова – вверх по склону, перевалить гребень… Перед глазами мелькали яркие вспышки, а в голове стучали молотки.
Красный песок искрился. Селена остановилась и закутала руки, удерживавшие коромысло. У нее начали трескаться губы. Язык налился свинцовой тяжестью.
Теперь каждый шаг отдавался у нее в голове, а коварное солнце ползло и ползло к зениту…
«Поднимусь на этот бархан, – мысленно обманывала себя Селена. – Поднимусь – и будет легче».
Она одолела одну дюну, другую, третью, десятую. Двигалась по следам. Все прочие бегуны давно уже скрылись из виду. А может, она что-то напутала и следы ведут совсем не к оазису? Едва у нее мелькнула эта мысль, как на ближайшем гребне показались фигуры в белом. Ассасины возвращались в крепость, неся на коромыслах тяжелые ведра.
Селена побежала. Она старалась не опускать голову и не смотреть в лица бежавшим навстречу. Большинство возвращавшихся были поглощены бегом, и лишь двое или трое наградили ее сочувствующими взглядами. Их одежды были мокрыми от пота.
