– Я сделал бы тебя сказочно богатой, – сказал торговец, будто угадал ее мысли. – Богаче короля.
– Я и так достаточно богата. И очень занята до конца лета.
– Не беда. Я вернусь из своих странствий не раньше чем через год.
В глазах торговца появилась надежда. Конечно, убить черного паука – это настоящее приключение. Такой подвиг добавит славы к имени Селены Сардотин. Но человеку, отдавшему за богатство двадцать бесценных лет собственной жизни, нельзя особо верить. И все же…
– Когда будешь в Рафтхоле, разыщи Аробинна Хэмела, – медленно выговаривая каждое слово, сказала Селена.
Торговец вытаращил глаза. Конечно же, он знал имя ее наставника. Что бы он сказал, услышав сейчас ее имя?
– Запомнил? Аробинн знает, где меня найти.
Селена повернулась, чтобы уйти.
– Но ты не назвала себя. Как тебя зовут?
– Он скажет тебе, где меня искать, – обернувшись через плечо, повторила Селена и пошла к заветному прилавку с туфлями.
– Подожди! – окликнул ее торговец.
Селена остановилась. Торговец полез в карман и вытащил простенькую деревянную шкатулочку.
– Возьми. Это тебе на память.
Селена взяла шкатулку, откинула крышку и обмерла. Внутри лежал сложенный пополам лоскуток паучьего шелка. Маленький, от силы шесть квадратных дюймов, но за него не раздумывая отдали бы десяток чистопородных лошадей. Нет, этот лоскуток она ни за что не продаст. Такие вещи становятся семейными реликвиями и передаются из поколения в поколение. Только вряд ли у нее когда-нибудь будет семья и дети.
– Память о чем? – спросила Селена, пряча шкатулочку во внутренний карман.
– О том, что все имеет цену, – с печальной улыбкой ответил торговец.
Селену обожгло болью почти заживших ран.
– Это мне известно, – тихо сказала она и ушла.
Она все-таки купила туфли и радовалась, что не потратила деньги на духи. Когда она вновь проходила мимо повозки жриц богини Лани, аромат сирени был еще тоньше и соблазнительнее. Но она зажала нос и отправилась за туфлями… А когда колокола на крепостной башне ударили три раза, Селена уже сидела на краю фонтана и ела теплую лепешку, начиненную тушеными бобами. Она искренне надеялась, что продавец лепешек ее не обманул.
Ансель опоздала на четверть часа и даже не подумала извиниться. Она схватила Селену за руку и куда-то потащила, на ходу вытирая вспотевшее лицо.
– Куда ты меня ведешь? – насторожилась Селена. – Встреча с Бериком прошла не так, как ты рассчитывала?
– Тебя это не касается, – с заметной резкостью ответила Ансель. – Идем. Скоро сама все поймешь.
Они подошли к глухой ограде. Ансель открыла совсем неприметную калитку и буквально втолкнула Селену внутрь. Там они едва ли не на брюхе поползли дальше, но не к самому дворцу, а туда, где находились конюшни. Здесь Ансель тоже выбрала какую-то боковую дверцу, приоткрыла и, убедившись, что поблизости нет стражников, кивком позвала Селену за собой.
Жара внутри соединялась с удушающим запахом редко убираемого навоза.
– Может, все-таки скажешь, почему мы здесь? – спросила Селена. – Наверное, не за тем, чтобы подразнить стражников?
– Есть причина, – прошипела Ансель. – Сейчас увидишь. Иди за мной.
Она привела Селену к обыкновенному стойлу, в котором лениво переминалась с ноги на ногу лошадь.
– Ну и что особенного? – рассердилась Селена. – Лошадь как лошадь.
Мысль оказалась быстрее слов. Еще не договорив, она уже поняла: это не просто лошадь.
– Ты что, не понимаешь? Это же астерионская кобыла! – восторженно шепнула Ансель.
Кобыла была смоляно-черного цвета. Ее темные глаза внимательно глядели на Селену, которая кое-что знала об астерионских лошадях. Они считались самой древней породой в Эрилее. Легенды утверждали, будто народ фэ сотворил первых астерионов из четырех ветров. Северный ветер дал им душу, южный – силу, восточный – быстроту, а западный – мудрость. Эти лошади отличались удивительной смышленостью, и у них были красивые вытянутые морды и пышные хвосты.
– Ты когда-нибудь видела такую красавицу? – продолжила восхищаться Ансель. – Ее зовут Хисли.
Селена вспомнила, что родословная астерионских лошадей велась по линии кобыл, а не жеребцов.
– А вторую красавицу видишь? – Ансель махнула в сторону соседнего стойла. – Ту зовут Касида. На языке народов пустыни это значит «пьющая ветер».
Селена представила Касиду мчащейся навстречу грозовым тучам. Вся в серых пятнах цвета грозовых туч, с ослепительно-белой гривой, Касида фыркала, ударяла передними копытами и смотрела на Селену глазами, казавшимися древнее самой Эрилеи. Селена вдруг поняла, почему за астерионских лошадей давали столько золота, сколько весило животное.
– Их только сегодня пригнали к Берику в конюшню, – пояснила Ансель. – Купил у какого-то торговца, направлявшегося в Банджали.
Ансель подошла к Хисли и принялась гладить ее по морде, что-то шепча, а вслух сказала:
– Когда мы прощались, Берик сообщил, что намерен испытать, насколько хороши лошадки. Вот их и держат оседланными.
– А потом?
Селена протянула руку к морде Касиды. Та понюхала ее пальцы и начала тереться о них своим бархатным носом.
– А потом, – вздохнула Ансель, – он или подарит их какому-нибудь нужному вельможе, или обречет до конца дней торчать в этой вонючей конюшне и жиреть. Всадник из него никудышный.
– Тогда зачем он их покупал? – удивилась Селена.
– Потешить себя новыми игрушками. Но игрушки господину Берику быстро надоедают.
– Но это же издевательство над лошадьми.
– Вот и я говорю.
Ансель зачарованно гладила Хисли по бокам.
– Ты хорошо ездишь верхом? – вдруг спросила она Селену.
– Конечно.
– Это упрощает дело.
Селена едва не вскрикнула от удивления, видя, как Ансель открыла дверцу стойла и вывела Хисли. Еще через мгновение она уже сидела в седле, сжимая поводья.
– Сейчас мы с тобой поскачем так, будто улепетываем от демонов!
Тронув поводья, Ансель понеслась к воротам конюшни.
Селене не оставалось ничего иного, как отвязать Касиду, вывести из стойла, вскочить в седло и, слегка ударив лошадь по бокам, пуститься следом.
Глава 6
Внезапность случившегося ошеломила стражников Берика, принеся Селене и Ансель драгоценные секунды. Два размытых пятна – черное и серое – стремительно пронеслись по двору, направляясь к главным воротам ограды. И только тогда оцепенелые стражники сообразили, что астерионских лошадей украли. Но всадницы уже почти не слышали их криков. На улочках Сандри люди пугливо жались к домам, чтобы не угодить под копыта Хисли и Касиды. Ансель держала путь к боковым городским воротам, и ее рыжие волосы сверкали на солнце, как огонь маяка.
