В столичной жизни есть много такого, чего почти не встретишь в других местах. Взять тот же водопровод. От каких еще удобств придется отказаться, если покинуть Рафтхол?
Селена продолжала думать об этом, когда в кухню тихо вошел Саэм, успевший смыть с себя кровь и песок. Нижняя губа вспухла. Ссадина на щеке заживет лишь через несколько дней. Досталось и костяшкам пальцев. Но на этом все следы его поединков заканчивались.
В отличие от гостиной, кухня была довольно тесной. Саэм плюхнулся на стул и тоже отрезал себе хлеба. Начав жить самостоятельно, Селена удивилась, сколько времени отнимает покупка провизии. Она не раз заводила с Саэмом разговор о найме прислуги, но это… стоило денег. Куда ни глянь, все стоило денег.
Саэм откусил от ломтя, налил кружку воды из кувшина, что стоял на деревянном столике, и привалился к спинке стула. Позади него, в окне над раковиной, блестели огни Рафтхола, над которыми возвышалась ярко освещенная громада стеклянного замка.
– Ты что, совсем не хочешь со мной разговаривать? – спросил Саэм.
– Переезд – затея дорогостоящая, – ответила Селена, бросая на него сердитый взгляд. – Если мы решимся уехать из Рафтхола, нам понадобятся дополнительные деньги. Еще неизвестно, как скоро у нас там появится работа.
Она задумалась и предложила:
– Нужно подзаработать, пока мы здесь. Пусть я теперь и не подопечная Аробинна, но я была и остаюсь Адарланским ассасином, а ты… ты – тот, кто ты есть.
Саэм наградил ее хмурым взглядом, и Селена не удержалась от улыбки:
– Нам нужно каждому получить по хорошему заказу, и потом мы сможем уехать. Не с тощими же карманами пускаться в путь.
– Можно просто послать Рафтхол ко всем чертям, – сказал Саэм.
– Но я не намерена срываться с места, чтобы оказаться в какой-нибудь дыре. Если мы уедем, мы сделаем это так, как видится мне.
– Я без конца слышу твое «если». Ну что тут решать?
Опять-таки ничего и… все.
Селена глубоко вздохнула и задала вопрос, который давно не давал ей покоя:
– Как мы обоснуемся в другом городе без поддержки Аробинна?
В глазах Саэма мелькнула радость. Это была почти победа. Селена уже не раздражалась, заслышав об отъезде. Правда, она пока не сказала, что согласна уехать, но наверняка об этом думает.
Он уже готов был ответить, однако Селена его опередила:
– Смотри, что получается. Мы здесь выросли. Нас знают… кому надо знать. И все равно за месяц ни одного заказа. Аробинн всегда договаривался сам.
– Он намеренно держал все в своих руках. Но ничего, мы и сами справимся. Главное – поскорее уехать отсюда. На новом месте мы забудем и Аробинна, и гильдию. Я не собираюсь до конца жизни выплачивать им дань и не хочу иметь никаких дел с этим коварным мерзавцем.
– Так-то так, но нам нужно его согласие. Мы должны… заплатить отступные. И должны сделать так, чтобы он разрешил нам беспрепятственно уйти из гильдии.
Эти слова застревали у нее в горле. Они почти душили ее, но она договорила до конца.
– Может, тебе напомнить, как он обошелся с нами? – спросил Саэм, вскакивая со стула. – Или ты уже забыла тот вечер? Ты не хуже меня знаешь, почему нас никто не нанимает. Аробинн постарался. Шепнул кому следует, и с нами просто боятся иметь дело.
– Вот-вот, а дальше будет только хуже. Гильдия ассасинов обязательно накажет нас и за выход из ее рядов, и за попытки действовать самостоятельно. Сам понимаешь, нам нужно получить у Аробинна что-то вроде благословения.
Селена была права. Хотя они вернули Аробинну свои личные долги, они по-прежнему оставались членами гильдии и были обязаны платить ежегодную дань. В гильдии каждый ассасин подчинялся Аробинну и держал перед ним ответ. Селене и Саэму не раз поручалось выслеживать и убивать тех, кто самовольно покинул гильдию, кто отказывался вносить дань или нарушал другие священные правила. Конечно же, беглые ассасины скрывались и затаивались, но рано или поздно их всегда находили, и редко кому удавалось остаться в живых.
Так Селена и Саэм приносили гильдии огромные деньги и немало способствовали упрочению ее репутации. Естественно, за всеми их действиями тщательно следили. Положение лучших ассасинов гильдии давало им очень многое. Можно сказать, почти все… кроме свободы. А выплата личных долгов вовсе не означала позволения уйти – его еще нужно было испросить у Аробинна. В лучшем случае от них потребуют заплатить отступные. В худшем… последствия могут быть непредсказуемыми и очень опасными.
– Сам понимаешь: просто сбежать не получится, – продолжила Селена. – Если не хочешь, чтобы все кончилось перерезанным горлом, нам сначала нужно получить от Аробинна разрешение выйти из гильдии. Раз тебе не терпится покинуть Рафтхол, мы завтра же пойдем к Аробинну.
– Я не намерен лебезить перед ним, – произнес Саэм, поджимая губы.
– И я тоже.
Селена подошла к кухонной раковине, оперлась о нее и стала смотреть в окно. Рафтхол. Неужели она и вправду сможет отсюда уехать? Временами она просто ненавидела имперскую столицу, но это был ее город. Уехать, чтобы начать новую жизнь неведомо где… Хватит ли у нее сил на разрыв с Рафтхолом?
К ней подошел Саэм. Его теплое дыхание приятно согревало ей затылок. Он обнял ее за талию, уткнувшись подбородком в ложбинку между плечом и шеей. Теперь они оба смотрели на ночной город.
– Я хочу быть рядом с тобой, – прошептал Саэм. – Мне все равно, куда мы отправимся. Главное – быть с тобой.
Селена зажмурилась и склонилась к нему. От него пахло лавандовым мылом. Ее дорогим лавандовым мылом, которое она строго-настрого запретила ему трогать. Помнится, он тогда лишь хлопал глазами, не понимая, почему она так взъелась из-за какого-то мыла. Теперь ей придется прятать дорогие снадобья красоты, оставляя на виду то, что подешевле. Саэм все равно не понимает разницы.
– Напрасно я сегодня пошел в «Склеп», – тихо сказал он, поцеловав ее чуть ниже уха.
От его поцелуя по телу Селены пробежала странная дрожь. Весь этот месяц они спали в одной постели, но в своей близости так и не перешли последнюю черту. Селене этого хотелось (а уж Саэму и подавно), однако череда недавних событий заставляла думать совсем о другом. Это от них не уйдет, а пока им вполне хватало объятий, поцелуев и ласки.
Саэм поцеловал ее снова и слегка прикусил ей мочку уха. У Селены замерло сердце.
– Не думай, что своими поцелуями выпросишь у меня прощение, – заявила она, но склонила голову набок, чтобы было удобнее.
Он усмехнулся, и его дыхание снова приятно согрело ей шею.
– По-моему, я уже кое-чего добился.
– Если ты опять сунешься в «Склеп», я прыгну в яму, вызову тебя на поединок и излупцую до бесчувствия, – пригрозила Селена, млея от нежности.
Кончиком языка Саэм щекотал ей ушную раковину. Селена кожей ощутила, что его губы расплылись в улыбке.
