С лязгом оковы грохнулись на землю. Калике поднял вверх обе руки. Какое-то мгновение гигант не мог поверить в то, что многолетнее заключение окончено – все смотрел и смотрел то на сброшенные кандалы, то на руки.
– Свободен… – прошептал он. – Свободен!
Монстр неловко встал и, шатаясь, отошел от стены на несколько шагов.
Выгнул спину, хрустнув костями так громко, будто разломил ствол дерева…
Стряхнул с плеч листья и пыль… Запрокинул рогатую голову к небу… И раскинул два исполинских крыла.
Тень гиганта накрыла всю поляну. Он глянул на ребят и ухмыльнулся, затем чуть ссутулился и свел руки вместе. Франц понял, что сейчас будет. Калике ударил крыльями так, что по поляне пронесся вихрь, прижавший папоротник и цветы к самой земле. Близнецы тоже повалились в траву, чуть не задохнувшись от мощного воздушного удара.
Но все быстро стихло: Калике, аккуратно расправив крылья, шагнул к своему спасителю. Лицо монстра еще секунду назад было почти суровым и вдруг разгладилось. Тень Каликса накрыла Франциска с братом, они испуганно сжались, но тут монстр склонился в таком низком поклоне, что кончики острых рогов чиркнули по земле.
Франц оторопел.
Калике подал ему могучую руку. Мальчик нерешительно протянул свою, и его ладошка утонула в сильных пальцах Глашатая ветра. Монстр помог Францу встать.
Рот растянулся в подобии улыбки. Сверкнули острые зубы.
– Благодарю, мой господин. Отныне жизнь Каликса Мизери – ваша, мой спаситель, и я буду служить вам верой и правдой, покуда вы того пожелаете.
Кровь ударила в лицо Франца. Никогда прежде ему не говорили подобных слов!
– Смею спросить… Как зовут моего господина, да будет тень его подобна ночи?
– Ф-Франциск… – Мальчик смутился. – Франциск Бенедикт Фармер.
Калике склонил рогатую голову. Глаза подернулись поволокой – монстр задумался. Зашевелил губами, старательно повторив:
– Фран-циск… Бе-не-дикт… Фар-мер… Да будет так!
– А это… – мальчик отступил в сторону, – мой брат Филипп.
– Рад познакомиться, маленький лорд!
Калике отвесил поклон и Филиппу, предварительно отойдя на пару шагов, чтобы ненароком не проткнуть мальчишку гигантскими рогами. Младший брат отрывисто кивнул в ответ: он по-прежнему побаивался чудовища. Впрочем, Калике казался более чем вежлив и, хоть являлся монстром, явно был воспитан лучше, чем добрая половина лондонцев, а что касается тетушки Мюриель – тут не стоило и сравнивать!
Калике был самой деликатной личностью, которую Франц когда-либо встречал. И – нужно отметить – искренней, ибо хоть улыбка его была весьма зубаста, все же монстр пытался улыбаться от души. Чего нельзя было сказать ни о матери Франца, ни о ее знакомых.
И все же…
– Я… я не ваш господин, – сказал Франциск.
– Простите?
– Вы еще сказали Филу «маленький лорд». Мы вовсе не лорды. Мы обычные мальчики. Из Лондона. Правда… сейчас мы переехали к нашей противной тетке Мюриель, в деревню Миллхил, и в Лондоне уже не живем…
Калике слушал объяснения Франца примерно с тем выражением на лице, что было у мальчика, когда монстр заговорил о Полуночи, Мертвом Принце и каких-то там хризалидах…
– Дон-лон! – Калике приложил палец к подбородку.
– Нет! Лондон.
– Лод-лон? Странное маленькое местечко, должно быть, потому, что я знаю все закоулки Полуночи! А где это?
– Это не здесь. – Франциск указал на Великую Мельницу. – Там.
– Прошу прощения, где – там?
– За Дверью.
Услышав слово «Дверь», гигант приподнял брови.
– Вы хотите сказать… Погодите секундочку, мой господин! Вы хотите сказать, что пришли с Той Стороны Мельницы?
Франц кивнул. Калике округлил глаза. Склонил к нему лицо – так, что мальчик вжал голову в плечи, – и шепнул:
– С Той? Вы хотите сказать… Нет, подождите… Вы имеете в виду, что пришли с Той Стороны, где есть… – Монстр вздрогнул и, не в силах больше ничего выговорить, начертил в воздухе круг и добавил несколько черточек, расходящихся от него в разные стороны.
Франц понял.
– Солнце?
Теперь уже Калике сжался.
– Да, – кивнул мальчик, – да, у нас там есть солнце. А здесь разве нет?
– Нет, молодой господин! – Калике замотал головой. – Уже много-много лет – никакого солнца, мой господин! Никогда! Ни за что!
И он принялся чертить странные символы в воздухе, бормоча:
– Да будет ночь! Да будет ночь! Да будет ночь!
Успокоившись, монстр вновь склонился, осматривая мальчика.
– Стало быть, вы… Как это называется… живой человек, так?
Калике втянул ноздрями воздух – так шумно, что ветер всколыхнул пряди на макушке мальчика.
– Странный запах. Я такой не припомню!
– Конечно, я живой человек. Мальчик.
– Ма-а-льчик…
Калике замер – точно ищейка на охоте – и устремил кошачьи глазищи на Франциска, затем на Филиппа.
– Господин, вам нужно немедленно уходить!
– Что? Почему?
– У Мертвого Принца везде глаза и уши! Если он узнает, что в его владениях появился живой человек – ох, несдобровать вам, несдобровать! – Калике заозирался. – Скорее возвращайтесь обратно, мой господин, я никому ничего не расскажу, поверьте Каликсу! Теперь я ваш должник до последнего дня Полуночи, да будет ночь ее бесконечна!
И Калике подтолкнул мальчишку к Мельнице.
– Скорее, скорее, пока никто вас не увидел! Уходите!
– Но я не могу! – В отчаянии выкрикнул Франц. – Я так долго искал этот мир. Ведь он же… волшебный!
Калике устремил лунные глаза на спасителя:
– Да-да, волшебный. Самый что ни на есть волшебный. Но вам, живым, тут не место. Не место! Скорее, где же Дверь?
Монстр вновь подтолкнул близнецов в нужном направлении. Франц по-прежнему упирался и протестовал, так что Каликсу приходилось шикать и прикладывать палец к губам, чтобы мальчишка умолк. Но когда они все же подошли к Двери…
Оказалось, что она исчезла.
Франц рванулся к мельнице и зашарил ладонями по стене.
– Она же была здесь! Только что! Я открывал ее этим ключом! То есть… ключ остался в замочной скважине, а Дверь пропала…
– Хм-хм, ключ… Ключ от Полуночи? Откуда он у вас, мой господин?
– Мне… подарили.
– В Дон-лоне?
– Да, в Лондоне. Однажды… – Франц бросил взгляд на брата, который стоял бледный и растерянный, ничего не понимая. – Однажды кое-что произошло. Я услышал кое-кого, и он дал мне ключ.
