– Ку-куда мы идем? – заикнулся Франц.
Он обернулся: второй и третий айсид подняли Филиппа и повели следом. Брат спотыкался, его ноги заплетались. Тогда, посовещавшись, айсиды подхватили его под руки и понесли.
– Вопрос не надо задавать. Надо идти. Давай, линго.
Маленький отряд нырнул в узкий проход. Щель постепенно сжималась, казалось, вот-вот раздавит, и Францу даже пришлось наклониться, чтобы низкие своды не задевали макушку. Стало душно. Сердце заколотилось от страха замкнутого пространства, мальчик почувствовал дыхание темноты и затормозил. Но айсид пихнул в спину, поторапливая малопонятными, но, несомненно, колкими словами.
Впереди быстро светлело, и вот в скале обозначился вытянутый проем в форме пламени свечи.
До Франца донеслись голоса и, кажется, журчание.
По ту сторону кто-то был, и, судя по всему, их было много. В проходе то и дело мелькали силуэты. Франциск сглотнул горький жгучий комок. Во рту было неприятно, будто язык обожгло кипятком. Глотать больно. Однако он больше не мерз, лишь чувствовал ужасную слабость, да еще время от времени начиналась нервная дрожь, отчего стучали зубы.
Едва Франциск вынырнул из мрака узкого прохода, как застыл в изумлении.
Пещера оказалась широкой и просторной. Высоко в потолке темнели отверстия, сквозь которые струился лунный свет, точно кто-то прорубил окна в небо. И еще там, в окошках, мерцали звезды.
Пещера сверкала множеством кристаллов.
Тут и там из горной породы вырастали голубые осколки, похожие на вывороченные льдины. Кое-где кристаллы, наросшие друг на друга, собирались в целые гроздья, короны, маленькие дворцы со сверкающими башенками. Все разных оттенков синего: от бледно-василькового до почти черного с отливом. Их грани мерцали и переливались, отражая лунный свет, и по темной пещере плясали мириады бликов.
Тут и там среди кристаллических соцветий сидели айсиды.
Из трещин в земле вырывались струи голубой воды, и возле этих фонтанов – будто у костров – сидели существа. Они зачерпывали воду из родников и пили, передавая чаши по кругу.
Пещеру наполняло журчание и бульканье, эхо десятков голосов.
– Вперед!
Айсид подтолкнул Франца. Они спустились по вытесанным в скале ступеням и прошли мимо пирующих. Завидев пришельцев, айсиды уставились на них прозрачными светящимися глазами. Когда конвой проходил мимо рассевшихся вокруг источников групп, айсиды замолкали и провожали путников пристальными взглядами. Кто-то даже отодвигался в сторону, будто от прокаженных.
Франц слышал за спиной шепотки. Улавливал слово «лин-го», которым его уже называли стражники.
Наконец братьев подвели к самому большому источнику.
Шипя и клокоча, из раскола в земле вырывался высокий сверкающий фонтан. Айсиды сидели вокруг, закутавшись в плетеные циновки: вода била из глубинных недр земли и была до того ледяной, что даже стоящий в десятке шагов Франц почувствовал расползающийся от источника мороз.
Айсиды сидели двумя группами. Слева – рогатые, а справа – крылатые.
– Линго-тада весо шидзу ва наамаши, – проскрипел стражник за спиной Франца.
Айсиды переглянулись, зароптали.
– Шидзу ва? – произнес рогатый айсид, на груди которого красовалось массивное ожерелье из крупных искрящихся кристаллов.
Остальные существа носили украшения попроще, и Франц подумал, что этот айсид наверняка тут главный.
Кристально голубые глаза пробежались по лицу и одежде мальчишек цепко и властно.
– Хо, – кивнул стражник. – Шидзу ва.
Главный айсид склонил голову набок. Прищурился.
Его острые, длинные уши, похожие на белые листья, от мочки до верха были унизаны серебряными кольцами и бубенцами. Когда айсид качнул головой, металлические украшения издали певучий перезвон. Впрочем, его тут же перебил похожий на треск льда голос:
– Зачем линго в Зимняя пещера пойти?
Голубые глаза впились в лицо Франциска. Мальчик сглотнул, поежившись. Его еще водило из стороны в сторону, колени подгибались от слабости. Вдобавок из-за ледяного фонтана вернулся озноб.
– 3-за нами была погоня.
Вождь нахмурился.
– Кто погоня?
– Эмпирей.
– Ха-а-а! – заклокотал главный рогатый айсид и метнул дикий взгляд на крылатых, сидящих по другую сторону фонтана.
Все айсиды загомонили, перебивая друг друга, трескучие голоса сливались в единый каменный скрежет.
Франц беспокойно посмотрел на брата. Филипп же едва понимал, где он. Его взгляд никак не мог сфокусироваться, губы едва заметно зашевелились.
Вождь рогатых поднял руку, и все стихли.
– Зачем Эмпу-Рейо за линго гнаться? Динго сделать плохо? Динго нарушать закон?
– Нет! – Франциск замотал головой. – Мы н-ничего не н-нарушали! Это Калике сказал нам пойти сюда! Сказал, вы поможете…
– Кари-Казе? – переспросил айсид. – Линго знать Кари-Казе?
– Да. Я… и Калике… Он сидел на цепи там, на Мельнице, и…
Главный айсид отшатнулся в ужасе:
– Кари-Казе? Цепь? Это неправда быть! Неправда!
Он вновь повернулся к крылатым и зарокотал на ломаном английском, чтобы Франц все понял:
– Ай-не! Мальчик ложь говорить! Кари-Казе на цепь не сидеть! Не может на цепь сидеть! Неправда! Линго язык надо отрезать! За ложь отбирать!
– Нет! – ахнул Франциск. – Это правда! Я сказал правду! – Он чуть не заплакал. – Эмпирей поймал Каликса и посадил на цепь около Мельницы, но я освободил его…
И рогатые, и крылатые айсиды с недоверием уставились на мальчика. Вождь хмурился, возмущенно кривил губы. Наконец выплюнул:
– Хоруто не верить линго! Хоруто знает, линго история сочинить.
– Нет! Я не сочиняю! Он говорил, вы поможете… Поможете нам…
– Если ай-сииди линго помогать, Бурзу Приндзу ай-сииди убивать. Глаза и язык вырывать, со скалы бросать. Бурзу Приндзу пощады не знать. Нет, не знать! Зачем ай-сииди помогать линго, зачем?
– Вы… – Франц растерялся. – Калике сказал, вы его друзья!
– Друзья? – возмутился Хоруто. – Нет, не друзья! Ай-сииди-то Кари-Казе ни ичи де!
Он ударил себя в грудь, и кристальное ожерелье зазвенело.
«Ичи? Что это – ичи? Враги?»
Хоруто тем временем яростно затряс головой, и колечки с бубенцами, сверкая, зазвенели и забренчали.
– Ооро то ооро!
– Ооро то ооро! – отозвались все айсиды хором.
«Что все это значит? Почему Калике сказал идти к ним? Они же дикие! Не лучше хризалид! Лучше бы мы спрятались в лесу!»
