Ρезкий приток воздуха царапнул горло. Широко распахнув глаза, жадно хватала ртом желанный кислород. Прогнув спину, попыталась приподняться, чтобы восстановить дыхание, но блуждающая на груди рука, удерживала на столе, а вторая вонзалась в моё лоно. Инстинктивно я вытянула руки, упираясь ладонями ему в грудь, отталкивая от себя. Тяжёлая рука обожгла щёку. Лицо онемело от неожиданной боли. В следующее мгновение Блондин схватил меня за талию и перевернул на живот, заламывая руки за спину и удерживая запястья длинными пальцами.
Открыла рот, чтобы закричать, но получилось издать лишь еле слышный шепот:
— Отпусти!
Я слышала, как зазвенела пряжка ремня. Зная, что последует далее, завертелась словно змея, прогибаясь и стараясь причинить хоть какую-то боль обидчику. Но любое старание не приносило ему даже малейшего дискомфорта.
— Отпусти, ублюдок! — хрипло прокричала. — Не смей ко мне прикасаться!
Звук расстегиваемой ширинки активизировал все защитные реакции. Не могу вспомнить, чтобы ранее напрягала с такой силой одновременно каждую мышцу в теле. Но чем яростнее я сопротивлялась, тем сильнее чувствовала на себе вес и силу Дора.
— Ты хуже его! Ты ничтожество. Он никогда не брал меня силой! — кричала, понимая, неизбежность задуманного им.
Из глаз хлынули слезы. Горечь и боль распирали грудь. Мне были невыносимы такие его прикосновения. Невыносимо его присутствие в этом ужасном месте, невыносимо происходящее. Даже удары плетью не принесли столько боли, сколько причинял в тот момент Дор. Мужчина, которого я ошибочно считала другом.
Он навалился на меня всем телом, прижимая к столу. Губы коснулись моего виска:
— Я должен это сделать, — прохрипел он.
На мгновение мне послышалась горечь в его голосе. Не успев понять, что именно он хотел этим сказать, почувствовала, как его твердая плоть уперлась в мои складки и практически разорвала, пронзая сухое лоно. Я вскрикнула от боли. Его проникновение забрало последнюю каплю, остававшуюся от несгибаемости. Я сломалась. Жесткие толчки, терзающие изнутри, раздирали мою душу. Всхлипы, доносящиеся из груди, затихли, сменившись онемением. Жадные ладони скользили по телу, сжимая до боли. Движения его бедер становились резче и жестче. Он старался принести мне все больше и больше боли, словно наказывая. Его твёрдая эрекция протыкала меня, как огромный кол, рвущий органы. Слезы стекали по щекам солеными ручьями, смывая остатки веры во спасение. Невидящим взглядом я смотрела в никуда, заблокировав боль и унижение, погрузив себя в оцепенение.
Не знаю, сколько времени продолжалось надругательство над моим телом. Слезы высохли на щеках к тому моменту, когда я услышала бряканье пряжки ремня и гулкие шаги по мрамору. Перед глазами появились черные брюки и лацканы пиджака. Не моргая, смотрела на черный, как и душа его хозяина, костюм. Осторожное прикосновение к щеке вывело из транса. Тыльной стороной ладони он провел по моему лицу. Сердце болезненно сжалось от такого проявления неуместной нежности. Невесомыми поглаживаниями Дор приласкал ноющую от его удара скулу. В горле встал ком. Я зажмурилась, скрывая влагу, выступившую в глазах. Ни за что он не узнает о том, как больно мне сделал. Несколько спокойных и странных мгновений Дор демонстрировал проявление каких-то неведомых мне чувств, превращая и без того растерзанную душу в обрывки неопределенной субстанции. Лишь звуки шумного веселья, доносящиеся из-за портьер, нарушали щемящий миг слабости.
Отдёрнув руку от моего лица, Блондин шумно выдохнул. Он не двигался, находясь на одном месте и тяжело дыша. Я не понимала, что происходит, да и если честно, было уже наплевать. Хотелось лишь вызволить как можно скорее маму и умереть на этот раз навсегда.
Внезапно он схватил меня за волосы и стащил со стола. Вскрикнув, подняла руку вверх, стараясь как-то облегчить боль.
— Нам пора, — холодно сказал он, потянув меня к выходу. — Мне было весело, а тебе?
Издевался, выволакивая меня за перегородку.
Какофония звуков окружила нас со всех сторон. Музыка, крики и стоны — все слилось в единый саундтрек для ада. Дор продолҗал тащить меня за волосы через зал, переполненный обнаженными телами. Я спотыкалась о чьи-то переплетенные ноги. Но Блондин не давал упасть, удерживая на ногах с такой силой, что казалось, еще немного, и от черепа начнет отрываться скальп. Пол, усеянный совокупляющимися гостями, напоминал гнездо змей, запутавшихся друг в друге. Я словно находилась при съемке последней сцены фильма «Парфюмер», где все ублажали друг друга, не задумываясь о поле партнера или партнеров и не сдерживая себя какими бы то ни было ограничениями в плане видов секса. Как звенья в цепи, каждый составлял единый возбужденный организм.
Подобные оргии перестали производить на меня впечатление. К чему я по-прежнему не могла привыкнуть — это к ручьям крови, растекшимся на полу. В отличие от гостей Ваала, данная публика не меняла обличье, и видеть обыкновенные человеческие тела, измазанные красным, вряд ли когда-нибудь станет чем-то естественным. Голыми руками они вонзались в плоть друг друга, пуская багровые струйки по светлой коже. Оскаленные пасти тут же накидывались на открытые раны, высасывая и слизывая вожделенную жидкость.
Тошнота подкатила к горлу. Все это слишком. Слишком отвратительно, слишком нездорово. Хотя почему подобное отторжение произошло только сейчас, а не настигло меня во время жизни во дворце Хозяина, я не понимала. Наверное, тогда моя сущность оставалась сильна и полна решимости пройти через всю уготованную для нее преисподнюю. Теперь в ней не оставалось даже желания быть оставленной в покое. Каждый брошенный взгляд на обнаженную мужскую эрекцию, на раскрытую женскую плоть, используемую с разных сторон и окровавленную қожу, приближал меня к состоянию тени. Бесчувственной, безразличной, безучастной.
Уверенные широкие шаги Дора приближали нас к выходу из зала. Весь путь я пыталась поспевать за ним, чтобы хотя бы немного ослабить боль на голове.
— Куда ты потащил мою гостью? — услышала голос Кронида.
Блондин остановился, крепче наматывая волосы на кулак и медленно поворачиваясь к хозяину вечеринки. Мужчина стоял совершенно обнаженным, с возбужденным членом. Его кожу практически полностью покрывала кровь.
— Ко мне в спальню. Ты обещал мне ее на всю ночь, — не заколебавшись, ответил Дор.
— Пропустишь самое веселье, — улыбался Кронид. Εго холодный взгляд внимательно осмотрел меня с головы до ног, подмечая каждую деталь и выискивая перемены. Я ощущала кожей то, насколько тщательно он исследовал мое тело. До встречи с Дором мне был неприятен взгляд врага Князя, хотелось закрыться от него. Но после такого чудовищного воссоединения со старым другом стало совершенно наплевать, кто и как смотрит. Даже если бы он ощупал меня руками, я не обратила на это внимания. В голове возник блок, закрывающий реальность и позволяющий очутиться в спасительной тьме, несущей умиротворение для искалеченных душ.
— Хочется успеть за ночь опробовать все задуманное. Нас ожидает столько веселья, сколько тебе даже не снилось. Да, детка? — потянул за волосы так, чтобы я приподнялась на носочки и запрокинула голову.
