Некоторое время ещё крутила головой вокруг, в надежде найти подходящее тело, но запах горячей, свежеприготовленной еды, взял верх и, наплевав на поиски, принялась за трапезу. Вкус горячего мяса и хрустящей картошки поглотил все моё внимание, отодвигая на задний план переживания и тревоги. Чёрт! Я даже забыла, какое это блаженство просто насладиться едой. Казалось бы, такая обыденная вещь, которую мы не считаем за нечто, стоящее особого внимания. И только лишившись такой обыкновенной радости, начинаешь ценить её. Есть, спать, принимать душ, стоять ногами на земле, чёрт возьми, — все это означает быть живым.
Съела горячее и разделалась с яблочным штруделем. Расслабившись, потягивала кофе, облокотившись о стол. Наполненный желудок дарил своеобразное умиротворение, и даже подобие ощущения счастья. Дор, мучающийся от недостатка никотина, приканчивал уже третью чашку американо.
— Наконец-то, на твоей мордашке, появилась улыбка. Могу считать это за свою заслугу или ты просто одержима едой? — поставил пустую чашку на блюдце.
— Спасибо тебе, что напомнил, какой еда может быть вкусной, — улыбнулась, откидываясь на спинку кресла.
— Всё что угодно, Детка! Наконец-то, я смог тебе угодить, — радостно потёр ладони друг об друга.
— Одно очко в твою пользу, — рассмеялась, почувствовав приятную негу, растекающуюся по конечностям.
— Я открыл счёт! Надо же! Наставлять тебя становится все интереснее и интереснее, — в следующую секунду он перевёл взгляд на пустую кружку, взяв её в руки. — Теперь ты готова поговорить? — посмотрел на меня каким-то грустным взглядом.
— Рано или поздно это необходимо будет сделать, верно? — возвращаться в свою мрачную реальность после момента, похожего на счастье, совсем не хотелось.
— Верно. К тому же, — Дор сделал паузу, — сегодня ночью важное событие.
— Та-а-а-к, — всё, что он мог считать важным, настораживало меня. — Для кого?
— Для тебя, — замолчал он.
— Снова выхожу на охоту? — капли холодного пота проступили на шее.
— Нет, так часто нельзя, — Проводник наклонился вперед. — Должно соблюдаться равновесие, понимаешь? Несмотря на то, что нам по херу на все законы и прочее, но если бы охотники каждую ночь выходили за добычей, то это превратилось в настоящее истребление.
За столом повисла тишина. Дор полностью погрузился в свои мысли, вопреки слоҗившейся традиции не делясь ими. Я рассматривала, как сошлись брови на его переносице и как нервно он крутил пустую чашку из-под кофе в руках.
— Ты должна кое-что усвоить, Саша, — первый раз он обратился ко мне так, как обращались почти все при жизни. — Тот мир, в котором находимся мы с тобой, он… как бы тебе лучше это объяснить? — поставил фарфор на место и протянул руку за зубочисткой. — Он будто является искривленным отражением того, к чему ты привыкла. В нём нет места добру или состраданию. И таких, как ты, которые даже после первой жертвы часами мучаются от угрызений совести, просто не существует!
Блондин повысил голос, но, заметив оборачивающиеся в нашу сторону головы посетителей, перешел ңа шепот, наклоняясь еще ближе ко мне.
— Если хочешь знать, я до сих пор не понимаю, какого хрена охотник выбрал тебя, — выдохнул, отстраняясь, зажал зубочистку между губ и перевел взгляд на посетителей.
Последние слова Проводника показались какой-то злой шуткой. Не может быть, чтобы я чем- то отличалась от тех гнилых душ, которые забирают подобные мне. Да и как можно говорить о чистоте, когда практически никто из моих знакомых, бывших при жизни, не вспомнил обо мне ничего хорошего. Ну, если не считать секса…
— Зачем ты все это говоришь мне? — Дор вводил меня в заблуждение, и требовалось понять намеренно это или нет.
— Готовлю к тому, что тебя ждет сегодня ночью, — вопреки моим ожиданиям на лице блондина не появилось хорошо знакомой ухмылки. Он по — прежнему оставался абсолютно серьезным, со складочкой в виде буквы «V» между бровями.
— Не тяни, говори, что меня ждет, — с каждой минутой блондин пугал все больше и больше, наводя туману на предстоящее мероприятие.
— Сегодня в полночь будет обряд посвящения.
— Что это означает?
— Новообращенные Охотники, забравшие первую душу и получившие её жизненную энергию, должны пройти обряд, после которого они по праву станут Охотниками на души со всеми привилегиями и возможностями, доступными только им, — уголок рта Дора приподнялся, но складка на лбу так и не расправилась.
— А разве убийство не включает в себя этот самый обряд?
— Оно даёт тебе только доступ. Без энергии, полученной от жертвы, твоя сущность не сможет пройти через него.
— Так значит припадок, который был у меня после того, как я его задушила, это была его жизненная энергия? — почему-то слова о трудности прохождения этого покрытого мраком ритуала меня совсем не настораживали.
— Да, это была энергия твоей жертвы, — усмехнулся Дор.
— И она каждый раз будет разрывать меня на части? — он хотел, чтобы я задавала вопросы, пусть теперь отвечает.
— Это будет зависеть от жизненной силы убитого, — блондин пристально смотрел на меня до тех пор, пока из его груди не вырвался смешок. — Поразительно, Детка! Это все что тебя интересует? Не суть ритуала, ничего больше? Только интенсивность боли?
Проанализировав всю его речь о безобразности того мира в котором теперь буду жить вечно и о предстоящем ритуале, поняла, что не хочу пугаться раньше времени тому, чего, совершенно очевидно, не смогу избежать.
— Да. Только это, — пожала плечами, допивая капучино.
— Тогда нам стоит поторопиться с выбором тела и подготовкой к ритуалу.
Из кафе я вышла рыжей длинноногой девицей, которая, слава Небесам не относилась к накаченным силиконом куклам. Οбыкновенная симпатичная студентка, забежавшая перекусить между парами. Как и обещал Дор, о приключениях Марго город не забудет. Интересно было бы посмотреть на то, как она будет объяснять Андрею, где пропадала больше суток, после того, как половина персонала её отца видела дочь босса, гуляющую под руку с неизвестным мужиком. Что касается убийства, то, как объяснил блондин, никто из присутствующих в том отеле и ресторане не вспомнит о её пребывании там. Это к лучшему. Независимо от моей глубокой антипатии к ней, вешать на бывшую соперницу убийство, совсем не входило в мои планы.
Запрыгнув в серебристый BMW, мы через три часа прибыли в мегаполис, встретивший нас гирляндами и новогодними надписями. Οставалось несколько часов на подготовку к обряду. В гостинице Дор вручил мне чехол с одеждой и отправил наряжаться. Длинное шелковое белое платье на тонких бретельках напоминало больше ночную рубашку, чем вечерний наряд. Открытая спина и глубокое декольте не позволили надеть лифчик, так как сидящее вплотную платье демонстрировало на показ все белье. Поэтому пришлось лишиться и этого предмета гардероба. Туфли на высокой шпильке и уложенные крупными волнами волосы превратили рыжую простушку в настоящую актрису, сошедшую с обложек глянцевых журналов.
