— Я решила поменять условия! — брюнетка резко перевернулась на спину, сверкнув изумрудными глазами.
— Условия не обсуждаются. Ты заключила договор, — спокойно ответил Ваал, не удивленный подобному поведению сестры.
— Не забывай, братец, что если я не приму в этом участие, то всё твоё хваленое превосходство, оқажется пустым звуком, — села девушка, сощурив глаза.
Не удостоив сестру и взглядом, Ваал поднял с кресла пиджак, осматривая его на наличие изъянов. Убедившись, что на черной ткани нет ни единой соринки или неровности, надел его, проводя по лацканам ладонями, поправляя по своей фигуре.
— Я никогда ни о чём не забываю, — холодно ответил Князь, медленно разворачиваясь к сестре. — Но и тебе не стоит забывать, чего ТΕБЕ будет стоить расторжение данного договора, Лилит, — приблизился к девушке, вольготно расположившейся на его кровати, пронзив её ледяным взглядом. — Расторгни договор, подстрой наше поражение, и ты лишишься всего: звания, почестей, богатства. Хочешь превратиться в шлюху Кронида, которую он будет вправе отдать своим рабам или тварям Круатоса на растерзание? — приблизился вплотную к девушке, спокойно улыбаясь.
От слов брата по коже Лилит пробежал холодок. Но стоило ей взглянуть на его механическую улыбку, не затрагивающую гипнотизирующие, лишенные жизни и эмоций глаза, как ею завладел ужас. Ничего и никого она не боялась так сильно, как гнева брата и лишения всех привилегий, которые достались ей при рождении от отца, а позже приумножались вместе с растущим могуществом брата. Тысячелетия, проведенные во вседозволенности, превратили её в истинную сестру Хозяина Смерти, как называли его смертные. Кровавые оргии, сопровождающиеся чувством абсолютного превосходства, когда она могла не задумываясь уничтожить любого, не понравившегося ей, не могли смениться вечностью раболепного преклонения перед ублюдком, возомнившим себя равным верховным существам.
— Всё еще хочешь расторгнуть договор, сестра? — с лица Князя сползла улыбка, оставляя лишь непроницаемое выражение лица.
У Лилит не получалось читать брата, как совершенно не получалось и руководить им. Скривив идеальные черты лица, Лилит, прошипела:
— Я не собираюсь терпеть это ничтожество Кроу! Он и пальцем не посмеет ко мне прикоснуться, — вскочила она на ноги, сверкнув глазами.
— У тебя нет другого выхода, забыла? — Ваал развернулся спиной к сестре, покидая спальню, направившись к бару в каминной комнате. — И более того, Кроу рассчитывает получить наследника, которого вам предстоит зачать на церемонии.
Рабыня у барной стойки протянула бокал с темной жидкостью Хозяину, вжимаясь в стену, практически сливаясь с ней.
— А как же мои желания, Ваал?! — крикнула девушка, хватая бокал с барной стойки и кидая его, попадая точнов стену над головой рабыни. — Почему я не могу сама выбрать князя или герцога для продолжения рода?
— У тебя на это было достаточное количество веков, сестра, — Ваал сделал глоток напитка, устраиваясь в высоком кресле и устало рассматривая сестру. — Ты предпочитала удовлетворять свои желания, вместо того, чтобы думать о будущем. Время выбирать прошло, теперь за тебя выбор сделал я. И сделал это так, чтобы выгодно было всем. Надеюсь тебе понятно? — повысил голос Князь.
— Конечно, — замерла Лилит. Её красивые губы изогнулись в довольной улыбке. — Пойду к твоим гостям, сегодня там обещал появиться Илиодор.
Лилит звонко рассмеялась, покидая поқои брата.
Услышал имя подонка Дора и бокал в руке Ваала треснул, рассыпаясь на мелкие осколки. Кровь, струящаяся по ладони, капнула на пол. В глазах Князя промелькнула ярость. Он отряхнул стекло с руки, где виднелась тонкая розовая полоса на месте бывшей рваной раны. Ваал не рассчитывал, что этому наглецу хватит глупости явиться в его замок после всех совершенных им оплошностей. Верховный Князь не умел прощать, в его мире не существовало подобного слова. И тем более не знал, как возможно дать кому-то второй шанс. Подорвавший единожды доверие Ваала, лишался его до истечения собственной вечности.
Князь плавно поднялся на ноги, возвращая спокойствие внешнему облику. Отряхнул брюки от стекла, осмотрев на наличие пятен крови и удовлетворившись своим видом, направился к двери. Последнее время имя бывшего Доверенного действовало на Князя как красная тряпка на быка. Его проступок стоил армии Ваала целого легиона, но даже с такими потерями они смогли разгромить Кронида в последней битве. Также он прекрасно понимал — Илиодор появился здесь неспроста. Князю необходимо выяснить, для чего именно явился этот упрямец.
Подойдя к залу для закрытых вечеров, Ваал почувствовал под кожей зуд, словно роилось сотни мелких насекомых. Подобный дискомфорт сопровождался лишь присутствием несносной девчонки, срывающей весь его самоконтроль и подпитывающей душащую изнутри ярость. Нo её пребывание на этом приеме исключено. Ваал не давал подобного приказа, а за его спиной никто не мог распоряжаться новыми рабами по своему усмотрению. Каждый знал, за этим последует незамедлительная расплата.
Двери зала широко распахнулись, пропуская его внутрь. Вечер достиг своего апогея. Большинство гостей приняло истинное обличие, сливаясь друг с другом и используя рабынь для своего удовольствия. Разодранные тела прислужниц, лужи крови, разлитые по полу, и заходящиеся в экстазе князи, герцоги и герцогини. Все были настолько вовлечены в происходящее, что никто даже не заметил появления Верховного Князя. Зуд под кожей усиливался, свидетельствуя о приближении к назойливому источнику. Οн уловил приторный аромат тела чертовой девки, перемешанный с запахом бывшего Поверенного. В венах Князя забурлила кровь, словно раскаленная магма обжигая изнутри, спеша выплеснуться наружу, превращая окружающих в пепел. Он следовал на их запахи, тускнеющие на фоне ни с чем несравнимого аромата возбуждения. Ему был знаком тот сладкий дух, который источало её тело, желающее очутиться в его власти. Теперь Ваал слышал ту же самую терпкость, но связанную с другим мужчиной. Князь увидел рабыню сидящую верхом на ублюдке Доре, крепко прижимающейся к его груди. Глаза бывшего Поверенного прикрыты и полностью прикованы к её телу. Руки нагло блуждали по её спине и ягодицам. Ваал наблюдал, как Дор прижимается щекой к её лицу, обхватывая губами мочку уха. Внутри Верховного Князя растекался жар гнева, стремящегося стереть наглецов в порошок. Заставить корчиться от адской боли. Но для начала он не позволит им совершить то, что может доставить удовольствие им обоим.
Ваал слышал, как они перешептывались, сгорая от нетерпения оказаться обнаженными в объятиях друг друга. Слышал, как чертов Дор оберегал её душу от происходящего вокруг. И это злило его ещё больше. В мире демонов не существовало жалости. Никто не умел сострадать другому, скорее наоборот, каждый упивался чужой болью, стремясь доставить еще большее её количество. И тем более никто не жалел рабов. Пушечное мясо для удовлетворения нужд и фантазий хозяев. Видеть, как один из его самых жестоких и беспощадных воинов заботится о душевном покое рабыни, стало для Ваала последней каплей. Он наблюдал, как Дор нежно прикасается губами к её шее, а грудь распирало от неприятия происходящего. Видеть нелепую нежность, свойственную только слабым смертным и небесным демонам, между этими двумя, вызывающими в нём эмоции, такие яркие и горячие, оказалось настоящим испытанием для выдержки Князя. Следовало прекратить это немедленно. Не позволять впредь им встречаться под его крышей. И обеспечить себе покой, к которому он привык и от которого не собирался отказываться. Не следует Верховному Князю подвергаться эмоциям. Холодная голова и оледеневшее сердце — вот составляющие его власти. И он не намерен ею жертвовать.
