Решение проигнорировать объездную дорогу показалось абсолютно рациональным. Рванул сквозь ряды стоящих без движения машин, лавируя между замеревшим металлическим потоком. Впереди показались полицейские машины и скорой помощи, перекрывшие всю трассу. «Твою мать!» — выругался про себя, нажав сильнее на газ. Никто и ничто не сможет сейчас остановить меня. Слишком много происходило событий в жизни, на которые я не мог повлиять. Но сейчас жизнь последнего дорогого мне человека, не ушедшего на тот свет, была ещё в моих руках. Даже с целой обоймой выпущенных мне в голову пуль я доберусь до неё во что бы то ни стало. Обогнул машину скорой по самому краю трассы, увидев три столкнувшиеся машины и копов, машущих руками и указывающих мне ехать назад. Крепче взявшись за руль, провернул до максимума ручку газа, игнорируя полицейского стоящего на пути. Пусть этот ублюдок только попробует меня остановить, и мне будет плевать на вытекающие из этого последствия. Никто не сможет встать на моём пути к единственному свету, способному осветить тьму, окружающую меня. Увидев мою решимость, он полез в кобуру за стволом, но я направил байк прямо на него, сгоняя с пути. Не успев достать ствол из кобуры, он упал в сторону, откатываясь подальше. До дома оставалось проехать лишь один район. Всё моё существо молило о свободном пути. После затора на трассе не встретилось не единого препятствия. Через пару минут я затормозил перед воротами собственного особняка, бросая байк на асфальт. Только заметив моё приближение, охрана сразу же открыла ворота, не дожидаясь, пока я дойду до металлического ограждения. Взбежал вверх по ступенькам, распахивая входную дверь.
— Марина, — крикнул, вбегая внутрь.
В гостиной все действительно оказалось перевернутым, напоминая больше поле сражения, чем жилой дом. Книги с полок разбросаны по полу, вазы перевернуты, даже подушки с дивана и те раскидали по полу гостиной. Не задерживаясь ни на секунду на первом этаже, кинулся вверх, к спальням.
— Марина! — снова крикнул, надеясь услышать её ответ.
Внутри все стянулось в тугой комок. Тревога, накатившая на меня с момента известия об облаве, медленно расползалась по всему телу, отвечая на мои сомнения. Я знал, что Марины здесь нет, но отказывался в это верить, упрямо преодолевая ступеньки. В груди все клокотало от волнения и бессознательного страха.
— Марина! — снова позвал её. Я ожидал, что появится хотя бы кто-то из моих ребят. Но на удивление после облавы в доме не осталось ни одного человека, который смог бы рассказать о произошедшем. На втором этаже вбежал в её комнату, но она, как я и подозревал, оказалась пустой. Эти мудаки перерыли всё вверх дном, к чему прикасались руки моей нежной девочки, раскидав всю её одежду и даже бельё по полу. Глаза заволокла багровая пелена, стоило представить, как эти ублюдки дотрагивались грязными ручищами до её шелковой кожи, пачкая своими прикосновениями и причиняя боль. Я знал, что собственноручно убью каждого, кто посмел до неё дотронуться.
— Марина! — снова прокричал на весь дом, заглядывая в свою спальню.
Перерытая постель, раскиданное содержимое тумбочек и валяющаяся по полу одежда из гардеробной комнаты.
Я обежал каждую чертову комнату на втором этаже, выкрикивая её имя, но так и не услышав ни звука в ответ. Исследовал каждый гребанный перерытый уголок на первом этаже и даже весь подвал. Но Марины нигде не было. «Неужели её забрали копы?» Вместо ответа на мой вопрос в нагрудном кармане пиджака завибрировал телефон. Достал его, надеясь, что это она, но на дисплее высветилась довольная рожа Хавьера.
— Мьерда! — выругался, нажимая на зеленую кнопку. — Что тебе? — рявкнул, продолжая как невменяемый рыскать по комнатам в поисках малейшей подсказки её местонахождения.
— Мне звонили из клуба… — несмело начал он. — Ангел, она вышла сегодня на работу… — в трубке повисла гробовая тишина.
— Что за бред, Хавьер? Как бы она смогла выйти на работу, если я запретил выпускать её за пределы особняка? — в его словах совершенно не было логики. Ни один из моих ребят, находясь в здравом уме, не выпустил бы её за порог. — Должно быть, её повязали копы, я должен узнать у охраны, — направился к выходу, наконец-то вспомнив об оставшейся охране и камерах наблюдения.
— Бл***ь, Диего! — закричал Хавьер. — Послушай меня хотя бы одну секунду! Она была в клубе перед облавой!
— Нет! — замер на месте, отказывая верить услышанному. — Охрана не выпустила бы её, — решительным шагом, двинулся к будке секьюрити.
— Твою мать, чертов упрямец, она была там сегодня и собиралась выйти на сцену! — в голосе друга послышалось отчаяние.
— Если Марина была там, то где она сейчас? — страх холодными щупальцами расползался по телу, сковывая движения.
— Прости, Ангел… — тихо проговорил помощник. Его «прости» надорвало невидимую нить внутри меня, поддерживающую веру. — Прости… я бы хотел, чтобы это оказалось неправдой… — остаток фразы я не услышал, выронив из рук телефон, побежал к гаражу, запрыгивая на байк. Надежда. Снова в моей груди возродились это наивное чувство, ведущее дальше, заставляя игнорировать все доводы разума. Без промедления покинув дом, направился к клубу, в который не так давно привел Котёнка в качестве наказания. Во что бы то ни стало, я собирался удостовериться в том, что проинформировавший Хавьера урод ошибся. С ней все в порядке! Она у копов или воспользовалась моментом и просто сбежала от меня. Но с ней определенно все хорошо. Ярость перекрывала все прочие эмоции, требуя уничтожить ублюдка, вздумавшего морочить мне голову и заставить поверить в эту чушь, согласно которой Марины уже не должно быть в живых. От одной мысли об этом ладони покрылись холодным потом, а сердце остановилось на несколько мгновений, не желая биться вновь. За секунду ярость превратилась в липкий ужас. С меня достаточно потери Луиса. Сегодня я хотел лечь рядом с ним и слушать звук засыпаемой на крышку гроба земли. Потерять единственный огонёк, способный осветить кроваво-серый мир — выше моих жизненных сил. Я уничтожу тех, кто придумал эту идиотскую шутку! Буду медленно наслаждаться болью каждого, решившего возможным играть на чувствах Ангела. Но прежде обязательно найду Котёнка. Найду и никогда больше не отпущу от себя ни на шаг. Гнев с новой силой завладел мной, требуя крови.
Ещё издали заметил непривычно темное серое здание клуба. Над входом не горела даже вывеска, заманивая розовым неоном похотливых кобелей. У дверей не крутилось моих людей, курящих травку и обсуждающих девочек. Вокруг царила глухая пугающая тишина, а напряжение в воздухе можно было разрезать ножом. Здесь явно произошло нечто страшное. Только я уже знал, что именно. Перешагнув порог клуба, я замешкался, покрываясь мурашками, от недопустимости тех ответов, которые смогу получить внутри. Но тревога с каждой секундой оказаться от Марины дальше подтолкнула сделать шаг внутрь, окружая абсолютным мраком.
Никогда прежде в наших заведениях не было облав, но каждый имел чёткую инструкцию выполнения действий. Многие танцовщицы в клубах были незаконно переправленными девушками из стран латинской Америки и восточной Европы. Все они являлись рабынями, танцующими и продающими своё тело. Многих подсаживали на героин, затуманивая сознание и гарантируя их привязанность к месту и к нам. Некоторых просто продавали с торгов. Их дальнейшая судьба никого и никогда не волновала. Но в случае, если копы смогут доказать, что мы торгуем живым товаром, всей банде грозила решетка. Чтобы избежать возможного наказания, каждый из Сангре Мехикано знал, во время облавы следует избавиться от всех девочек. До единой.
