Мёртвая тишина и мрак, пропитавший это место насквозь, обступили меня со всех сторон. В нос ударил резкий запах алкоголя, заполнивший воздух. Перевёрнутые столы и стулья, раскиданные повсюду подносы и разбитые бутылки.
— Где все? — крикнул, быстрым шагом минуя основной зал. На мой зов отозвался только хруст разбитого стекла под ногами. — Где хоть один человек в этой чертовой дыре? — прокричал, направляясь к гримеркам.
Злость сменялась яростью, обжигая изнутри словно ртуть. Я не мог понять, какого хера ни один из сотрудников клуба не остался, чтобы навести порядок. Ведь если успели избавиться от девочек, то для остальных не существовало совершенно никакой опасности. Другое дело, если об облаве не успели предупредить заранее. В это мгновение в душе промелькнула вспышка, заставляющая сердце биться быстрее. Я безумно, до дрожи захотел всем своим существом, чтобы последняя версия оказалась правдой. Даже тень идиотской мысли о возможном выходе Марины сегодня на работу развеялась в прах. Плевать на суд, к черту тюрьму и невозможность освобождения, только пусть с ней все будет в порядке.
Шорох, донёсшийся из кабинета управляющего клуба, заставил моментально напрячься, следуя в его сторону. Приоткрыл дубовую дверь, распахнуть настежь не позволяли предметы и бумаги, валяющиеся грудами под дверью.
— Пол, это ты? — спросил, протискиваясь в образовавшийся проход.
— Да, сеньор Альварадо, — послышались медленные шаги управляющего.
— Какого чёрта все провалились сквозь землю? — перешагнул гору бумаг, лежащих на полу. Поднял голову, встретившись лицом к лицу с управляющим.
— Была облава, — Пол посмотрел на меня уставшими, потухшими глазами.
— Успели выполнить инструкции? — казалось, сердце так громко бьется в груди, что его можно услышать на улице.
— Все до единой, — опустил взгляд мужчина.
— А Марина, Пол? — подошел ближе к нему. — Мне сказали… — во рту пересохло. Провел языком между губами, — она была сегодня здесь…, — от ужаса, медленно расползающегося по телу, становилось трудно дышать. Одно его слово — и уже никогда я не смогу собрать себя воедино. — Где она? — затаил дыхание, дожидаясь ответа.
Время вокруг остановилось, цепляя меня своими беспощадными щупальцами, заползая мне в рот и нос, не давая сделать вздох или выдох. Словно в замедленной съемке, я видел, как Пол поднял голову, видел его медленный кивок головы, видел, как шевелятся его губы, но не услышал и звука. Тело превратилось в желе, не желающее подчиняться мозгу. Я напрягался, чтобы услышать его «нет», но вместо этого, словно сквозь густой слой ваты, доносилось размытое «да». Оцепенение, продлившееся целую вечность, начало отпускать и через секунду Пол висел прижатый к стенке.
— Ты лжёёёшь, — кричал я ему в лицо, передавливая предплечьем горло.
Меня трясло как в лихорадке, а в венах вместо крови забурлила ненависть.
— Ты — мелкий кусок дерьма! Как ты мог позволить её отправить со всеми?! Ты знал, что она моя! Ты знал! — кричал, все сильнее надавливая на его шею.
Пол схватился ладонями за мою руку, пытаясь её отнять.
— Я сжжжигал док — ууу — менты, — прошипел управляющий.
— Чёртов ублюдок! Плевать на документы! — прижался лбом к его, прожигая его взглядом. — Во всем этом гадюшнике только она была единственным сокровищем! Без нее я самолично спалю тебя вслед за документами, — рычал ему в лицо, не давая вздохнуть. — Куда их отвезли? — ударил Пола головой об стену.
— Я— я— я, — шипел он.
— Ну же! — ещё раз ударил затылком о стену, чуть ослабевая нажим на горло, давая возможность ответить.
— На пустырь в сторону Байкерсфилда, — закашлялся управляющий.
— Как ты мог, Пол? Как ты мог? — поставил его на ноги, всматриваясь в глаза. Наклонил шею на бок, щелкая позвонками на шее.
Схватил его голову и резко повернул вправо до щелчка. Тело управляющего бездыханно упало на пол.
Пошатываясь, на негнущихся ногах, спотыкаясь о предметы и опираясь о стены, вышел на улицу. Дышать стало невыносимо больно. Дыра, разверзшаяся после смерти брата, поедала меня изнутри, разрывая на части от боли, заполнившей каждую клеточку тела. Собственный организм больше не слушался меня, стремясь упасть где-то и никогда больше не вставать, сгнивая вместе с этим чертовым миром. Но на задворках сознания оставалась крохотная надежда, что смогу найти Марину ещё живой. Не знаю, откуда брались силы поддерживать это смехотворное ощущение. Чудом достигнув байка, тронулся в указанном Полом направлении. Отчаяние, словно тысяча острых ножей, пронзало меня, заставляя истекать изнутри кровью и лишь крохотная искорка тускло горела в глубине сознания. Но позволить себе поверить, что Марина жива было хуже самоубийства. Разум не мог мне разрешить надеяться найти Котёнка ещё дышащей, а потом увидеть бездыханное любимое тело. Но решимость найти её и похоронить так, как того заслуживает женщина, заставившая моё сердце биться с ней в одном ритме, заставившая поверить в будущее и снова вспомнить, что такое любить. Только я виноват в её смерти. Отвращение к себе, своему упрямству и гордости покрывало тухлой слизью изнутри, заставляя задыхаться от собственного смрада. Почему я не дал ей второго шанса? Какого чёрта решил наказать эту светлую девочку такой унизительной и недостойной работой? Почему не привязал к себе и не потащил на похороны? Как теперь жить дальше? Для кого? По щеке пробежала капля, сползая с подбородка, сменяясь жгучими солеными ручьями. Я позволил слезам катиться по лицу, смывая последнюю надежду на жизнь.
Дорога заняла целую вечность. Когда я прибыл на место, вокруг царила непроглядная тьма. Слышался вой койотов и стрекот цикад. Я знал, где должно быть место захоронения девочек, но его поиски заняли какое — то время. Съехал с магистрали в лес, отыскивая место, предназначенное для этого случая. Наконец-то увидел притоптанные кусты и свежевырытую землю. Спрыгнул с байка, кинувшись к темной земле, руками раскидывая её в стороны. Все звуки, свидетельствующие о том, что я ещё жив, заглушило собственное шумное дыхание. Раскидывал чертову землю, сдирая руки в кровь, но так и не добравшись ещё ни до единого тела. Пальцы впивались в землю, сгребая её в пригоршни и откидывая в сторону. Погружал ладони в холодную почву, пропитанную смертью, и осыпал ей окружающий меня лес. Я засовывал руки по локоть, пытаясь выгрести как можно больше земли из могилы и наконец наткнулся на обнаженную руку. Упал на колени, быстрее откапывая найденное тело, перед глазами пронесся образ Котенка в бордовом платье и скучающим видом. Глухие удары сердца отдавались в каждой части тела, застревая в горле, не позволяя вздохнуть, не захлебнувшись от жуткой боли. Страх, нетерпение, отчаяние, мука — все смешалось воедино. Марина, улыбающаяся, нежно дотрагивающаяся до меня, стонущая, светящаяся от счастья и раздавленная горем пронеслась перед глазами, позвав меня за собой.
ЭПИЛОГ
Она шла, шатаясь по дороге. В разорванном платье, босиком, еле передвигая ноги. Измазанная кровью и землей, не замечала ни одной проезжающей машины. Ей сигналили, обливали водой и грязью, вырывающейся из-под колес. Пока наконец-то возле нее не затормозила машина. Пожилой мужчина подошел к ней как раз в тот момент, когда девушка упала на колени. Он дотронулся до ее плеча, и она истошно закричала.
