— Я…, - начала она и тут же остановилась.
Дав ей время собраться с мыслями, я не произнес ни слова.
— … пришла, — снова замолчала она.
В горле пересохло, словно я целый день не держал во рту ни капли жидкости. Не отрывая от неё взгляда, сделал ещё один глоток рома, поставив бутылку на песок рядом с лежаком.
— Зачем? — спросил, охрипшим голосом, стараясь не показывать надежды, всколыхнувшейся в груди.
Марина сделала шаг вперед, приближаясь ко мне. Свет упал ей на лицо, наконец-то показав глаза. Она смотрела на меня с каким-то болезненным отчаянием, словно сама не была уверена в том, что делает.
— Покажи мне, — еле слышно проговорила она.
— Что ты хочешь увидеть? — посмотрел на её слегка приоткрытые губы, снова почувствовав сухость во рту, тут же возвращаясь к её глазам.
Переступая с ноги на ногу, Марина подошла к лежаку, медленно опускаясь на его край. Её бедро соприкоснулось с моим, обдавая жаром. В горле образовался ком, мешающий говорить. Я смотрел на нее, сгорая от нетерпения дотронуться, и в тоже время, не решаясь первым сделать шаг. Она подняла дрожащую руку, осторожно опуская её на мой живот. Котёнок смотрела на свои пальцы, не поднимая на меня взгляд и не двигаясь дальше. Несколько мгновений её рука словно привыкала к моему телу у неё под ладонью, а затем двинулась дальше, оставляя за собой след из мурашек. Она аккуратно касалась меня через рубашку, исследуя пальцами грудь, плечи, поднимаясь выше. Когда она дошла до границы, где заканчивался расстегнутый воротник рубашки, и начиналась кожа, рука замерла на секунду и двинулась дальше. Тонкие пальцы плавно скользили по моей шее. В животе все скрутилось в крепкий узел от ощущения ее ладоней на моем теле, а сердце стремилось выпрыгнуть из груди. Я замер, вспоминая каково это, чувствовать ее прикосновения. Не вынужденные, как во время танца, а добровольные. Она прочертила линию до подбородка, прикоснулась к скуле и осторожно провела подушечками пальцев по нижней губе, посылая электрические разряды по всему телу.
— Покажи…, - запнулась она, громко сглатывая, — все то, о чем говорил.
Для меня этого было достаточно. Обхватив Марину двумя руками за талию, резко приподнял ее и усадил на себя сверху. Она спустила мой предохранитель, освобождая неконтролируемую жажду. Обхватив одной рукой её за талию, второй положил на спину, приближая к себе. Я понимал, что следует быть осторожным, но её просьба стёрла все проложенные границы, оставив единственное желание — чувствовать. Прерывистое дыхание обдало мою кожу, когда она приблизила своё лицо к моему. Не медля ни секунды, прижался губами к её рту. В момент соприкосновения наших губ почувствовал, как с плеч падает огромная тяжесть. Нежная мягкая кожа, оказалась точно такой же, какой я помнил её на протяжении года. Марина прикрыла глаза, слегка подрагивая в моих объятиях. Обхватывая её, поднял руку к шее Котёнка, заскользив пальцами вверх в её волосы. Мягкий шёлк прядей, напомнил дом. Наш с ней дом, где мы были счастливы. Провел языком между её губ, не веря в реальность происходящего. Марина приоткрыла рот, не препятствуя мне. Зажал её нижнюю губу между своих, втягивая. Хотелось растянуть долгожданный момент, успев насладиться каждым мгновением. Марина издала тихий стон. Мьерда! Я забыл, какие же сладкие у неё звуки. Приняв это за призыв к продолжению, я протолкнулся языком к ней в рот, дотронувшись до её языка. Повернув голову на бок, завладел её губами, углубляя поцелуй. Влажный, горячий язычок отвечал на движения моего. На вкус она была словно клубника, шампанское и солнце. Такая же горячая и жизненно необходимая. Мне хотелось выпить её, чтобы сохранить всю сладость для себя.
Крепче прижав девушку к себе, почувствовал, как она прильнула ко мне, вжимаясь возбужденными сосками в мою грудь. Её руки обхватили меня за шею, заскользив по затылку. Марина отвечала на мой поцелуй с таким же голодом, с каким я поглощал её. В брюках стало тесно, но я не хотел разрушать долгожданное блаженство похотью и спешкой. Я желал её до одури и, в то же время, наслаждался нашими ласками как никогда раньше. Мир перестал существовать. Остались лишь мы вдвоем и наш голод. Мы выписывали круги языками, переплетая их и исследуя каждый миллиметр губ друг друга.
знаю, в какой момент я перестал осторожничать, целуя её жестко и жадно. Я ласкал её язык, тут же засасывая и покусывая губы, резко погружаясь в её горячий рот, блуждая руками по её спине. Марина кусала мой рот, впиваясь ногтями в шею и оставляя следы. Она вжалась сильнее в мою эрекцию, заерзав на ней. Я зарычал, понимая, что она настолько же сильно возбуждена, как и я. Схватил её за шею, опуская губы на подбородок, прокладывая дорожку из влажных поцелуев вниз по её шее. Марина тяжело дышала, по-прежнему держа глаза закрытыми. Я хотел увидеть её взгляд, хотел понять, отозвалось ли сердце на мои ласки или это всего лишь тело. Накрыл одной рукой пышную грудь, сжимая сосок через ткань платья. Стянутая в горошину вершинка, царапала ладонь, взывая к вниманию. Провел по острому соску большим пальцем, вызывая из Марины стон. Я оторвался от ее шеи, посмотрев на прекрасное лицо.
— Посмотри на меня, — я хотел видеть ее глаза.
Руки Котёнка на моей шее замерли, но Марина продолжала плотно сжимать веки.
— Мне нужно видеть твои глаза. Нужно знать, что ты полностью со мной.
Ее ресницы затрепетали, медленно приподнимаясь. Взгляд Марины остановился на моем подбородке, не двигаясь вверх. Она боялась посмотреть в мои глаза. В груди защемило. Находясь физически со мной, она не собиралась впускать меня в голову, сохраняя дистанцию.
— Посмотри на меня, — осторожно взял ее за подбородок, приподнимая. — Без тебя я схожу с ума.
ком, образовавшийся в горле. Дыхание Марины участилось. Она подняла тяжелые веки, посмотрев затуманенным взором. Я продолжал массировать ее шею рукой, а второй крепко удерживать за талию, не желая отрываться от её тела. Как долго я ждал этого момента, и насколько важно было не оттолкнуть ее от себя еще дальше. Наши взгляды встретились, и с глаз цвета морской воды спала поволока. Ее щеки пылали, а грудь тяжело вздымалась. Осторожно убрав руку с ее талии, я провел костяшками пальцев по бархатной щеке, балансируя на грани отчаяния. Марина смотрела на меня, какое-то время не двигаясь. Между ее бровей пролегла морщинка, а глаза похолодели. У меня в груди все оборвалось. Не успев обрести, я снова терял её. Котёнок все еще сидела на мне, сжимая ногами мои бедра, но между нами будто оказалось расстояние в тысячи миль.
— Я сделал тебе больно? — тихо спросил, надеясь на то, что она скинет этот чужой взгляд и посмотрит на меня так же, как и раньше.
— Я не могу, — отстранилась она, убирая руки с моей шеи и подхватывая подол платья, слезая с меня.
— Стой! — схватил ее за ладонь.
Я не собирался ее отпускать. Не после того как вновь смог почувствовать её, раствориться в тепле и нежности.
— Прости. Я не знаю, о чем я думала, решив прийти сюда. Этого не должно было случиться, — ее глаза вновь скрывала ночь.
