Его признание звенело в ушах, медленно отравляя душу. Теперь я не хотела знать о пережитом им, не хотела знать об источниках той ненависти и жестокости ко мне. Проще было считать его чудовищем, выродком, бельмом на глазу человечества, а теперь я понимала, что все жуткое в нем было порождено отвратительным предательством жены, оставившем рану в его душе, которую я разбередила повторением подвига своей предшественницы. Узнав об этом, я с новой силой начала чувствовать собственную вину за все, через что он меня пропустил, понимая, какую боль испытывал Диего в момент моего предательства. Его признание, из-за которого щипало глаза и болело сердце, опять пробудило внутри ненависть к себе самой.
Меньше всего мне нужно было вновь всколыхнуть ответственность за случившееся. Сколько часов работы с психологом потребовалось для её искоренения, и стоило Диего сказать пару слов, как я снова оказалась придавленной к земле неподъемным грузом вины.
Кровь стучала в висках, а воздух, казалось, совершенно не поступал в легкие. В голове снова и снова проносились картинки нашего с ним прошлого, начиная со знакомства и заканчивая осязанием холодной земли на моей коже. Я слетела с катушек. В тот момент я не могла даже вести счет, возвращая себе ощущение реальности и спокойствия именно так, как делала на протяжении последних месяцев. Все эти мысли о способах восстановления невозмутимости напрочь стерлись из моего сознания, оставляя лишь страх, панику и вину.
— Вам нехорошо?
Услышала словно сквозь вату чей-то голос. Но не могла определить, откуда он идет.
— Кэндис, вам плохо? — все отчаяннее прорывался женский голос.
— Боже мой, Кэндис! Давайте, я позову Пабло или еще кого-то.
“Пабло”, - пронеслось в голове. «Я знаю Пабло. Он друг. Он защитит. Защитит».
Медленно оцепенение начало отпускать, позволяя обратить взгляд на голос, продолжающий взывать ко мне. Тиски, сдерживающие сознание, медленно отпускали, позволяя увидеть иное пространство, то, которое упорно вырисовывало моё сознание. Девушка, с широко раскрытыми от страха глазами цвета черного шоколада, сидела на корточках рядом с моим стулом. С её губ срывались какие-то звуки. Возвращая себе контроль над сознанием, позволила словам наконец-то быть услышанными.
— Кэндис! Я побежала за помощью! — крикнула она, вскакивая на ноги.
— Не нужно, — успела схватить её за ладонь, прежде чем она покинула помещение. — Я в порядке.
— Вы уверены? — осторожно присела обратно на корточки, осматривая моё лицо. — Вам срочно нужна чья-то помощь.
— Всё хорошо, — постаралась выдавить из себя улыбку, чувствуя, как холод всё еще сковывает изнутри. — Это просто паническая атака. Со мной подобное случается.
— Может, вам нужно что-то принять? — настороженно смотрела на меня брюнетка.
— Воды, пожалуйста, — с трудом сглотнула. Во рту все стало каким-то шершавым, словно выстланным наждачной бумагой, словно я много дней не смачивала горло. Я осматривала глазами комнату, то и дело возвращаясь к шоколадному взгляду девушки.
— Секунду, — вскочила она на ноги, скрываясь из комнаты.
Мой взгляд метался от одного предмета к другому, не в силах задержаться надолго хотя бы на чем-то одном. В голове по-прежнему царил хаос, с трудом позволяя вылавливать из затуманенного клубка трезвые мысли.
Послышались шаги, и передо мной появился запотевший стакан с выступившими на стекле каплями воды.
— Возьмите, — девушка удерживала в руке бокал, дожидаясь пока я смогу взять его.
Обхватив пальцами холодное стекло, поднесла к губам, делая несколько жадных глотков. Вода смочила горло, скользя по пищеводу в раздраженный желудок. Прохладная жидкость слегка освежила мой разум, возвращая помимо голоса еще и мысли.
Приподняла взгляд на брюнетку, слегка кивнув.
— Спасибо!
— Диос Мио! — вскинула она руки вверх. — Это меньшее, что я могу для вас сделать.
Она протянула руку к стулу, придвигая его к нам и усаживаясь на него.
— Уверены, что не нужно звать Пабло?
— Да. Это мелочи, но он воспримет все как настоящую трагедию. Не хочу, чтобы расстраивался из-за подобных пустяков.
— И часто подобные пустяки случаются с вами? — брюнетка пристально смотрела мне в глаза. Казалось, будто она пытается заглянуть в самую душу, отыскивая там спрятанные тайны. Под ее проницательным взглядом становилось не по себе, но я взяла себя в руки, понимая, чего будет стоить еще хоть одно малейшее проявление слабости.
— С детства, — вновь стала Кэндис, сливаясь с образом и прогоняя прочь Марину, — помню, когда именно случилась первая атака. Мне было одиннадцать, и я узнала о папиной неверности. Точнее, увидела его с женщиной, которая не была моей мамой.
Легенду мы приготовили заранее, предполагая подобные приступы. Тем более что она не слишком отличалась от правды. Нам требовалось логическое объяснение всему, что не укладывалось в идеальный план, и мы постарались продумать любые форс-мажоры. И, как выяснилось, не случайно.
— Сочувствую, — сказала Эстер, продолжая ковыряться взглядом у меня в душе.
Смуглое лицо совершенно не отображало сказанных слов. Ей было плевать на мои эмоции, все, чего она добивалась — вывести меня на чистую воду, игнорируя услышанное. Нужно отдать должное ее уму и проницательности, но также не стоит забывать, насколько велика необходимость вести игру по своим правилам, чтобы ни за что не давать ей даже намека на ее правоту.
— Где сейчас ваши родители?
— Погибли в автокатастрофе, — сцепилась с ней взглядами, не отворачиваясь даже на долю секунды.
— Простите, я не знала, — и снова пустые слова и холодная маска безразличия.
— Не извиняйтесь. Я давно смирилась с их утратой.
— Скучаете по ним?
— У нас были не очень теплые отношения. И все же, они были родителями. Временами тоскую, — пожала плечами, подумав о своём отце.
Как бы ужасно не закончились наши с ним отношения, и каким бы чудовищным эгоистом и мерзавцем он ни был, порой я ловила себя на мысли, что вспоминаю о нём. Пусть это мало походило на всеобъемлющую тоску и печаль по маме, из года в год разрывающую душу на части, но в моем сердце воспоминания о нем вызывали некую грусть. Сперва, узнав о его смерти, я испытала облегчение, мне не нужно было больше злиться на него и подогревать ненависть к нему. Я думала о том, что наконец-то он получил наказание за свое коварство и черствость. Знание о его смерти освободило меня от гнева, отравляющего своими токсинами не только душу, но и тело, превращая в подобие здорового человека. Именно его я считала виновником всех своих несчастий.
Сколько раз в голове прокручивался иной сценарий развития событий. Я представляла, как именно сложилась бы моя жизнь, не послушай я в тот день отца и не сбеги от Диего. Насколько бы мы смогли продлить наше счастье, доверься я Диего. Даже узнай я на тот момент о его жуткой стороне, об Ангеле, я бы закрыла глаза на любые кошмары, если только он оставался бы со мной таким, каким я смогла его полюбить. И тогда я бы не сбежала. И тогда Софи родилась рядом с ним. И тогда было бы поздно что-то менять. Моя дочь росла бы рядом с чудовищем, испачканным кровью с ног до головы. Она всегда находилась бы в опасности возле Ангела и превратилась бы в мишень для его врагов. Какими бы глупыми ни были на самом деле мой порыв и слепая вера в отца и его могущество, принятое на тот момент решение оказалось верным. Только так я смогла избавиться от монстра, поработившего мое тело, сознание, душу. И сейчас я сделаю все, лишь бы не вернуться обратно.
