— Здорово, босс. Мы нашли крысу.
* * *
Через двадцать минут я добрался до нашего автокомплекса. Пройдя мастерские, зашел на автомойку и, пройдя мимо персонала, спустился в подвал. Шум мойки, прекрасно заглушал все остальные звуки. Именно поэтому стены этого подвала повидали немало человеческой крови.
За спиной со звоном закрылась металлическая дверь. В нос ударил запах сырости и затхлости. Я пригнул голову, стараясь не задеть ржавые трубы. Тусклый свет, рассеянный у нижней ступени, не доставал до лестницы, скрытой за генераторами. С каждой новой ступенькой становилось светлее, будто я направлялся к свету из ада. Так оно и было. Я жаждал крови, и вряд ли что-то способно остановить меня от её пролития.
Приглушенные голоса и лязганье железа вызывали во мне ликование. Я, черт возьми, был рад возможности снова почувствовать что-то, кроме опустошенности. И ничто не пробуждало меня к жизни, как злость. Она помогала забыть о Марине, обо всех, кого я потерял, показывала, кем являлся в действительности Диего Альварадо. И порой не требовалось ничего больше, кроме как выпустить пар. Пусть я и не знал, что именно значит быть живым, до встречи с Котёнком, не ожидал, каким потрясением это станет для всего моего мировосприятия. Но потеряв её, я получал удовольствие, наказывая себя одиночеством, упиваясь чувством полной безнадёги. Рядом же с ней я вновь ожил, не желая ничего иного кроме нее. А теперь, после того как начал понимать, что Марина совсем иной человек и не принадлежит мне, одиночество вновь стало проклятьем. И приглушить его, хотя бы на краткий срок, могла только ярость.
Посреди помещения подвешенный к трубам за ноги болтался мексиканец. Я помнил его, он был одной из шестерок, доставляющей девочек до места работы. Ребята в банде называли его Охо за косивший левый глаз. Охо, как и всех, кто работал непосредственно в клубе, допрашивали одним из первых. Как могло произойти подобное упущение, что именно он натравил облаву на клуб, пока что требовалось выяснить.
— Ангел, — вскочил с бочки, стоящей у стены Хавьер, натачивающий ножи. Еще две пары глаз амигос, Чтеца Лоренсо и Рауля, дожидающихся расплаты с предателем, устремились на меня.
— Рассказывай, — посмотрел на помощника, чувствуя, как внутри начал пробуждаться вулкан.
— Он стучит одному копу. Рауль видел его на заправке, выходящим из туалета вместе с тем копом. Ему показалось это странным, и тогда он приставил к нему слежку. Раз в неделю они встречались на разных заправках. И убедившись, что это не случайность, мы обыскали его дом.
— Дальше, — резко подталкивал его к сути истории, не в силах сдерживаться, представляя, как буду выпускать кишки из этого куска дерьма за то, что пытался убить Котёнка, за то, что отобрал ее у меня, за то, на что обрек банду.
— Дома у него нашлись жучки, предназначенные для того, чтобы, бл***, прослушивать нас, визитки агента ФБР, а в телефоне, в заархивированных сообщениях, оказались адреса наших встреч, отправленных ублюдкам-федералам!
Больше информации мне не требовалось. Теперь я не слышал его. Из всех звуков остались лишь стук крови в висках и собственное шумное дыхание. Шагнул к пленнику, выдергивая у него изо рта кляп.
По его лицу стекала кровь. По-видимому, его доставка ко мне не была мягкой. Лицо крысы болталось чуть ниже моего, но сучий потрох находился без сознания.
— Не спать! — ударил его тыльной стороной ладони по лицу.
Парень приоткрыл опухшие глаза, зажмурившись от света.
— Не спать, мать твою! — крикнул, наконец-то давая волю своей темной стороне, снова ударяя.
Ублюдок вновь открыл веки, взглянув на меня. Его глаза озарило узнавание, тут же сменившееся страхом.
— Ангел, я не при чем, — начал тут же хрипеть. — Меня под…
Не давая ему закончить фразу, ударил кулаком по челюсти, услышав хруст костей.
— Заткнись, мразь! Будешь говорить, когда я скажу. Понял?
Он дернул головой, пытаясь кивнуть, тут же сплевывая выбитый зуб.
— Это ты устроил облаву на клуб в прошлом году? — единственный вопрос, на который я хотел знать ответ, — из-за кого моя Чика больше не хочет меня.
— Это не я, — испуганно проговорил он, выводя меня из себя еще сильнее.
— Мьерде! Заткни свою лживую пасть, если это не слова правды, тварь! — ударил его изо всех сил в живот.
Охо закашлялся, с бульканьем выплевывая кровь. Его тело содрогалось от кашля. Мной полностью завладела ярость. Я не мог стоять на месте, вспоминая ту чертову ночь, когда я думал, что потерял Марину навсегда. Ходил из стороны в сторону, сдерживаясь, чтобы не убить его раньше, чем получу признание. Крыса сегодня умрет, и этого не изменить. Никто не смел делать из членов банды Сангре Мехикано идиотов и оставаться безнаказанным. Но мать вашу, я должен услышать признание в его причастности к расстрелу Котенка и девочек, чтобы обрести долгожданное спокойствие.
Тело зудело от гнева, требующего высвобождения. Думая о том дне, я по-прежнему чувствовал под ладонями сырую землю и холодную кожу тел в яме. Страх и отчаяние, от которых в жилах леденела кровь, вновь ожили в груди. Словно чья-то рука залезла мне под ребра и сжимала сердце вновь и вновь, пытаясь раздавить его. Подобные чувства вызывали панику — и я не знал, как с ними бороться.
— Отвечай! — крикнул, снова и снова ударяя его по животу и пояснице.
Его тело дергалось под ударами, а из глотки доносились булькающие звуки. Но за его болью, я не почувствовал облегчения, она лишь распаляла мою жажду крови и его нескончаемых мучений. И я не собирался дарить легкой смерти предателю. Предстояла длинная ночь, наполненная криками и болью.
— Вряд ли он сможет сказать хоть слово, если ты его вырубишь, — вмешался Хавьер, выпуская сигаретный дым, сидя на бочке.
— О, нет! Пусть эта гнида и не думает отключаться. Веселье только в самом начале.
Снова ударил его по пояснице.
— Переверните это, — кивнул на подвешенное тело. — И не забудьте закрепить ноги. Хочу, чтобы он совершенно не мог пошевелиться.
Хавьер прокрутил рычаг колеса, закрепленного на стене, ослабляя цепь. Охо с глухим звуком упал на цементный пол. Рауль подхватил его за волосы, поднимая на ноги.
— Встань, каброн! — сплюнул рядом с ним Амиго.
В это время Чтец отсоединил цепь от ног крысы, прикрепляя ее к наручникам на запястьях предателя, а Хавьер закрепил новую цепь к его щиколоткам и привязал его к полу. Прокрутив колесо, Амиго поднял его вверх, вытягивая руки к потолку и закрепив его в висящем положении так, что ноги болтались над полом. Лицо ублюдка исказила гримаса боли.
Позволяя амигос выполнять их работу, я отошел к столу у дальней стены, где Хавьер уже успел разложить ножи, кастеты с шипами, мачете, крюки, хирургические скальпели и другое оружие. Осмотрев орудия пыток, улыбнулся, предвкушая способы извлечения крика из жертвы. Холодное оружие вызывало у меня чувство эйфории. Словно в руках я держал подарок, который только предстояло развернуть. И теперь, все это перемешалось с ожиданием облегчения, обязанного появиться после отмщения.
