Кровоподтеки, синяки и запекшаяся кровь на физиономии Асадова младшего делали его мерзкую лживую рожу более приятной для глаз. Я даже слегка позавидовал тому, кто сделал это с Иваном, так как давно мечтал увидеть вместо его физиономии лишь кровавое месиво. Даже при моем довольно не праведном образе жизни редко встретишь человека, вызывающего больше отвращения, чем этот кусок дерьма, возомнивший себя элитой криминального мира.
Мне не нравился его старший брат, даже больше, я ненавидел его, но в отличие от младшего, тот действительно добился чего-то в жизни и отлично управлял бизнесом. Иван же был жалким наркоманом, вором и лжецом, пытающимся доказать миру, что он чего-то стоит. И если бы не пропажа Марины, я никогда и близко не подпустил подобный экземпляр к себе и своим амигос, отправив его вслед за братцем.
— Видно тебя не пригласили на свадьбу, — рассмеялся, посмотрев на то, как исказилась рожа Ивана.
— Почему ты не сказал, что с моей девочкой все в порядке? — Иван попытался изобразить обеспокоенность, но из-за побоев, вышла карикатура на улыбку.
— Видать, не настолько вы были близки, насколько ты мне рассказывал! — зажал между губ сигарету, поднося к ней зажигалку.
— Я удивлен не меньше твоего, Диего. Не понимаю, почему она до сих пор не встретилась со мной или хотя бы не сообщила о том, что с ней все в порядке. Ведь я места себе не находил, не зная, что с ней и с Павлом, — нахмурился Асадов, изображая отчаяние.
— Действительно, странно, — фыркнул, выдыхая дым, посмотрев в бегающие глаза Асадова.
— Они были моей единственной семьей, и я думал, что потерял их навсегда. И какое же счастье — узнать, что с моей малышкой Мариной всё в порядке! — улыбнулся он, обнажая желтые, подгнивающие у корней зубы.
— Ты, наверное, жутко обрадовался, что все имущество брата не будет пущено с молотка, — снова затянулся сигаретным дымом, пытаясь унять раздражение от разговора.
— О каком имуществе может идти речь, когда главное, что моя племянница в порядке!
— Слушай, — посмотрел ему прямо в глаза, сдерживаясь, чтобы не закончить начатое кем-то другим и не отправить его на тот свет. — Мне порядком надоел этот разговор, и я не знаю, для чего именно ты здесь. В твои сказки о любви к Марине поверит только абсолютный кретин. Либо ты говоришь, для чего твоя мерзкая рожа появилась здесь или тебе сейчас же покажут, где выход.
— Я хотел с ней встретиться, поговорить, но Перес сказал, что в его доме я вряд ли смогу найти своих родственников, — напрягся Асадов, стерев с лица фальшивую улыбку.
— И? Что тебе нужно от меня? — удерживая во рту дым, отпил из бокала ром, наслаждаясь вкусом табака с алкоголем.
— Я хочу с ней увидеться.
— Ничем не могу помочь.
— Тебя разве устраивает то, что она с другим? — ехидно проговорил он.
Слова Ивана задели за живое, я сжал кулаки, стараясь немедленно не разбить его голову о барную стойку. Меня не то, что не устраивал этот факт, он сводил меня с ума. Я места не находил себе, думая о ней в постели с другим, даря любовь и нежность — и все, что раньше было моим и ничьим больше кому-то другому. Моя готовность на все, мать его, на ВСЁ, лишь бы получить еще один шанс, порой пугала. Ведь так я мог лишиться абсолютно всего, к чему стремился и за что дрался годами. Но Марина стоила любых жертв. Теперь я это знал точно. И судя по ехидной ухмылке Ивана, он прекрасно понимал это и пытался сыграть на моих чувствах.
— Мне плевать на ту, кого ты ошибочно принимаешь за свою племянницу. Проспись и попробуй побыть трезвым дольше нескольких минут, может быть, тогда увидишь жизнь в реальном свете, — окинул его взглядом, не в силах скрыть отвращения.
Помощь Ивана в поисках Марины мне больше не требовалась, и осторожничать с ним совершенно не входило в мои планы.
— У тебя есть связи, о которых ты просил, есть территория, что тебе еще нужно от меня? — я терял терпение, и чем больше времени приходилось тратить на это ничтожество, тем сильнее во мне крепло желание покончить с ним раз и навсегда. Но тогда разрушится другая часть плана, включающая Переса.
— Подожди Диего. Прости, если я заставил тебя думать, будто мне что-то нужно от тебя, — в его глазах пробежала искра страха, подтверждая наличие остатков здравого смысла в отравленной наркотиками и алкоголем голове. — Я знаю, что она сменила имя и что это — именно Марина. И хотел убедиться в отсутствии разногласий у вас с Пабло, способных помешать делу.
Хитрый сукин-сын, вовремя сумел выкрутиться. Но у него на уме крутились явно другие мысли. И хотел он от меня совершенно иного, только чего именно, я не мог понять. Да и не хотел вникать в его гниль, чтобы не запачкаться в том, от чего не смогу отмыться. В скором времени с Иваном будет покончено. Пусть он — лживая мразь, но не полный идиот, не замечающий очевидных вещей. Я знал, насколько он прогнил изнутри, и на что был готов, чтобы сместить брата. Поэтому меньше всего я хотел видеть его возле Котенка. И в этом вопросе я был благодарен пуэрториканцу, оградившему Марину от стервятника, способного растерзать даже самого близкого ради личной выгоды и выдающего себя за заботливого дядюшку.
В уме напоминая себе о бессмысленности войны с русскими, сдержался, чтобы не врезать ублюдку по морде. Его поджимали конкуренты среди своих же. Никому не нравилось ходить под Иваном, но никто не хотел действовать в открытую. Внутренняя война началась, и все, что оставалось сделать мне, — это добавить несколько штрихов и убрать одновременно двух ненужных для меня и Сангре Мехикано людей. Думая об этом, выпустил дым в лицо Асадову.
— С бизнесом все, как и прежде, — процедил сквозь зубы. — Раз мы все прояснили, то теперь у тебя есть время убраться отсюда, пока я не докурил сигарету, — положил на барную стойку дотлевающий окурок. — После этого тебя вынесут, и возможно, вперед ногами.
— Я рад, что мы все прояснили, — неестественно улыбнулся Иван, кинув взгляд на сигарету у меня в руке. — До встречи, Диего.
Спрыгнув с табурета, он направился к выходу из клуба, оставляя после себя запах гнили и деградации, прикрытый шлейфом крепкого одеколона. Я затушил сигарету о пепельницу, чувствуя, как из головы выветрился весь хмель.
Иван — один из немногих людей, вызывавших во мне только презрение и ничего больше. Я мог ненавидеть Переса, но в то же время уважал его как бизнесмена и мог оценить его харизму, черт бы его побрал. В Асадове младшем, я не видел ничего, что не вызывало бы тошноты. И каждая встреча с ним взывала ко всей моей выдержке и здравому смыслу, чтобы я не прекратил его бессмысленное существование. Но, сказать по правде, меня обеспокоило его появление. То, что он узнал о возвращении Марины, не сулило для неё ничего хорошего. И теперь необходимо проследить, чтобы он держался от нее как можно дальше.
Во время поиска Котёнка я находился в полном отчаянии, именно поэтому решил обратиться к Ивану, как к последнему связующему звену с Мариной. Мне пришлось перешагнуть через ненависть и отвращение, лишь бы сохранить крупицы надежды увидеть её вновь. А теперь все изменилось. Я хотел стать её щитом, закрывая от всех ужасов мира. Но она не желала быть со мной. Её влекло ко мне физически, но она не позволяла присутствовать в её жизни. Подобное оказалось сложнее принять, чем я мог подумать еще пару месяцев назад, мечтая просто знать, что с моей девочкой все в порядке и она счастлива. Так какого же черта, получив этому подтверждение, я не ощущал облегчения? Наоборот, словно мне на шею накинули цепь, прикованную к горе, не позволяющую сдвинуться с места. Я задыхался без неё. Марина нужна мне как воздух, как клей, удерживающий разум и тело вместе и не позволяющий развалиться на кусочки. Я мог выкрасть её и спрятать где-то от всех и каждого, послав к дьяволу банду и всю прежнюю жизнь, заставив её полюбить себя вновь. Но таким образом вряд ли можно вынудить человека полюбить себя, тем более, насильно. Самая тёмная часть меня не обращала внимания на доводы разумы и рассматривала этот план как единственный возможный, но стоило вспомнить, как изменился взгляд Котёнка, стоило мне напомнить о нашем прошлом, как её тело напряглось, отгораживаясь меня. Я четко видел, к чему приведет наша история, решись я на выполнение этого безумного плана. И снова оставалось лишь ждать, отыскивая другие способы заполучить свой чертов шанс.
