Чем дольше я ждал Марину, тем спокойнее становился, по-прежнему не увидев какой-то реальной опасности. Беспокойство в груди всё еще не утихало, но ярость сменялась тихой злостью, лишенной порывов и необдуманных поступков. Я смотрел в её глаза, наблюдая за тем, как она пьет кофе, и думал, насколько сильно хочу защитить её от любой боли, оградить от всего, что вызывает страх и заставляет плакать. На лице Котёнка всегда должна сиять радость, а не это выражение, которое я видел тогда на берегу при малейшем упоминании прошлого.
И теперь, всматриваясь в её глаза через стекло ресторана, несмотря на не до конца погасшую злость, хотел увидеть улыбку на её губах, способную сказать о том, что с ней все в порядке, что с нами — все в порядке. Но видел лишь дерзость и вызов, причину которых не мог объяснить. Даже после того, как её стол опустел, а Марина осталась сидеть за ним, я понял: она пряталась от меня. Подкатившая к горлу горечь заставила усмехнуться ироничности ситуации, в которую мы загнали друг друга. Но, несмотря на неприятное открытие, не сдвинулся с места, не имея права оставить её здесь одну в качестве мишени, на обозрение всем недругам. И кажется, оказался прав, когда увидел выходящего из ресторана вслед за ней Чжана из китайской триады. Поздоровавшись со мной еле заметным кивком головы, он усмехнулся, бросив взгляд на Котёнка, и ушел прочь. После подобного представления, ни один человек не в состоянии обвинить меня в паранойе.
На тот момент я не мог предположить одного — насколько в действительности велико безрассудство Марины. Поехав следом за её машиной, я рассчитывал догнать девчонку и обсудить все волнующие меня вопросы, и меньшее из того, что я ожидал, оказалась гонкой. Видя безумные маневры Чики на дороге, ощущал, как в венах холодела от ужаса кровь. Наблюдая за дикой ездой Марины, и став свидетелем того, её машину заносило в разные стороны или как лихо она подрезала другие тачки, понимал, что любое неверное движение могло стать последним. В те бесконечные мгновения, взвинченный и напряженный, я мысленно молил её остановиться.
Сумев обогнать Марину и услышав визг тормозящих по асфальту шин, благодарил неизвестного мне Бога, что всё самое страшное позади. Каким же удивлением для меня стал её побег. Когда вместо того, чтобы удостовериться в её целостности, мне пришлось догонять ненормальную девчонку по какому-то заброшенному заводу. Я не понимал её действий и злился на бездумность и легкомыслие, с какими она относилась к своей жизни. Догоняя её, забыл о словах, приготовленных для убеждения следовать здравому смыслу и быть со мной, как и не думал, куда она бежит. Я видел её удаляющуюся спину, пытающуюся скрыться от меня. Она снова ускользала от меня. А этого не могло произойти дважды, тем более таким способом. На этот раз я должен был поймать её.
Даже после того, как сжал Марину в руках, не мог отделаться от ощущения, будто она вот-вот выпорхнет из моих рук и, как птица, превратится лишь в маленькую точку высоко в небе. Она пыталась вырваться из моих объятий, а я думал лишь о том, чтобы удержать её. Только когда Марина замерла, смотря на меня раскрытыми от ужаса глазами, весь страх за ее жизнь вновь охватил меня, растекаясь по венам от самого сердца, отравляя своими токсинами каждый орган. Бездумные нерациональные поступки, совершенные Чикой, ставили меня в тупик. Внезапно я понял, что после её возвращения совершенно не понимал, чем она руководствуется, совершая то или иное действие, и что последует за этим. От объяснений Марины не стало легче. Скорее наоборот. Разлука превращала нас обоих в безумцев. Как бы она ни старалась утверждать обратное, ее тянуло ко мне с той же силой, что заставляла меня забыть обо всем кроме нее. Так дальше не могло продолжаться! Рано или поздно вся эта ситуация приведет к настоящей трагедии. И я не допущу чего-то непоправимого. Плевать, насколько она не согласна с моей позицией, но продолжать с содроганием ждать день ото дня звонка с дурными вестями мало походило на счастливые перспективы на будущее.
Настал момент забрать Марину под свою опеку. Оставались лишь некие формальности, позволяющие смягчить последствия моего решения. Я больше не собирался ждать подходящего момента для решения вопросов с Пересом, так как, начиная с этой минуты, верным будет то, что безопаснее для Чики. И единственное надежное место — возле меня.
Марина бежала, с трудом поспевая за моими шагами, спотыкаясь и повиснув на моей руке. У нас не оставалось времени на промедление и внимание к её комфорту. Я всё еще злился на неё за такую безрассудность. И не мог выдохнуть до тех пор, пока не буду спокоен, круглосуточно зная о местонахождении Котёнка и каждом её шаге. Марину явно не устраивала моя затея, но и спорить она все же не решалась. Я не знал, имела ли к этому отношение моя вспышка гнева или то, что я не трахнул её, воспользовавшись случаем. Но весь путь до машины она не проронила ни слова. Остановившись рядом с автомобилем, я открыл дверь, дожидаясь, пока она сядет внутрь.
— Ты же понимаешь, что из твоей затеи не выйдет ничего хорошего ни для тебя и, уж тем более, для меня? — встала напротив, заглядывая мне в глаза, игнорируя открытую дверь.
— Это не твоя забота.
— Ты собираешься в очередной раз разрушить мою жизнь, и это не моя забота? — слегка повысила голос Марина.
— А чем, по-твоему, ты занимаешься сама? Наставлять рога жениху и быть на прицеле у врагов любовника, разве это соответствует описанию счастливой и гармоничной жизни? — сжал зубы, чувствуя, как медленно сатанею от её глупости. — Ты занимаешься саморазрушением, Чика. И пришла пора просто быть счастливой, не оглядываясь на прошлое.
Марина замолчала, кидая в меня взглядом молнии, обдумывая услышанное. Она прекрасно понимала, что каждое мое слово — правда, и не могла возразить в ответ.
— Почему ты решил, что я хочу быть с тобой, а не с ним? — вздернула подбородок вверх, холодно посмотрев на меня.
— Ты сейчас серьезно? — усмехнулся, не понимая, откуда в ней взялось столько упрямства. — Решила наконец-то обсудить, почему бегаешь ко мне?
Марина не отвечала, скрестив руки на груди и плотно сжав губы в линию.
— Даже если на мгновение представить, что я тебе действительно безразличен, то зачем появляться рядом с клубом, желая натолкнуться на меня? Или просить увидеться с тобой, когда, расстроенная неожиданной встречей, ты не захотела поделиться чувствами с Ним, а пришла ко мне? — с каждым новым вопросом злился все сильнее на её непоследовательность.
— Зачем ты с ним? Отомстить мне? Превратить мою жизнь в сущий ад? Тогда тебе это удалось, потому как я именно там, зная каждую гребаную секунду, что ты с ним играешь в любовь, отдаешь свое тело, в то время как я готов на все, мать твою! На все! — шумно сглотнул, во рту пересохло от переполнявших эмоций, — лишь бы прикоснуться к тебе, вдохнуть твой запах, увидеть твои глаза.
Марина опустила взгляд на несколько мгновений. Я видел, что мои слова произвели на неё эффект. Она расслабила губы, задышав тяжелее. Её ресницы дрожали, выдавая волнение. Она вновь посмотрела на меня, но уже без прежней бравады. В её глазах явно читались неуверенность и ранимость. Мне не хотелось причинять ей боль, но иначе не выходило достучаться до её упрямой головы.
