День свадьбы — стал первым важным днем в жизни Диего, когда рядом с ним стояла другая… На лице этой самодовольной сучки жирным шрифтом светилось слово — тварь. Всё в ней казалось фальшивым, начиная от улыбки и заканчивая клятвой в вечной любви. Впервые не понимала, почему Ангел не видит её сущности. Мне оставалось только ждать, когда он наиграется и поймет, кто она на самом деле. Но чёрт, как же невыносимо больно оказалось наблюдать за тем, с какой нежностью он смотрит на женщину, названную женой. Сердце в груди практически не стучало, разрываясь от боли, заставляя корчиться от отчаяния. Я ненавидела эту сучку всей душой.
Всё изменилось в тот день, когда эта тварь променяла Диего, раздвинув ноги перед каким-то ублюдком. Мой сильный, несгибаемый мужчина оказался предан и сломлен женщиной, забравшей его сердце. Не знаю, сколько бы он переживал из-за неё, но несчастье с Луисом помогло ему правильно расставить приоритеты. Жесткий при посторонних, твёрдый и беспощадный ко всем, но прежде всего к себе, растоптал последнюю веру в людей. Диего сутками сидел у кровати брата, дожидаясь каких-либо перемен в его состоянии. Скандалы с врачами и долгие переговоры с бандой. Одиночество тяжким грузом свалилось на его плечи. Каждую свободную минуту он проводил с Сангре Мехикано, отыскивая виновных произошедшего. Ангел ни на секунду не позволял себе расслабиться, словно опасаясь поддаться панике, если остановится хотя бы на мгновение.
— Я знаю, кто это сделал, — спокойной сказал Диего.
Перевела взгляд от пикающих приборов, подключенных к лежащему на больничной койке Луису, на Ангела, стоящего ко мне спиной и смотрящего в окно. Костяшки его пальцев побелели от силы, с которой он сжал подоконник.
— Ты уверен? — мне не требовалось уточнять, что он имеет в виду. Я прекрасно понимала любое его слово.
— Да, — резко развернулся, устремив на меня наполненные ненавистью глаза. — Это он, Эстер! Это ОН! — сжал челюсти. Жевлаки заходили от переполнявшей его ярости.
— Что ты хочешь сделать? Ты же не собираешься наделать глупостей? — обошла кровать, вставая напротив и вглядываясь в напряженное лицо.
— Я убью этого ублюдка! — прошипел сквозь зубы. — И пусть буду вечно гореть в аду, но я убью его!
— Ты же понимаешь, что если тебя посадят, то некому будет заботиться о Луисе? — подошла к обездвиженному телу, поправляя постель Лу.
— Твою мать, Эстер! — в отчаянии провел рукой по волосам. — Я разрываюсь, понимаешь? Разрываюсь! — закричал Диего. — Снова молча проглотить то, что он сделал?! Не смогу об этом забыть, не смогу!
Ангел прошел к двери, снова зачесывая ладонью волосы назад, и вернулся к окну.
— Этот ублюдок не может в очередной раз остаться безнаказанным! — полез в карман за сигаретой. Кинул взгляд на лежащего брата, смял папиросу и выбросил в ведро.
— Я не предлагаю тебе забыть об этом! — посмотрела на Диего. — Тебе нужен план или ты хочешь лежать рядом с братом, в то время как этот мерзавец будет гулять и радоваться жизни?! — нахмурилась, представляя лицо подонка.
Диего закрыл рот руками, делая несколько глубоких вдохов и выдохов.
— Ты отомстишь ему, обязательно отомстишь, — подошла ближе. — Но нужно сделать так, чтобы ему самому не хотелось больше жить. А пока, давай решим, как можно помочь Лу.
— Мы вытащим его, — тихо проговорил Диего. — Вытащим.
— Обязательно вытащим, — обняла за шею, притянув к себе и положив голову друга на плечо, осторожно поглаживая по голове. — Обязательно, — шептала словно мантру.
В тот день Диего позволил боли завладеть им. Я не могла оставить его одного в такой жуткий час. Подливая ром в быстро пустеющий бокал, молча находилась рядом, став единственной, не требующей от него быть сильным. Ночью он наконец-то стал моим.
Мягкие требовательные губы, сминающие мои в жарком поцелуе, сильные руки, блуждающие по телу и оставляющие метки своей безудержной страсти, горячая кожа, сводящая с ума своей гладкостью и запахом, которым не могла надышаться. Диего вновь и вновь возносил меня на вершины удовольствия, а я дарила ему любовь и ласку, хранимые глубоко внутри на протяжении многих лет. В его объятиях моё тело ожило, отвечая на каждое прикосновение волной удовольствия. Я словно была создана для его ласк. Пусть Диего и не стал моим первым мужчиной, но он оказался первым, пробудившим мою чувственность. Лежа на его груди и слушая размеренное дыхание, я умирала от счастья, благодаря судьбу за весь кошмар, произошедший с ним и сблизивший нас. Снова и снова целовала его грудь, боясь даже не секунду закрыть глаза и обнаружить, что всё это лишь сладкий сон. Утро отрезвило не только Диего от рома, но и меня от напрасных иллюзий.
— Чёрт, Эстер! — поставил передо мной чашку кофе. — Прости меня, — сдвинул брови. — Я не знаю, как смог допустить подобное… Это была ошибка.
Сердце оборвалось. Хотела возразить, успокоить и рассказать, насколько счастлива, но его глаза, наполненные тоской и раскаянием, вернули меня на землю. Он действительно раскаивался в случившемся.
— Ты слишком дорога мне, чтобы я обращался с тобой как с дешевкой. Ты не заслуживаешь такого, — посмотрел прямо в глаза.
— Ты жалеешь? — прочистила горло, осмеливаясь спросить.
— Мьерда, Эстер, — нахмурился ещё сильнее. — Я поступил как ничтожество. Воспользовался твоей добротой…
— Не извиняйся, — перебила его, найдя силы слегка улыбнуться. — Всё по-прежнему.
Дрожащими руками поднесла кружку к губам, запивая комок слёз, застрявший в горле.
— Точно? — он внимательно следил за моим лицом.
— Да, — кивнула, поставив чашку. — Ничего не было.
С тех пор Диего никогда не повторял нашей ночи. Не важно, насколько пьяным или разбитым был, он всегда помнил о данном мне обещании. Я ненавидела себя за трусость. Стоило раз и навсегда прекратить собственные мучения, но я, словно обезумевшая, предпочла снова быть просто рядом, наблюдая за тем, как через постель любимого мужчины проходят новые и новые женщины. Я ненавидела каждую, на которую он обращал свое внимание. Стоило ему хотя бы улыбнуться девушке, я мысленно представляла, как её гладкая кожа гниёт под землей. Единственное, что служило успокоением-краткосрочность романов Диего.
Решив сосредоточится на способах возвращения брата к нормальной жизни, Ангел превратился в очерствевшую и более жестокую копию Луиса. Он поставил перед собой цель, пути достижения которой его не волновали. Диего шёл напролом, невзирая не средства, затрачиваемые по пути. Единственным неизменным в его жизни оставалась дружба со мной. Пока не пришло время воплощать в жизнь его план мести.
Глава 4
Луч солнца пробился сквозь плотные шторы, падая на чемодан, стоящий у порога. Немую тишину нарушало лишь моё прерывистое дыхание. Закрыла глаза, прижавшись спиной к двери, шумно выдыхая. Шаг в пропасть сделан. Смогу ли я выкарабкаться из неё? На этот вопрос никто не сможет дать ответа. Во что бы то ни стало, я просто обязана вернуться. Другого выхода нет. Перед глазами всплыло улыбающееся личико Софи. Большие широко-раскрытые синие, как морские глубины, глаза, всегда с удивлением и любовью смотрящие на меня, круглые щёчки, вздернутый кверху крошечный носик, пухлые ручки, протянутые ко мне — это всё, о чём я способна была думать. Сердце забилось в бешеном ритме. Плач, разрывающий душу на тысячу мелких осколков, не переставая, звучал в голове. Как я могла? Как я могла оставить её одну, соглашаясь на это безумие? Позволила прошлому затуманить рассудок и прыгнуть с утёса в пропасть, кишащую тварями. Медленно сползла по двери, оседая на пол. В памяти раз за разом прокручивалось мгновение после передачи Софи в руки няни. Наблюдая, как улыбка, озаряющая личико моей девочки, сменяется плачем, я всячески пыталась улыбаться сквозь слезы, оставляющие на коже обжигающие следы. Стараясь не думать о минуте расставания, непроизвольно вновь и вновь мысленно прокручивала эту сцену. Как ни пыталась, не могла удержать перед глазами картинку её радости, которая всё время ускользала от меня, сменяясь пронзительным криком. Чувство засасывающей пустоты и гулкого одиночества захватило каждую клетку тела. Глаза опять застили слёзы, и не в силах бороться с эмоциями, позволила горечи прорваться наружу. Расставаться с самым дорогим созданием на свете оказалось настоящим испытанием. После ада, через который пропустил меня Ангел, не думала, что впереди ждет нечто ещё более страшное. Я бы ни за что не допустила разлуки с дочерью. Но снова моё слово ничего не значит. И подвергать опасности Софи оказалось бы моим самым непростительным поступком. Единственный выход — выполнить миссию как можно скорее и вернуться к своей девочке.
