Дача собственных показаний не вызвала практически никаких эмоций, кроме отвращения ко всем законникам, собравшимся под одной крышей и наслаждающимся видом Диего Альварадо в оранжевой робе. Я презирал каждого из них, но пока не мог сделать абсолютно ничего. Оставалось лишь терпеть. Но я знал лишь одно: придет время, и все они снова будут содрогаться от одного упоминания моего имени.
Пока что моей целью являлось получение разрешения на посещение Марины. Всё остальное казалось пустым. Но чертовы ублюдки будто намеренно мучили меня своей медлительностью, откладывая вынесение приговора до следующего слушанья, назначенного через неделю.
Покидая суд, заметил в зале Большого Денни, Хавьера и ещё несколько братьев из Сангре Мехикано. Увидев их, сразу почувствовал себя сильнее, зная, что семья не покинула меня. Во время следствия Хавьер пару раз приходил навестить меня и заверил, что никто из банды не обвиняет меня в убийстве Эстер. До первого его визита я ожидал презрения или того, что они захотят отвернуться от меня. Но как выяснилось, их преданность распространяется даже на такие неоднозначные события. Амигос верили в необходимость подобного действия. И я не собирался посвящать их в реальную картину событий.
Денни кратким кивком головы поздоровался со мной, вызвав улыбку на губах. Я представлял, какое бешенство клокотало в нем на самом деле под невозмутимой оболочкой. Всё же не каждый день один из твоих самых проверенных людей находится на волоске от осуждения на два пожизненных срока. Но почему-то сейчас меня меньше всего тревожило его мнение. Единственный человек, беспокойство о котором выворачивало душу наизнанку, всегда была и будет Марина. И пока не оставалось ни единой возможности усмирить жуткие предчувствия.
Новая ночь, проведенная в мыслях о ней, нашем ребенке и вечности без них, превратилась в еще одну из череды бесконечных ночей, погружающих в самое пекло ада и не собирающихся позволить дневным лучам облегчить твои страдания хотя бы на мгновение. И впереди меня ожидало лишь такое же чистилище из вопросов и сожалений.
— Альварадо! Посетитель! — услышал сквозь сон голос охранника, только начиная проваливаться в сон.
И снова под конвоем я шел в наручниках в комнату для посещений. Вся эта процедура вызывала бесконечное дежавю, будто я снова и снова проживаю один и тот же день. Усаживаясь на стул напротив прозрачной перегородки для посетителей, не думал, кто может ждать меня по ту сторону. Котёнок не имела допуска для посещений до самого окончания суда, поэтому я не испытывал восторга от встречи с кем-то иным. Увидел по другую сторону стекла пристальный пронзительный взгляд черных глаз и суровое выражение лица. За все время следствия он ни разу не пришел поговорить. Подобное поведение казалось нормальным. Ведь я предал его надежды, оказавшись запертым в клетке. А теперь, когда уже ничего нельзя было изменить, то решил, что пришло самое время. Большой Денни никогда ничего не делал просто так и каждый шаг просчитывал с минимальной погрешностью. У него что-то на уме, и, похоже, именно для этого он и появился здесь.
Денни взял трубку, дожидаясь того же от меня. Последовав его примеру, сжал в ладони черный аппарат, смотря прямо на визитёра.
— Сынок! — поздоровался он.
— Денни! — улыбнулся в ответ.
— Что ж, не могу сказать, будто приятно видеть тебя в этом клоунском наряде.
— Оранжевый никогда не был мне к лицу, — парировал, даже не улыбнувшись.
Видеть его казалось странным. Обычно он не навещал наших ребят, угодивших за решетку. И если он сделал подобное исключение для меня, то явно не в качестве проявления уважения. Я находился в напряжении и вряд ли смогу расслабиться до выяснения причины его посещения.
— Прости, что не навестил тебя раньше.
— Никаких обид. Теперь на тебя свалилось гораздо больше дел.
— Верно.
— Кто теперь возглавляет филиал?
— Голосованием был выбран Хавьер.
— Хороший выбор.
— Да, — задумчиво проговорил он.
— Что-то случилось?
Если честно, то после выбора нового главы Лос-анджелесского филиала Сангре Мехикано, причин для визита Денни ко мне становилось значительно меньше. И тратить время на пустые разговоры казалось неразумным.
— Тяжело было видеть тебя на скамье подсудимых вчера.
— Не я первый, — усмехнулся.
— Да. Но я всё еще не понимаю, как ты мог так глупо попасться.
— Со всяким могло случиться.
— Со всяким, но не с тобой.
Я лишь пожал плечами, игнорируя его замечание. Этот разговор не вел ни к чему хорошему, Денни просто пытался залезть мне под кожу, стараясь выудить нужные ему ответы. Но также он прекрасно знал меня, чтобы рассчитывать получить информацию, которую я пытался скрыть.
— Что случилось? — повторил свой вопрос.
— После приговора тебя переведут в другую тюрьму, это не секрет. По всей вероятности, отправят на север штата. Там ты сможешь послужить своим амигос.
Твердый, как сталь, голос не выражал никаких эмоций. Лишь факты и бизнес — и ничего кроме этого. Теперь становилось ясно, чего именно он хотел. Но почему-то отвратительное предчувствие всё еще блуждало в груди, словно маятник, расшатывая моё спокойствие.
— Что ж, звучит привлекательнее, чем бесконечное количество одинаковых дней.
— Инструкции будут позже.
— Хорошо.
— Я знал, что тебе понравится эта идея.
Мысль о том, что я по-прежнему останусь с бандой, успокаивала. Хотелось иметь хотя бы какую-то связь с прежней жизнью, чтобы не потерять себя, и это была одна из немногих возможностей.
— Мог не сомневаться.
Денни замолчал на несколько мгновений, погрузившись в раздумья. Я не перебивал его, позволяя разобраться со всем, что занимало его голову.
— Ты знаешь, сынок, я до сих пор думаю о вчерашнем заседании, — слегка понизил голос.
Интонация, с которой он заговорил вновь, не предвещала ничего хорошего. Почему-то сердце застучало быстрее, и причин этому я найти не мог.
— Ты очень стойко перенес всё, что там происходило. Особенно её показания, — с особой жесткостью упомянул Чику.
Вот она — причина моего беспокойства. Денни заговорил о Марине. Здесь за решеткой было бесполезно притворяться, будто она ничего для меня не значит после всего случившегося. На лбу выступил холодный пот. Я совершенно забыл о том, насколько опасны для неё не только мои враги, но также и союзники.
— Она сказала правду, — ощущал, как паника затапливает меня.
— Да, — протянул он задумчиво. — Вот только, если бы она дорожила тобой так же, как и ты ею, то могла слегка подкорректировать свои показания.
— Денни, — ужас охватила меня, требуя как можно скорее предпринять что-то. Я должен снять с Марины мишень, должен защитить. — Она делала так, как сказал я. Тебе не в чем её обвинять, — постарался говорить как можно спокойнее, стараясь не выдать собственных эмоций.
