– А если не получится?
– В этом случае я поднимусь на мостик и преподам тебе урок маневрирования в боевых условиях, – любезно ответил Помпилио и повернулся к дверям. – Марина, ты останешься на мостике.
И вышел прежде, чем Старшая Сестра успела ответить.
– Я… – Марина развела руками, после чего испуганно посмотрела на спорки. – Мне остаться?
Старшая Сестра наградила девушку ледяным взглядом, после чего перевела его на поднявшегося на мостик жреца:
– Ты встретил нашего друга?
– Похоже, он меня не заметил, – хмуро ответил Алокаридас.
– Мессер увлечен предстоящим сражением, – робко пояснила Марина.
– Что она здесь делает?
– Пусть остается. – Старшая Сестра подошла к лобовому окну, помолчала, после чего неожиданно спокойно произнесла: – Кажется, я понимаю адигена: ожидание воздушного боя немного… нервирует.
– А если боя не будет? – едва слышно спросил остановившийся рядом с женщиной жрец. – Если экспедиционный цеппель не вооружен?
– Я запрещаю трогать Помпилио до тех пор, пока враг остается в воздухе, – также шепотом ответила Старшая Сестра. – Мы обязаны сохранить тайну Ахадира и не должны рисковать.
Тяжелые пушки «Неудержимого» были размещены треугольником: одна на носу и две по бортам, обеспечивая импакто максимально возможный сектор обстрела. Конструкция орудийных башен оказалась старой, но не устаревшей, и обеспечивала приличный угол возвышения – дальность в четыре лиги считалась весьма неплохим показателем для восьмидесятимиллиметровых пушек. Стволы находились в нормальном состоянии, механизмы работали исправно, одним словом, доклад, что подготовил инспектировавший оружие Мон, обнадеживал.
Когда Помпилио появился в носовой башне, Лео уже находился там – сидел на табурете, облокотившись на казенник, и травил анекдоты. Собравшиеся вокруг артиллеристы периодически покатывались со смеху, и во взглядах, которые они бросали на старого капитана, не было даже намека на подозрительность и враждебность. Мон выполнил приказ Помпилио на «пять»: пустил в ход все свое обаяние и завоевал расположение спорки.
– Доложите!
Жесткий офицерский тон заставил артиллеристов собраться:
– Орудие готово к бою, мессер.
– Ждем не дождемся, когда на горизонте появится противник, – добавил поднявшийся на ноги Лео.
Помпилио кивнул, жестом разрешая расчету стоять «вольно», после чего осведомился:
– Где Мойза?
– Остался у кузеля.
– Он инженер, – объяснил старший спорки. – Ему нечего делать в орудийной башне.
– Хорошо. – Адиген взял в руки бинокль. – Заряжайте орудие.
– А что это за ракета? – громко спросил один из артиллеристов.
Предрассветное небо прочертила тонкая зеленая молния.
Теперь их осталось пятнадцать. Всего пятнадцать: два игуасца и тринадцать менсалийцев. Запланированная резня превратилась в ожесточенное побоище, в котором полегло несколько человек, бывших сейчас на вес золота, но Секач не расстроился. Или не показал виду.
– Мы успели вовремя, – хмуро бросил он Дану после боя. – Эти суки планировали нас перебить.
– Осталось понять, кто отдал приказ: Осчик или Вандар?
– Ты говорил, что Вандар хотел задержаться, – припомнил Берт, покусывая губу. – Так что наша гибель на руку галаниту.
– Я с удовольствием перережу ему глотку.
– Нет, Осчик – мой. – Секач сдавил рукоять секача. – Обещаю – ему будет очень больно.
– Как скажешь. – Баурда оперся на карабин и тяжело вздохнул: – А теперь самое главное, Берт, – добраться до цеппеля.
– На «Докторе» могли слышать перестрелку, так что не будем заморачиваться с Камнями, – решительно произнес Секач. – Скажем, что на нас напали спорки и перебили изрядную часть солдат. В любом случае, нам тут не удержаться.
– Переодень пару своих ребят в галанитскую форму.
– Согласен. – Берт выдержал паузу. – Возможно, нам не придется нападать на ребят с цеппеля. Вандар не дурак, пересчитав нас, он поймет, что экспедиция провалилась.
– Обо мне не волнуйся: я буду молчать о заговоре, – твердо пообещал Баурда. – Но если Вандар откажется…
– Мы с тобой отправимся на цеппель в первой же корзине, Дан. Если Вандар откажется уходить, то…
– Мы все еще союзники.
– Именно.
Мужчины пожали друг другу руки.
А примерно через четверть часа Секач пустил в небо зеленую ракету, призывая «Черный Доктор» к храму.
– На что ты рассчитывал, идиот? Думал, я не контролирую команду?
– Десятерых ты не проконтролировал, – холодно ответил Осчик.
– Шестерых, Вальдемар, всего шестерых: Петер тебе наврал. – Вандар топнул ногой. – Я знал о твоем тупом заговоре с самого начала, чтоб меня манявки облепили. А знаешь, почему я знал? Потому что никогда тебе не доверял, понял? Ты галанит, Вальдемар, хочешь ты того или нет, но бороться с собственной породой ты неспособен. Вы всегда будете искать способ обмануть, предать или ударить в спину, чтобы захапать себе всю добычу. Мне пятьдесят лет, Вальдемар, я вдоволь насмотрелся на твоих сородичей, и потому ни на миг не выпускал тебя из поля зрения!
Допрос Вандар устроил на мостике. Поставил связанного Осчика к стене, а сам разгуливал вокруг, не забывая прихлебывать из кружки крепкий кофе с коньяком. Зрители – астролог, рулевой и шифбетрибсмейстер – понятливо помалкивали, не мешая капитану наслаждаться моментом.
– Ну, хорошо, ты меня обыграл, Жак, – устало произнес Вальдемар. – Доволен?
«Тебе весело, тупая скотина? Радуйся, пока есть возможность. Как только ты вернешься в Герметикон, тебя возьмут агенты Департамента и станут рвать на части! Вот тогда ты запоешь…»
Приятные мысли заставили Осчика улыбнуться.
– Веселишься? – удивился Вандар.
– Ты ведь меня не убил, – пожал плечами галанит. – С чего мне плакать?
Капитан покачал головой:
– Не хочешь узнать, что стало с остальными бунтовщиками? С теми, кто пошел за тобой.
– Мне плевать.
Что значат жизни безмозглых пиратов? Грязные предатели не заслуживают ничего, даже воспоминаний.
– Я распорядился выбросить их за борт.
– Мне плевать, – повторил Осчик.
Астролог и шифбетрибсмейстер, молча стоявшие за спиной Вандара, переглянулись: даже их, пиратов, поразило безразличие галанита.
– Ты будешь находиться под арестом до конца экспедиции, – произнес Вандар.
– Хорошо.
– И твои люди тоже.
– Хорошо.
