– Пулемет!
– Уже!
Двое менсалийцев подтащили резервный «Шурхакен» и врезали по втекающим внутрь спорки. Мгновением раньше из-за дома выкатился «Макнаут», а еще через пару секунд установленный на крыше прожектор осветил двор. Два ствола: «Шурхакен» и танк, не позволили нападавшим быстро углубиться в комплекс, и спорки стали растекаться между домами.
– Хотели обмануть, чтоб меня разорвало! – заорал подоспевший Секач.
– Я думал, ты на стене, – крикнул Дан, уверенно сняв из карабина прячущегося за колодцем спорки.
– Я везде, – хохотнул Берт. – Кто проипал ворота?
– Курт, – доложил какой-то менсалиец.
– Где он теперь?
– Был в башне.
– Значит, отправился к Праведникам. – Секач прищурился. – Баурда, отправляйся на стены, а я закончу здесь.
– Наблюдатели докладывают, что внизу перестрелка, – сообщил старпом поднявшемуся на мостик капитану. – Очень оживленная.
– Как я и думал. – Вандар зевнул. – Спорки не удержались и сами себе подгадили.
– Чем подгадили? – не понял подошедший Осчик.
Галаниту не спалось – возбуждение, охватившее его при разгроме поселка, не ушло, перед глазами то и дело вставали картины разрушения, и Вальдемар без сна ворочался в постели. Вот почему он подскочил, едва услышав шаги капитана, торопливо оделся и бросился на мостик – Осчику очень хотелось еще одной битвы. А точнее – еще одного массового, безнаказанного убийства, и расстрел подбирающихся к храму спорки был бы кстати.
– Чем они себе подгадили?
– В храм полезло ополчение, которое накапливалось в окрестных кустах с момента нашего прилета, – объяснил Вандар. – Вчера мы их разозлили, и они решили подохнуть, не дождавшись подкреплений.
– Их могут быть сотни.
– Да плевать, чтоб меня манявки облепили! Чем больше, тем лучше.
«Сотни…»
Воображение услужливо продемонстрировало Осчику сладкую картину: склон горы, скрытый спинами беззащитных спорки, и красные пятна, что оставляют на них пули «Шурхакена». Кровь, смерть, вопли и наслаждение… Как там, у поселка…
– Мы должны помочь ребятам отбиться! – решительно заявил Вальдемар.
Но капитан лишь зевнул в ответ:
– Мы болтаемся в половине лиги над ближайшей вершиной, и меня это вполне устраивает. Я не хочу рисковать цеппелем.
– А если станет плохо?
– Если станет плохо, Секач даст красную ракету.
Но плохо не стало.
Выстрел.
Мимо!
Тут же последовал еще один, потом сразу два, и лезущий на стену спорки с криком полетел вниз.
Баурда вставил в карабин полную обойму и огляделся в поисках новой цели.
– На обрыве пусто, – доложил Курок, медленно водя по скале лучом прожектора. – Спорки кончились.
Ответить Дан не успел – с соседней башни по прожектору ударил пулемет, и пули заставили игуасцев залечь.
– Здесь их мало, – пробормотал Баурда. – Ложная атака.
– Но кое-что они сумели.
– Угу.
Поднявшиеся по отвесной скале спорки захватили одну из двух укрепленных башен – караул проспал, – и тут же затеяли огневую дуэль со вторым «Шурхакеном», успевая поливать свинцом засевших в соседних домах менсалийцев. Дело могло принять дурной оборот, однако спорки было слишком мало, и развить успех им не удалось.
– Прикроешь?
– Зачем рисковать? – удивился Курок. – Долго они не продержатся.
– Затем, что нужно их кончить, – жестко ответил Баурда. – Чем больше спорки ляжет сегодня, тем меньше придет завтра.
Молодой ответил дурацкой усмешкой.
– Прикрой!
Дан отложил карабин, взял пару гранат и скользнул вдоль стены. Толстая, каменная, она выглядела очень солидно, однако проложенная галерея снижала находящимся в башне спорки обзор. Снять их не составляло особого труда… Тому, кто рискнул бы подойти к самой башне.
И Баурда рискнул.
Прожектора вырублены, комплекс освещается лишь горящими воротами, а потому подкрасться к спорки оказалось не сложно. Не покидая тени, не задерживаясь, но и не торопясь, Дан в несколько шагов оказался рядом с башней и ловко метнул гранаты на площадку.
– Ты это видел? – осведомился Секач.
– Вот дерьмо! – выдохнул Баурда.
– Вот именно.
Дан подошел к Берту доложить, что на стенах все в порядке, спорки перебиты, и угрозы повторного нападения нет. Еще хотел похвастаться лихостью, рассказать, как разнес гранатами башню, окончательно сорвав планы напавших, но не успел. Увидел собравшуюся возле ворот толпу, протолкался в середину, и ошарашенно замер.
– Что же это за зверь?
– Человек. Спорки.
– Ты уже видел таких?
– Нет.
– Получается, на Ахадире завелась новая порода?
– Получается.
Все спорки, которых они встречали до сих пор, были обыкновенными, если это определение можно применить к нечистым: уродливые черты лица, язвы, болячки, пятна на коже. Но голову молодого ублюдка, которого ребята завалили рядом с воротами, украшали короткие рога, а его клыкам мог позавидовать бойцовский кобель.
– Он был главным?
– Откуда мне знать?
На худощавом теле – бурая хламида, украшенная на груди несколькими красными камешками. Все остальные спорки были одеты в обычные крестьянские тряпки.
– Местный жрец?
– Возможно.
– А рога настоящие?
– Да, мы проверили.
Баурда покачал головой:
– В принципе ничего страшного: пуля его взяла.
Секач хохотнул.
– Но мне не хочется долго оставаться на планете, где у людей растут рога.
Последнюю тушку доели еще утром. Доели дружно, без ссоры, которая обязательно возникла бы, расти они в привычной среде, где каждый сам за себя. Но охотники давно поняли силу стаи, с младых когтей знали, что родичам нужно помогать, а потому поделили остатки мяса сравнительно честно. Его было мало, но досталось всем. Потом они понаблюдали за действиями двуногих, после чего вернулись к Теплому.
Размышляя о том, что пора отправляться на охоту.
Наследственная память подсказывала, что из пещеры всегда можно отыскать выход. Пусть узенький, который придется расширять передними лапами. Пусть далекий, требующий долгого, терпеливого пути. Пусть даже через воду. Охотники всегда селились в пещерах и были идеально к ним приспособлены. А потому действия двуногих не заставили родичей растеряться.
