Но Старшую Сестру волновало другое:
– Мессер, вы уверены в исходе сражения?
Помпилио высокомерно посмотрел на женщину:
– Ллойд гарантирует, что зверушки управляемы, а значит, все зависит от воинов, которые пойдут в храм. Что же касается воздушного сражения, то сначала я должен осмотреть твой крейсер и понять, в каком состоянии пребывают машины и оружие. Впрочем, к победе ведут не столько пушки, сколько умение с ними обращаться.
– Когда вы планируете выступать?
– Дальнобойность восьмидесятимиллиметровых орудий около четырех лиг. Мы должны сблизиться с противником на это расстояние в тот самый момент, когда станет достаточно светло для открытия огня… – Древний хронометр атанора тренькнул, адиген обернулся и взял в руку одну из колб: – Обожаю этот момент: финал делания!
Глава 12,
в которой идет игра по самым высоким ставкам
– После смены галаниты окажутся в своей казарме, – негромко произнес Секач. – Двух ублюдков, что дежурят на дальней башне, уберут игуасцы, которые сейчас на средней. А мы, стало быть, займемся остальными.
Два человека на ближней башне, четверо на воротах, еще двое у храма – восемь менсалийцев рассосредоточены по комплексу и еще восемь сидят перед Секачом в главном зале их дома. В руках оружие, головы перехвачены черными повязками – все готовы к бою, готовы ударить в спину тем, кто еще вчера плечом к плечу сражался с ними против спорки. Семнадцать, а с игуасцами – девятнадцать человек против девятерых галанитов. Вполне достаточно для победы.
– Тихо не получится, – заметил один из наемников. – Дабурчик хитер, собака, наверняка выставил пост внутри дома.
– Выставил и выставил. Значит, постового кончим первым.
– А если без шума не получится?
– На «Докторе» все равно ничего не услышат, – махнул рукой Берт. – Вандар слишком высоко поднимает цеппель.
– А если услышат?
– Скажем, что спорки полезли.
– А если спорки и впрямь полезут?
– При свете дня? Они понимают, чем это для них закончится.
– Ты сам сказал, что шлепнуть галанитов нужно до рассвета…
Все эти вопросы уже обсуждались, и на каждый был дан ответ, который наемники приняли. А потому настойчивость бойца вызвала у Секача понятное раздражение:
– Сомневаешься? – Берт наградил бедолагу тяжелым взглядом. – Или боишься?
Болтливый побледнел:
– Нет.
Он хорошо знал, как поступает с трусами Секач.
– В таком случае – заткнись. – Берт посмотрел на часы. – Начинаем через пятнадцать минут. Проверить оружие и по местам.
– Как тихо, – прошептал Курок, таращась в окутавшую храмовый комплекс темень. – Не верится, что скоро рассвет.
– В горах так бывает, – проворчал Дан. – Пошатаешься по Герметикону с мое – привыкнешь.
К горам, к лесам, степям, планетам и людям. И к тому, что люди смертны. Привыкнешь не грустить о павших товарищах, загоняя тоску в глубокий колодец души, коротко прощаться: «Тебе не повезло» и двигаться дальше, изо всех сил стараясь, чтобы никто не произнес такую же речь над твоей могилой.
Привыкнешь.
И станешь настоящим наемником.
– Тебе доводилось бунтовать? – тихо спросил Курок.
– Шесть лет назад, на Бирадии, – неохотно ответил Баурда. – Командующий решил подставить нас, чтобы не платить, но мы вовремя все поняли и… И сумели выжить.
Бескрайняя степь, иссеченная редкими, но глубокими оврагами, палаточный лагерь у широкой реки и десантные цеппели, капитаны которых получили приказ убираться. Командующий надеялся, что местная конница сумеет справиться с теми, кто добыл для него изрядный кусок Бирадии, но ошибся. Дважды ошибся, потому что пять из семи капитанов отказались выполнить приказ – не хотели чувствовать себя подлецами. В итоге наемники посекли кавалерию из пулеметов, повесили командующего на флагштоке, разграбили ближайший город и только после этого покинули планету.
– На Бирадии вы были со Старком?
– Да.
– А теперь его нет… – протянул Курок.
Смерть Штыка и Старка сильно подействовала на молодого разведчика. От щенячьего восторга, с которым Курок начинал путешествие, не осталось и следа. Парень замкнулся, на вопросы отвечал односложно, и в его глазах Дан читал хорошо знакомую тоску. Курок окончательно осознал, что профессия наемника – это не только шальное золото, млеющие от залихватских рассказов девочки и ощущение собственной крутости. В комплект, как выяснилось, входят грязь, кровь и предательство. Отсюда и тоска в глазах, и размышления о правильности выбранного пути. Дан знал, что Курок на перекрестке и от того, какое решение он примет, будет зависеть вся его жизнь. И еще Дан знал, что именно сейчас Курок может сломаться, и не хотел этого допустить, потому что искренне считал, что лучше быть плохим человеком, чем сломленным.
– Мы со Старком семь лет были вместе, через многое прошли, даже побратались. Пару лет назад он с женщиной познакомился, хотел отношения завязать, а я спросил: уходишь из профессии? Он говорит: нет. Я в ответ: кто за твоим сыном смотреть будет, если ты не вернешься? – Баурда вздохнул. – А теперь, получается, ни Старка, ни сына его. Был человек и ничего после себя не оставил.
– Ты поступил правильно, – глухо произнес Курок. – Наемнику нельзя бросать якорь.
– За его сыном мог бы присмотреть я.
– Ты до сих пор на Ахадире, и неизвестно, выберешься ли.
– Пришлось бы выбраться, будь у меня цель. – Баурда потер подбородок. – Если бы меня ждал сын, я бы прыгал выше головы.
– А сейчас цели нет?
– Только желание жить.
– И оно заставляет тебя убивать галанитов? – жестко спросил юноша.
Дан улыбнулся:
– Без этого не уйти.
– Ищешь оправдание?
– Объясняю тебе логику происходящего, Курок. И еще намекаю, что придется сделать выбор: или стать таким, как я, или уйти из профессии. – Баурда посмотрел на часы, проверил, легко ли выскальзывает из ножен клинок, и вновь обратился к напарнику: – В соседней башне засели два галанита. Нам приказано выпустить им кишки. Ты со мной?
– Весчик и Цучик только что заступили в караул, они уберут игуасцев, – деловито произнес капрал Дабурчик. – Качик и Шмачик!
– Да.
– Вы займетесь менсалийцами, что сидят у ворот.
Двое против четверых… рискованно, конечно, но делать нечего: людей мало, а потому следует рассчитывать на внезапность и галанитскую военную выучку.
– Есть!
– Все остальные – со мной.
Дабурчик почесал шею.
