— Поиски завершены. — С замиранием сердца я пытаюсь отыскать ценник. Надеюсь, эта штуковина стоит несколько меньше, чем гоночный мотоцикл. Разглядев цифры, я вздыхаю с облегчением. У меня еще останется на пиво. — Мне повезло, что я тебя встретил.
Мы просим женщину, которой принадлежит этот магазин, упаковать нашу покупку как можно лучше. Она кладет пудреницу в бархатный мешочек, заворачивает его в шелковую бумагу и перевязывает ленточкой. Думаю, она решила, что я, дай мне только волю, завернул бы подарок в фольгу и заклеил бы скотчем. Конечно, это не так, но по части подобных изысков я не мастер и рад, что доверился специалисту.
Мы с Лори выходим на улицу. Сейчас всего четыре, но уже почти темно.
— Обмоем покупку пивком? — предлагаю я. — Должен же я как-то отблагодарить тебя за помощь.
Судя по виду Лори, ей необходимо спокойно посидеть в уютном местечке и поболтать.
— Одному Богу известно, какой подарок получила бы бедная Сара, не повстречайся я с тобой. Скорее всего, букет цветов из тех, что продаются на автозаправках, и кружевные трусики из секс-шопа. Или что-то в этом роде.
Лори смеется, задирает рукав пальто и смотрит на часы, словно ей нужно успеть куда-то к определенному времени.
— Хорошо, — к немалому моему удивлению, произносит она.
Я был уверен, что она сейчас умчится.
— Молодчина! Я знаю неплохое местечко здесь поблизости. Настоящий паб, а не какой-нибудь модный бар, где вечно некуда сесть.
Дует ледяной ветер, с неба начинает валить снег. Я наклоняю голову, обнимаю Лори за талию и увлекаю в маленькую боковую улочку.
Лори
Мы открываем стеклянную дверь и оказываемся в пабе. Хорошо, что я согласилась выпить с Джеком. Здесь так уютно, пахнет углем и воском, которым натерт пол, обитые зеленой кожей кабинки приглашают к долгой, неспешной выпивке. Стена над стойкой бара, отделанной латунью, выложена терракотовыми плитками. Единственные посетители, кроме нас, какой-то старикан и его фокстерьер. Если на свете есть места, которые не меняются десятилетиями и могут позволить себе роскошь не гнаться за модой, — мы в одном из них.
— Стакан красного? — предлагает Джек, и я киваю. — Найди-ка нам местечко у камина, а я принесу выпить, — говорит он, протягивая мне сумки.
Я устраиваюсь в лучшей, ближайшей к огню кабинке. Падаю на сиденье, поставив сумки под стол, снимаю влажное от снега пальто и вешаю его на крючок неподалеку от камина. Пока мы будем здесь сидеть, пальто нагреется. Нагретое у огня пальто напоминает мне о доме — папа специально устроил за вешалкой батарею, чтобы, отправляясь в школу холодным зимним утром, мы надевали теплые куртки.
— Вино для леди! — провозглашает Джек, подходя к столику с бокалом рубиново-красного вина и кружкой пива.
Я делаю ему знак, и он вешает свое пальто напротив моего. Теперь мы словно отделились от остальных, и наша кабинка превратилась в частную территорию.
— За что люблю зиму, так это за горящие камины. — Джек подходит к огню, греет руки, а потом опускается на кожаное сиденье напротив меня. — Господи, как я об этом мечтал! — восклицает он, делает большой глоток пива и облизывает губы.
Я отпиваю из своего бокала. У вина привкус черной смородины, оно приятно согревает нутро.
— Спасибо, что помогла мне, — улыбается Джек. — Без тебя я бы в жизни не отыскал такой классный подарок.
Предвкушая, в какой восторг придет Сара, я улыбаюсь:
— Она по достоинству оценит твое желание доставить ей радость.
— Без тебя я наверняка купил бы какую-нибудь ерундовину.
— Мы утаим от Сары, что я тебе помогала, — говорю я и вновь отпиваю из бокала, ощущая, как алкоголь начинает оказывать свое магическое действие. — Ты давно разговаривал с Сарой?
— Она звонила вчера, — сообщает Джек. — Похоже, она там веселится напропалую. Звонила откуда-то из бара. Шум там стоял такой, что я едва слышал, что она говорит.
Мне Сара тоже звонила вчера, и тоже из бара. Скорее всего, сразу после того, как она закончила разговор с Джеком. Несколько дней назад подруга уехала к родителям, на день рождения сестры, которой исполнилось восемнадцать лет.
— Сара позвала к телефону Элли, которая, похоже, напилась в стельку. — Джек смеется и пьет пиво. — Ты знакома с ее сестрой? Про таких говорят — два сапога пара. Вместе они способны такого наворотить, что только держись!
— Знаю, — киваю я и отворачиваюсь к огню. — Когда они были детьми, наверняка устраивали родителям веселую жизнь.
Джек умолкает и смущенно откашливается:
— Прости, Лори… я не хотел… в общем, ты знаешь…
Он не произносит имени Джинни, но я прекрасно понимаю, за что он просит прощения. В сотый раз упрекаю себя за то, что пустилась в ненужные откровенности. Узнав о смерти Джинни, люди чувствуют себя обязанными выразить сочувствие и в результате лепечут всякие банальности. Именно по этой причине я стараюсь никому о ней не рассказывать. Это не значит, что я кого-то осуждаю. Просто констатирую факт.
— А ты собираешься на Рождество съездить к маме? — перевожу я разговор в более безопасное русло, и Джек мгновенно расслабляется.
— Собираюсь. Но мне придется вкалывать почти до самого Рождества. — Он пожимает плечами. — Кручусь, как белка в колесе. Да что говорить, ты все сама понимаешь.
Выпив два бокала вина, я чувствую блаженное тепло. До чего это приятно, вот так сидеть и болтать с Джеком. Я уже забыла, как это приятно.
— Ты намереваешься до конца жизни работать на радио? — спрашиваю я.
— Я бы не прочь. Мне там ужасно нравится. — В его глазах вспыхивают огоньки. — Там всем плевать, если ты явился небритым или в мятой футболке. Это тоже плюс.
Тихонько смеюсь. Я же вижу: несмотря на все усилия казаться пофигистом, Джек страшно амбициозен. Если он не с Сарой, значит он работает. В основном он пишет тексты для передач, но иногда выходит в ночной эфир, пробуя себя в качестве ведущего. Нет никаких сомнений, вскоре его голос будет звучать на всех волнах. В течение многих лет я буду слушать его, уплетая утром кукурузные хлопья или готовясь вечером ко сну. Перспектива довольно приятная. В отличие от моих собственных перспектив, которые остаются туманными. Работа в журнале остается недостижимой мечтой. К тому же последние несколько месяцев мне было не до собственной карьеры.
Джек приносит еще выпивку, и я чувствую, что щеки мои начинают пылать — от алкоголя и от близости горящего камина.
— Как все это прекрасно, — произношу я, опуская подбородок на ладони.
— Вино, камин… Именно это мне и было нужно. Спасибо, что привел меня сюда.
Джек кивает:
— Как у тебя дела, Лу? Я знаю, в последние несколько месяцев тебе пришлось нелегко.
Прошу, не будь таким внимательным, иначе я потеряю контроль над собой. Он назвал меня Лу, и это лишь усугубляет дело. Так называет меня только Сара. Она не знает, что, кроме нее, меня звал Лу один-единственный человек на свете — Джинни. Когда она была маленькой, ей никак не удавалось произнести «Лори», имя «Лу» намного проще.
