Юноша внимательно следил за своей правительницей. Сколько еще ей придется принять подобных решений? Первое, не самое разумное, но принятое и понятое окружением – королева переселяется в летнюю резиденцию. Во дворце долго шептались по этому поводу, но в итоге пришли к выводу, что у нее нет иного выбора. При этом девушка намекнула, что почти никто не покинет свои места, вот только обязанности их несколько изменятся и, к сожалению, сократится жалованье. Первое людей не испугало, с последним, глядя на то, что и сама Анна-Виктория весьма скромно расходует положенные ей средства, легко смирились. Раз уж королева экономит на всем чем только можно, то и им следует брать с нее пример.
Хотелось бы знать, что такого придумала королева. Мастер Шамиль прочно обосновался в одной из гостевых комнат дворца, что-то внимательно изучая, перепроверяя по многочисленным справочникам, которые, по распоряжению Анны-Виктории, доставили из его дома. На все вопросы антиквар лишь загадочно улыбался и отвечал, что не вправе озвучивать это прежде ее величества. Сама же королева не торопилась развеивать ореол таинственность, заявляя, что обо всем объявит через день после коронации, когда водворится в летнюю резиденцию. В результате всем обитателям дворца оставалось только гадать, что еще придумала юная монархиня.
– Нет, – между тем услышал юноша голос королевы. – Это решение в ближайшие месяцы не подлежит пересмотру, – юноша развернулся и увидел министра внешних сношений, пытавшегося что-то еще сказать. – И радуйтесь, что я не распорядилась осуществлять закупки чернил и бумаги за свое жалованье. Хотя, можно было бы попробовать, например с чернилами. Думаю, это заставило бы ваших служащих перестать заниматься сочинительством на рабочем месте.
Министр что-то промямлил и отошел. Заметив взгляд секретаря, Анна-Виктория сделала ему знак следовать за собой и покинула зал заседаний, оставив мужчин тихо обсуждать последние распоряжения.
– Я поражаюсь вашей смелости, ваше величество, – тихо произнес юноша, пока они шли по коридорам.
– Знаешь, – королева повернула голову и посмотрела ему в глаза, – я сама поражаюсь тому, что делаю. Но у меня нет выбора. Если бы в казне было хоть что-то, хотя бы сотня тысяч золотых, можно было действовать осторожнее. Но там пусто, Филипп в столице, и, я уверена, не собирается возвращаться на границу в ближайшие месяцы, так что хуже уже не будет.
– Вы так думаете?
– Я думаю, какой монастырь будет предпочтительнее: Силиторийский или Амбисторский. Оба достаточно далеко от Дельменгорста, а их уставы однозначно говорят, что назад дороги не будет.
– Но вы же не собираетесь туда на самом деле, – ужаснулся Андреас.
– Пока нет, но всегда нужно иметь пути отступления, – усмехнулась девушка. – Жить-то хочется. Так что лучше монастырь на краю обжитого мира, чем пышные похороны. И не смотри на меня так, жизнь и не до такого доведет.
– Даже не буду спорить, – склонил голову юноша. – Дай то Созидательница, нам не придется об этом думать.
– Что ж, – неожиданно улыбнулась девушка. – В настоящий момент я сделала все, что могла. Так что до завтрашнего дня у нас по плану отдых. Предлагаю навестить Камиллу и узнать, как проходить дрессировка фрейлин.
Секретарь ничего не ответил, только его улыбка красноречиво говорила о согласии с таким предложением.
Чем ближе они подходили к помещениям, отведенным королеве, а значит и фрейлинам, тем медленнее шла девушка, изредка останавливаясь перед дверями и прислушиваясь. В какой-то момент юноша не выдержал. Подойдя к одному из лакеев, спешившему куда-то навстречу, он тихо поинтересовался, где сейчас первая дама двора.
– Ох, мастер Мичелли, – вздохнул мужчина, не замечая отступившую в тень королеву. – Вы бы видели, что там творится. Это не женщина, это катастрофа. Если бы проповедники увидели ее, то решили бы, что начался конец света. Если вы не боитесь, то дамы сейчас в лазурном зале.
Лакей поклонился и поспешил далее по своим делам. Анна-Виктория улыбнулась, и Андреас понял, что девушка замышляет проказу, одну из тех, за которые ей в свое время доставалось от няньки. Только разница заключалась в том, что теперь некому наказывать королеву. Напротив, сама королева сможет получить выгоду из того, что придумала.
Они тихо подошли к лазурному залу, и девушка сделала знак страже, чтобы те не выдали их появления. Мужчины лишь моргнули, подтверждая, что поняли просьбу. Тихонько королева и ее секретарь подошли к приоткрытым дверям и прислушались.
– Дамы, еще раз повторяю, – услышали они громкий голос Камиллы, – в столице объявлен траур по нашему королю, да пошлет ему Создательница ласковые сны. И что я могу наблюдать? – последовала небольшая пауза. – А могу наблюдать я полное непотребство и неуважение к традициям, которые складывались веками. Да ваши матушки ужаснулись бы от вашего поведения! Мне придется донести до сведения ее величества все, что тут было. Более того, все эти вещи будут переданы королеве, и она распорядится их дальнейшей судьбой.
Послышались стоны, кто-то всхлипнул.
– Не слишком ли много вы на себя берете, виконтесса – судя по голосу, это была баронесса ла Фитцер.
– Дорогая моя миледи Орния, – подтвердила их догадки Камилла, – в настоящий момент забываетесь именно вы, поскольку вам сделано замечание не от простой виконтессы, но от первой фрейлины. И вы обязаны с этим считаться. Не забывайте, что мы живем в трудное время, и все может измениться в любой момент!
– Кажется, стоит вмешаться, – тихо прошептал юноша на ухо подруге, – пока никто из этих дам не успел подсунуть свою очаровательную шейку под топор палача.
– Да вы ценитель женской красоты, Андреас, – громко произнесла Анна-Виктория, толкая одну из створок.
Шелест платьев пронесся по залу, свидетельствуя о том, что дамы склонились в глубоком реверансе. Юная королева мысленно усмехнулась. Еще три года назад подобной почтительности не было и в помине. Ровно до того момента, пока ее имя не прозвучало при объявлении преемника. Сейчас же глубина поклона свидетельствовала еще и о количестве жалоб на виконтессу де Остенферд.
– Что здесь происходит? – ровным тоном, словно ничего не слышала, произнесла девушка. – Почему слуги бегут отсюда, будто где-то больной чумой? И что это за вещи? – небрежно кивнула она в сторону кучки вееров, брошек, кулонов и, как ни странно, даже пары шляпок.
– Ваше величество, это наши аксессуары, которые виконтесса заставила нас снять, – выступила вперед герцогиня де Аксен, женщина сорока лет, одна из бывших любовниц покойного короля. Поговаривали, что титулом ее муж был обязан именно этому факту, а не снабжению армии во время маневров.
– Виконтесса? – Анна-Виктория повернулась в девушке и едва улыбнулась, но той не требовалось иных сигналов.
– Ваше величество, – Камилла вновь присела в реверансе, – поскольку в стране траур, я сочла недопустимым, чтобы ваши фрейлины расхаживали со столь неподобающими ситуации предметами. Еще не опустили в землю тело нашего покойного монарха, а они нарушают вековые традиции, даже не думая, что об этом скажут остальные. Поэтому я взяла на себя смелость изъять все неподобающие предметы и передать вам, чтобы вы решили, куда их деть в дальнейшем.
