– А много людей ушло? – тут же напрягся Филипп.
– Нет, ваша светлость, – наверное, человек десять будет из тех, кто гостям прислуживал. Да только где они такую работу по нынешним временам найдут? А тут хоть и поменялись обязанности, да все на родном месте. Сколько лет уже здесь работаем, почитай и нам дворец домом стать успел.
– Ты говоришь, жалованье вам урезали? – зацепился за фразу граф.
– Да, ваша светлость, – мужчина смутился. – Но вы не думайте, мы сейчас даже больше получаем, чем раньше было. Да и работы столько не стало. И мы на ее величество не в обиде. Ей-то вообще себе во многом отказывать приходится. Когда ж такое было-то, чтоб королева наша себе платье готовое покупала, да еще на ярмарке, – мужчина тяжело вздохнул. – А фрейлины ее меж собой только соревнуются, кто богаче нарядится, да больше золота и каменьев на себя нацепит. Вы уж простите, ваша светлость, что я вам так прямо все говорю, да только обидно нам за ее величество. Молодая она, а столько всего свалилось. Еще и батюшка ейный, его покойное величество, дела в совершенном расстройстве оставил. Хоть нам никто и не говорил, да только мы-то видели, и как деньги тратились, и как расписки долговые писались, и как Эмилия наша потом ночами в кабинете просиживала, да с министрами ругалась.
Филипп молча слушал слугу, который тихо но твердо высказывал ему наболевшее, а в голове проносились мысли одна за другой. Гнев на покойного короля, злость на девчонку за то, что не рассказала, отделавшись полунамеками и общими фразами. Наследник он, или кто? Ведь имеет право знать, что на самом деле творится в стране. Раздражение оттого, что сам не стал вмешиваться во внутренние дела. Ведь и слышал разговоры, и про идею с аукционом давно знал, а толком сопоставить не додумался. А еще о власти мечтает. Граф мысленно обозвал себя ослом, который не видит дальше своего носа, перед которым болтается сочная аппетитная морковка. На деле же морковка эта совсем гнилая, только повешена нужной стороной. А стоит откусить кусок, будешь долго плеваться. Пока они казармы да укрепления латали, в негодность пришло все вообще, не только военная инфраструктура.
– Где сейчас ее величество? – словно между прочим, поинтересовался наследник.
– В министерстве должно быть, – бросив взгляд на часы на городской ратуше, произнес слуга.
– Благодарю, – Филипп сунул ему монету и поспешил к выходу из парка, не видя, как с удивлением мужчина рассматривает золотой.
В министерстве царила привычная деловая суета. Кое-где кучковались недовольные новым распорядком чиновники, тихонько возмущаясь, но, в целом, было видно, что работа идет довольно активно. Во всяком случае, когда Филипп в последний раз навещал административную часть по делам, то мог наблюдать мирно расхаживающих по коридорам работников пера и чернил, обсуждавших все, кроме работы. Торговцы водой и горячими пирожками сновали по коридорам, словно по рыночным рядам, а ростовщики вершили свои дела. Сейчас же ничего подобного не было и в помине.
Граф поймал одного из писцов и уточнил, где находится кабинет ее величества. Убедившись, что девушка не стала никуда переезжать и воспользовалась рабочим местом своих предков, он уверенно проследовал туда. От предложения проводить мужчина отказался. Пусть бывал он в этом здании не так часто, и найти управление медицины не смог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь, но прекрасно помнил, где располагаются два кабинета – собственно королевский и сектор военного министерства.
Поднявшись по лестнице на третий этаж, граф свернул направо и медленно пошел по коридору. С одной стороны тянулись высокие окна, выходившие на юг, отчего в коридоре с восхода и до заката было светло. В простенках между окнами висели портреты королей Дельменгорста. Напротив окон располагались двери светлого дерева – кабинеты министров, предназначенные для приема зарубежных представителей или высокопоставленных посетителей. В обычное время они предпочитали работать в своих секторах, чтобы как можно быстрее получать последнюю информацию. Заканчивался коридор более внушительной дверью, за которой располагалась приемная и собственно королевский кабинет. Именно туда и направлялся Филипп, когда дверь кабинета военного министра неожиданно распахнулась.
– Граф, – застыл на пороге новый министр. Филипп с ним знаком не был, но несколько раз видел этого человека. Очевидно, один из деятельных заместителей, оказавшийся на новой должности благодаря большей осведомленности, чем собственное начальство. – Я как раз думал послать за вами, чтобы назначить встречу.
– Чем обязан такому беспокойству? – удивился Эстеритен. Обычно ему самому приходилось обивать порог министерства, чтобы выбить хоть сотню золотых на ремонт казарм или укреплений. После пары таких визитов стало понятно: проще самому заплатить нужную сумму из своего кармана, чем получить что-то от государства, которое он защищал. Впрочем, после намека Камиллы, что он может поискать средства, выделяемые на армию, в шкатулке жены бывшего военного министра, все вопросы пропали сами собой.
– Ее величество поручила мне как можно скорее составить смету первоочередных работ на южной границе, – наконец поклонился министр, граф в ответ склонил голову. – Поскольку вы хорошо знаете тот регион и все его проблемы, я решил обратиться к вам.
– Хорошо, – немного подумав, решил Филипп. – Сейчас я бы хотел встретиться с ее величеством, а потом целиком и полностью буду в вашем распоряжении.
– Боюсь разочаровать вас, но ее величество покинули министерство не далее как двадцать минут назад, – покосившись на часы городской ратуши, видные в окно в коридоре, сообщил министр графу.
Филипп задумался. Можно было отправиться в малый дворец, но где гарантия, что Анна-Виктория не отправилась куда-то еще? Последнее время дворецкий исправно снабжал его информацией о том, как новая королева рьяно взялась за наведение порядков в столице и лично инспектировала разнообразные учреждения. С одной стороны, как отмечал Белави, толк от этого был не малый, но с другой высказывались опасения, что такое поведение может уронить достоинство королевы.
– Что ж, – решился граф, – раз так вышло, думаю, я встречусь с ее величеством вечером, или завтра утром, если мы с вами задержимся. Мои вопросы могут подождать, в то время как положение на границе может измениться в любой момент.
Министр радостно, в чем-то даже немного хищно, улыбнулся, запер кабинет и попросил Филиппа следовать за ним.
После недолгого блуждания по коридорам они спустились на один этаж и оказались почти сразу возле входа в военный сектор. В отличие от прошлых лет, дверь в помещение была плотно закрыта, а перед ней стоял вооруженный арбалетом и саблей гвардеец. Увидев, кто пришел в сопровождении министра, юноша подтянулся, демонстрируя бравую выправку, и приветствовал командира, о котором в военных корпусах страны начали ходить легенды.
– Прошу вашу светлость, мастер Лоранс, – юноша сделал шаг в сторону, словно находился на параде, подпуская их к двери.
– Приятно видеть, что военное ведомство перестало быть открытым для всяких проходимцев, – оказавшись внутри, отметил граф.
