– В этот раз ты обращаешься со мной иначе, – сказала она. – Почему?
Он встал, повернулся к ней и положил ее влажные от крема ладони на свою грудь, прижал их своими ладонями и медленно провел ими по груди. В этот момент весь остальной мир для нее словно исчез.
– Разве это не ясно? – ответил он. – Ты мне нравишься.
Жаль, что Жак не видела выражения его лица.
Смущенная, она быстро отодвинулась от него.
– Ты думаешь, что я тебе поверю, после того как ты дважды меня похитил, чтобы обречь моего отца на верную смерть? А ведь я тоже этого не переживу! А моя бедная мать…
– Ты представляешь себе только худшее, особенно тогда, когда речь идет обо мне.
– А что, это не так?
Он открыл было рот, но тут же его закрыл и быстро накинул рубашку.
– Вноси! – велел Дэймон охраннику.
Тот втащил в каюту деревянную ванну. Она оказалась лишь чуть больше, чем нижняя половина бочки, и по сути, наверное, ею и являлась, но все же это была ванна.
– Ты думаешь, что ванна поднимет мне настроение?
– Не исключено, особенно если ты позволишь мне помочь тебе.
Какое-то время Жаклин, не говоря ни слова, сверлила его гневным взглядом. Дэймон вздохнул и сделал вид, что все идет как надо:
– Признаюсь, это единственная вещь, о которой я не подумал заранее. Я не взял на борт настоящую ванну для тебя. Но такая ведь тоже сойдет?
– Мы уже обсуждали это вчера вечером, – бросила в ответ Жаклин.
– Так это было до того, как я поставил для тебя на дверь щеколду. Но имей в виду, что в случае необходимости мы можем вышибить дверь, и тогда уже никаких ванн в одиночестве ты принимать не будешь.
Жаклин рассмеялась, наверное, впервые в его присутствии:
– Хотя мысль о том, чтобы закрыться от тебя навсегда, и заманчива, я не собираюсь умереть от голода. Под эту дверь даже еду не просунешь. Тебе не придется ее вышибать.
Пришли четверо матросов с ведрами, полными воды. Это были настоящие матросы, а не пираты. У них аккуратные прически, нормальная одежда, они не были вооружены и, входя, почтительно поклонились Жаклин. Интересно, почему у Дэймона на корабле такая странная смешанная команда? Впрочем, сейчас Жак могла думать только о ванне, все остальное можно было отложить на потом. Когда матросы наполнили ванну водой и вышли, она окунула в нее палец – вода была теплой. Девушка приложила палец к губам и рассмеялась.
– Соленая! – повернулась она к Дэймону. – Как же я избавлюсь от соли?
– Одно ведро – с пресной водой, чтобы смыть соль в конце. Ну что тебе объяснять, ты же опытная мореплавательница. Ты знаешь, что пресная вода на корабле на вес золота.
Жаклин, конечно, знала, и все же было смешно, что он предлагает морскую воду, чтобы смыть остатки соли от купания в морской же воде. Очевидно, Дэймон тоже понял юмор ситуации, потому что рассмеялся:
– Тебе стоит попробовать, давай.
Забавно, как часто им приходят в голову одинаковые мысли! Это начинает раздражать. Дэймон развернулся и направился к выходу из каюты, и только тут Жаклин сообразила, что с помощью ванны он совершенно отвлек ее и так и не ответил на вопрос, который она ему задала.
– Так в чем же я ошибаюсь? Ответь мне! Ты работаешь на Пьера Лакросса?
Капитан лишь на секунду обернулся, чтобы взглянуть на нее.
– Я позволяю ему работать на меня, – произнес он и закрыл за собой дверь.
Глава 25
Конрад Шарп встал из-за стола, наполнил бокалы и повернулся к Джеймсу:
– Ты как-то задумчив сегодня. Думаешь о жене?
– Я всегда о ней думаю, – хмыкнул Джеймс. – Но плавание, особенно в этом направлении и особенно с тобой, навевает всякие воспоминания.
Конни улыбнулся:
– Хорошие были времена. Помнишь драку с Псиной Макги? Вот был чертов гигант! Он из нас чуть душу не вытряс, а твои удары почти не замечал. Никогда я так не смеялся, как тогда, когда ты от его удара перелетел через комнату.
Джеймс бросил на первого помощника гневный взгляд:
– Да, у него были железные ребра. Но зато челюсть оказалась не железной. Но прежде чем это выяснилось, ты тоже отлетел в другой угол.
– Да, было смешно, когда Псина Макги упал на пол от твоего короткого хука в челюсть. Тебе, правда, пришлось подпрыгнуть, он был на голову выше тебя! – рассмеялся Джеймс.
– Насколько мне помнится, это ты меня подстрекал с ним подраться. Не самая здравая твоя идея, старина.
– Но здорово же было!
– Мне вот вспоминается, как мы наткнулись в таверне на Джереми, и он, руководствуясь лишь описанием, данным его матерью, спросил меня, не Джеймс ли я Мэлори?
– Да, это было большое событие. Никогда не забуду выражения твоего лица, когда Джереми выложил тебе, что он твой сын. Но когда ты свыкся с этой мыслью, то стал гордым папочкой!
– Я и сейчас горжусь парнем, да что там парнем, уже мужчиной! Да, мне было нелегко, когда пришлось разочаровать его тем, что я не беру его в плавание. Но я должен оберегать своих детей, я душу за них отдам – за Джереми, Жак, Гильберта, Адама… я готов убить или умереть за них!
– Ну, до этого, надеюсь, не дойдет. Однако через три недели, когда доберемся до Сент-Китса, боюсь, без жертв не обойдется.
– Я уже предвкушаю удовольствие, которое меня ждет, когда мы поймали этого ублюдка, который похитил Жак, и Лакросса, или кто там еще из пиратов-идиотов им управляет. – Глаза Джеймса потемнели.
– Ты, наверное, жалеешь о том, что капитан Хоук вышел в тираж? – чтобы разрядить обстановку, сказал Конни.
– Вовсе нет. Если я о чем из случившегося в то время и жалею, так это о том, что не смог сдержать обещание, данное Саре Росс.
– А, этой красотке, что жила по соседству на Ямайке?
– Да.
– Но ты же увел ее от мужа, с которым она была несчастна.
– Не настолько уж далеко и увел. Но это не главное обещание.
В те времена Джеймс вообще был скуп на обещания, тем более для женщин. Он отлично помнил тот день, когда это случилось. Сара принесла корзину с печеньем, которые она напекла для Джереми. Джереми сказал ему, что она часто это делала, когда Джеймс бывал в плавании. Но в тот день Сара хотела поговорить с ним наедине. Они вышли в сад за домом. Чтобы создать для Джереми какое-то подобие дома, Джеймс купил плантацию по соседству с плантацией Сары. Джеймс, конечно, вовсе не собирался становиться плантатором, просто так получилось. Земля была настолько плодородной, что было бы глупо ею не заняться, так что по настоянию Конни ее засеяли. А Джеймс, в свою очередь, захотел, чтобы особняк окружали сады.
