– Эх, хотел бы я! – ответил молодой человек, – но мой титул вызовет слишком много пересудов.
– Ну так не упоминай его, – усмехнулась Жаклин. – Ты пока еще тут не часто попадаешься на глаза. Нас, Мэлори, так много, что кто нас может сосчитать? Приезжай инкогнито, развлечешься и вернешься домой.
– Увы, я не могу вести себя так, как наши отцы, даже не заикайся об этом, Жак. Герцоги не бывают повесами.
– С чего ты это взял?!
Во время венчания Джеймс и четверо его союзников и правда волновались, как бы Энтони не испортил дочери праздник. Они договорились, что никто не проболтается об этом Джудит, хотя Тони был весьма недоволен ее выбором.
Энтони даже заставил Джеймса пообещать, что как только они вернутся в Лондон, то встретятся в Найтоне, и это будет самый суровый раунд на ринге.
Джеймс, чувствовавший себя виноватым в том, что позволил себе усомниться в выдержке своего брата, сухо сказал:
– Означает ли это, что я должен буду позволить тебе победить?
Николас Иден, оказавшийся случайным свидетелем этой беседы, засмеялся. Братья тут же принялись буравить его злобными взглядами, и жена Николаса Риджайна быстро утащила мужа от греха подальше. Обычно братья, недолюбливавшие жениха их обожаемой племянницы, ограничивались презрительными замечаниями в его адрес, но сейчас, видя, что Энтони в самом деле разозлился, Риджайна не собиралась испытывать судьбу.
Слишком многие из присутствовавших на свадьбе гостей говорили Жаклин, что следующий «большой день» будет ее. Черта с два! Не желая испортить праздник сестры ссорой, девушка лишь усмехалась в ответ.
Увидев, что Джудит собирается подняться наверх, чтобы переодеться для свадебного путешествия, Жаклин, желающая еще немного побыть наедине со своей любимой подругой, последовала за ней.
Джудит обернулась посмотреть, кто закрыл за ней дверь, и спросила:
– Ну, ты снова назовешь меня предательницей?
Хотя Жак давно перестала называть Джудит предательницей, и вообще это была только шутка, все же вопрос сестры имел кое-какие основания. Они поклялись друг другу, что в этот сезон будут только развлекаться и ни за что не выйдут замуж. Слишком многие родственники убеждали их в том, что любовь не признает планов и совершенно неразумно что-либо загадывать там, где речь идет о чувствах. Но Жак в отличие от Джудит оставалась непреклонной. Да и никто в этом сезоне не вызвал у нее интереса. И ей не приходилось застревать на судне с красивым юношей, как случилось с Джудит. Верно, Жак провела некоторое время взаперти на другом судне, и ее тюремщик тоже был весьма красив, но… все, что она хотела бы сделать с ублюдком, – убить его. Так что это было не в счет.
– Нет, я просто хотела сказать, что я счастлива, что ты счастлива, – улыбнулась Жаклин в ответ.
– О, Жак!
Они бросились друг другу в объятия и зарыдали. В конце концов, Жаклин охрипшим голосом воскликнула:
– Хватит, в самом деле! Ты не должна предстать перед мужем с такими красными глазами!
Джудит с усмешкой отступила назад:
– Неужели это я плачу?
– Конечно! Все это заметили, даже твой отец.
– Может быть, именно поэтому он был так милостив и все-таки позволил этой свадьбе состояться, – рассмеялась Джудит.
– Милостив? Я-то думала, весь процесс приготовления сопровождался пинками и рычанием.
– Угроз на самом деле было немного, так что для него такое поведение является весьма похвальным.
– Придется поверить тебе на слово.
Увы, сегодня последний день, теперь ей не удастся общаться с кузиной так часто, как прежде. Джудит будет жить с мужем в Хэмпшире, в доме, унаследованном от его бабушки, а Жаклин – далеко от них, в Лондоне. Конечно, она сможет их навещать. Но ведь не жить же с ними целый год!
– Мне будет так тебя не хватать! – всхлипнула Жаклин.
– Но мы же не будем жить на разных концах земли.
– Я знаю.
Тем не менее, для нее это будет именно так!
– Ты должна отвлечься, найди себе какое-то занятие…
– Да уже нашла. Отец после возвращения в Лондон отплывает на «Деве Джордж» в Карибское море, и я только об этом и думаю.
– О, это мне известно, но я имела в виду другое… романтическое. Неужели тебе не нравится никто из твоих поклонников?
– Конкретно никто, но в целом они все мне нравятся. Просто я не влюбилась ни в одного из них.
– Наверное, ты даже не пыталась!
Помогая Джудит расстегнуть ее платье, Жаклин рассмеялась.
– Как-то даже не думала, что я должна была пытаться!
– Ты меня понимаешь. Если бы ты могла позабыть, наконец, об этом похищении, избавиться от приступов гнева, твое сердце открылось бы навстречу новым возможностям.
Когда Джудит повернулась к ней спиной, Жаклин состроила гримасу. Она понимала, что сестра счастлива, и поэтому хочет, чтобы все вокруг нее тоже были счастливы. Джудит просто позабыла, что Жаклин будет счастливее всего, если в этом году ни в кого не влюбится.
Вместо того чтобы объяснить сестре это, Жаклин сказала:
– Я волнуюсь за отца, ведь на этой неделе он отплывает, чтобы заняться ублюдком и его хозяином… – Так как на свадьбу прибыли и Уоррен и Бойд, она была уверена, что семейная встреча клана Мэлори с целью разработки плана атаки состоится очень скоро, может быть, даже сегодня в Хэйверстоне. Разумеется, ее никто не позовет!
– Значит, дядя уже знает, кто все это спланировал?
– Понятия не имею! – сердито воскликнула Жаклин. – Они же мне ничего не говорят!
Джудит повернулась, на ее лице была недовольная гримаса.
– Но ты же была уверена, что дядя Джеймс сразу поймет, кто этот негодяй, как только ты… о, Жак, только не говори мне, что это все еще тайна! Ты должна была ему рассказать о настоящем, еще более гадком требовании выкупа, о котором ты узнала из найденной на пиратском судне записки.
– Я и рассказала. Отец все равно плывет на Карибы, так что не было смысла от него скрывать. Я дала ему копию записки в тот же день, как он получил письмо Дрю.
Когда Жаклин обнаружила эту записку в каюте ублюдка, она подумала, что ее семья не узнает, что случилось, потому что он не оставил записку с требованием выкупа в Бриджпорте. Жаклин была в ярости. Она пыталась убить похитителя в тот же день, как, впрочем, и во многие другие дни, но без особого успеха. Этот подонок был слишком силен, и ее потуги вызывали у него только смех. Но, наконец, он сказал ей, что переписал записку своего хозяина в более вежливой форме и она доставлена ее отцу. Как будто это что-то меняло в их плане.
– Я даже сказала папе, что не упоминала об этой настоящей записке раньше, чтобы он не попался в ловушку, отправившись на Карибы немедленно. Он прочел ее и просто улыбнулся, не сказав ни единого слова! Как я была зла!
