Сначала сокровища поднимали из самого подвала, тайник мы с «Сержем» будем чистить в самую последнюю очередь, но и так всего было до хрена и больше. Было, кстати, и оружие.
– Вау! Пулемёт «Льюиса»! Ес! Наконец-то я его увидел вживую! Оба заберу с собой! «Маузеры» тоже! «Максим»? Да ну его на хрен. Оставьте себе! Хотя чего это я? Я же добрый «фей». Если разобран? Вытаскивайте, на грузовик к нам поставим. Что значит, на какой грузовик? Ну не на «Хорьхе» же мы всё это потащим. Что, в городе машин мало? Автобат же есть. Попросим кого-нибудь поделиться. В первый раз, что ли? – Руководя этой «золотой лихорадкой», я продолжал думать, и чем больше я обдумывал возникшую у меня мысль, тем больше она мне нравилась. Пожалуй, я так и сделаю.
– Теперь понимаете, Алексей Петрович, что я имел в виду, говоря, что мы не стеснены в средствах? – спросил я у глубоко задумавшегося Елагина, глядящего, как шустро работают мои грузчики, и выведя его тем самым из оцепенения.
– Есть такое понятие, экстрасенсорика. Скорее это даже малораспространённая наука. Раньше, в глубокой нашей с вами истории таких людей называли ведунами. Так вот я представляю группу именно таких людей. Отсюда и большая часть моих знаний по будущей истории. Разумеется, в нашей группе, скажем так, заинтересованных общим результатом людей, кроме экстрасенсов, есть и грамотные аналитики, и экономисты, и финансисты, и такие боевики как я.
Информацию по срокам окончания войны я почерпнул из расширенного доклада по данной теме незадолго перед командировкой сюда. Разумеется, сроки были более расплывчаты и вариантов развития событий несколько, но общий итог один: Германия войну проиграет. Я просто выбрал усреднённую цифру конечной даты. Общий анализ именно такой. В основных событиях эти люди не ошибаются. Имел, знаете ли, возможность убедиться, если будет побольше времени, как-нибудь расскажу.
Теперь о моём появлении здесь. Бывший хозяин всего этого великолепия отщипнул кусочек от общего пирога. Я был послан забрать всё это, но в результате не слишком удачных действий своих помощников оказался в НКВД и, соответственно, несколько позднее на войне.
Так как я всё же относительно русский человек, сомнений, на чьей стороне воевать, у меня не было. Вот я и организовал очередную группу заинтересованных в дальнейшем совместном существовании людей, а постольку-поскольку подготовка у меня специфическая, то и действия весьма непредсказуемы и своеобразны. Немецкое командование очень скоро в этом убедится.
Всё остальное чистая случайность. Вас, по крайней мере, здесь увидеть я совсем не ожидал, но русские говорят: «Нет худа без добра». Да, да, русские, я не совсем русский. Я никогда не был ни в России, ни в Советском Союзе, хотя воспитывали меня, в том числе, и выходцы из России. – Вот это я сплёл! Я собой горжусь. Интересно, во что из этой «пурги» он поверит? Впрочем, во всё поверит. А куда ему деваться? То, что я говорю совсем не так, как говорят местные, Елагин отметил сразу. Уровень подготовки и необычность жестового общения внутри группы он тоже оценил.
Елагин профессионал. Он прокачивает каждое движение и все наши действия с самого начала, и я пока не решил, оставить его в живых или не заморачиваться и пристрелить его к чертям, от греха подальше. То, что Елагин озадачен слаженностью, а главное, составом, вооружением и экипировкой моей группы, видно невооружённым глазом. Содержимое подвала его тоже поразило до глубины души. Мои слова и объяснения также идут в эту необычную копилку.
Аналитика действительно непростая наука, и он очень внимательно следил за ходом моих рассуждений, а я, в свою очередь, наблюдал за ним. Многоходовка НКВД была мной раскрыта полностью, и, я надеюсь, он думает точно так же. Теперь надо понять, оставить всё как есть или разом обрубить все концы. Впрочем, я поступлю как всегда, а там посмотрим.
Единственное, что я не мог никак просчитать, так это то, насколько Елагин обижен на «Сержа» за его прежние грехи, и то, насколько он обижен на гестапо за свои увечья, превратившие его, не слишком молодого, но ещё здорового и сильного мужчину, в гниющую, медленно умирающую развалину. Опять-таки, насколько в результате произошедшего с ним он ненавидит лично меня, а заодно и Советский Союз, в который раз сломавший привычный для таких как он, осколков былой Российской империи, уклад жизни.
Всё это я просчитать, к сожалению, не мог. Поэтому и забрал у него последний ствол, а то закатает мне напоследок пулю в спину, а доктора в шаговой доступности у меня нет. Да и две пули в спину в год это, знаете ли, перебор.
С другой стороны, я Елагину интересен. В результате теперь уже нашей многоходовой комбинации он вполне легально может оказаться в Великобритании. И, главное, мы поможем ему вытянуть из НКВД его маму, к которой, судя по досье Вальтера Нойманна, он питает очень глубокие и нежные чувства. К тому же при этом он сам полностью поменяет документы и легализируется.
То, что я человек небедный, он теперь понимает, а «Серж», по моему совету, в конфиденциальной беседе просто предложил брату воспользоваться его финансами, что само по себе вылезает за рамки их взаимоотношений. Это Елагин наверняка тоже отметил. Как перекинуть ему деньги и немного драгоценностей, я придумаю позже, но сделаю это обязательно, а то он с голода в Лондоне помрёт, пока «Сержа» дождётся.
Хотя, конечно, у Елагина есть некоторые накопления, и немцы ему помогут с финансами. Да и «МИ-6», сейчас она «Сикрет Интеллидженс Сервис» зовётся, на прокорм подкинет, но я хочу закинуть ему бриллианты для другого дела. Пока идёт война, цены на недвижимость невысоки, и Елагин сможет купить нужную нам недвижимость в САШ и в дальних колониях Великобритании и контролировать её до приезда основной группы во главе с «Сержем».
Встречаться же с ним я в будущем не планирую, способы связи у нас по рации с помощью ключевых слов и в определённое, отдельно оговоренное время. Общение с нами Елагин залегендирует перед немцами просто, объяснив, что мы находимся в одном из партизанских отрядов. Конечно же, Елагин назвал несколько своих доверенных людей, через которых мы можем передать информацию для него, но вот пользоваться ими я не собираюсь. Что такое гестапо, я прекрасно знаю.
– Чтобы вы понимали, Алексей Петрович, я совсем не пытаюсь вас убедить, но некоторые из будущих событий я вам перечислю. Не помню точно когда, в сорок втором году «Советы» попробуют прорвать фронт германских войск под Харьковом, а в результате потеряют большое количество войск и техники, и фронт провалится до Сталинграда. Но в Сталинграде русские зацепятся и, потеряв немереное количество людей, в начале сорок третьего года окружат огромную группировку немецких войск и уничтожат её. Командование группировки сдастся в плен вместе с войсками.
Немцы очень не любят воевать зимой, разгром немецких войск под Москвой в ноябре сорок первого года это прекрасно показал. Блицкриг, отлично сработавший во всей Европе, с «Советами» не сработал, да и не мог сработать изначально. Слишком большие расстояния, недоразвитая система дорог и, соответственно, максимально растянутые коммуникации.
К тому же педантичные немцы воюют классически. Да жестоко, кроваво, а карательные отряды беспощадно кроваво, но советским русским на правила войны наплевать с высокой колокольни. К тому же здесь начинает работать такая черта русского характера, как упорство, переходящая в упрямство. Причём в массовом виде и во всей стране.
