Куда дед заныкался, я так и не понял, Копперфильд доморощенный. Мы и десятка шагов сделать не успели, а деда и след простыл. Наверное, уже к станции подбегает, он всё-таки на работе. Не дай бог прогул поставят. Здесь отметку о прогулах в гестапо ставят. На какое место ему таких удовольствий? Ежели чего пусть валит на нас. Ну да сам разберётся, не маленький. Мы-то рванули в другую сторону, но отбежали недалеко, главное, было направление обозначить, уходили мы не по берегу.
Переоделись в свою одёжку, в маскхалатах всё же плавать удобнее, чем в немецкой форме, и не торопясь зашли в воду. Притопили форму, и прости, прощай этот берег. Хорошо, я заранее спросил у «Сержа», умеет ли он плавать. Оказывается, этот дельфин, если понадобится, баржу утянет. На тот берег он приплыл много раньше меня, хотя я не сказал бы, что плохой пловец.
Бегать в мокрой одежде не самое приятное занятие, но деваться было некуда. Побегать, впрочем, пришлось недолго, километров восемь, и всё вдоль берега реки, заодно и высохли, а дальше мы уже ехали с комфортом на такси, на «кюбеле» в смысле, говорил же, хорошая машинка. Классно, что он маленький, его сразу, еще когда мы ребят переправляли, в укромном месте припрятали, со всякими там приятными разностями вроде сала, фляжки с коньяком и «Феей» в качестве охраны.
Следующий день мы отсыпались и ночью встали на обратный путь, отмахав по дороге почти семьдесят километров. Правда, уже по другой дороге. Говорил же, здесь леса сплошные, но просёлочные дороги есть, и очень неплохие дороги. Получилось так, что, сделав круг почти в двести километров, мы приехали почти до базы нового партизанского отряда.
Когда я планировал его расположение, мы с командиром отряда даже поспорили, но мой опыт победил. Это я к чему? Базу я расположил около озера в лесу, а не рядом с посёлком. Да, по бабам бегать будет затруднительно, но и бегать повидать сельчан желания будет меньше, всё же километров тридцать почти. Дольше проживут. Последний аргумент тоже не последнюю роль сыграл, и ложное направление этот хитрый крестьянский мужик тоже слепил, раскрыв по секрету троим особо болтливым сельчанам ложное месторасположение отряда.
Словом, никто не ждал нас так быстро. Верхом наглости всем показалось другое. Обратно я собирался проехать через тот же посёлок, но дело в том, что мы очень удачно нахулиганили в соседнем районном центре, да и пущенный под откос поезд немалую роль сыграл, поэтому в посёлке всё прошло тихо и благородно.
Просто полицаи не успели развернуться. Пока до упырей дошла информация, что уничтожение подполья превратилось в массовый мор местных полицаев вместе с городскими полицаями и их начальником, на «железке» слетел с рельсов санитарный поезд, и в ту же ночь станция в городе Остров превратилась в груду перекрученного железа.
Собрав трупешники коллег и прикопав их на ближайшем кладбище, городские полицаи даже не зверствовали и вот почему. Я всегда говорил, что главное это наглядная агитация. За полкилометра перед посёлком мы поставили щит, на котором было наше скромное послание: «Так будет с каждым палачом. «Второй»».
А сразу за ним лежала кучка сожженных полицаев, в которой выделялся начальник полиции и его информаторы. Жирного упыря и братика с сестричкой я, после недолгого размышления, пристроил в костерок живыми.
Вот поэтому-то полицаи и свалили уже на вторые сутки – у них образовалось очень много неотложных дел. Даже оставлять никого не стали и правильно сделали. Долго нам ещё пяток полицаев повесить, что ли?
Разведку из «Гнома», Арье и двоих местных пионеров я в посёлок, конечно же, закинул, но это так, для подстраховки. Так что мы распрощались с гостеприимными хозяевами ещё через сутки и прежним порядком, «кюбель» с мнимыми фельджандармами впереди и два грузовика с полицаями за ним, двинулись домой.
Я почему эту дорогу выбрал? Про просёлки я уже говорил. Маршрут группы «Погранца» был проложен таким образом, чтобы он мог проводить мою группу, забрать нашу закладку, взорвать линию Резекне–Остров и, отвлекая внимание упырей на себя, уходить в сторону Эстонии. Группы «Стрижа» и «Руля» развлекались по другую сторону Резекне и тоже уводили упырей в сторону Эстонии и в направлении Риги, а вот район города Лудза мы не трогали вообще. Сейчас группы уже должны возвращаться, то есть идти на «мягких лапах», разведывая окрестности.
С учётом наших недавних художеств и нервической обстановки на границе с Эстонией сам городишко мы прошли тихо. Если честно, я хотел бросить технику перед городом, благо, здесь были озёра, в которые можно было пристроить это немецкое железо, но меня задушила жаба. Ну, так не хотелось переться в такую даль пешком! Поэтому мы свернули перед городом направо на просёлок и встали на днёвку в небольшом перелеске. «Рыси» у нас нет, но за день мы нашли неплохую полевую дорогу, огибающую город, и следующей ночью поехали дальше.
Единственным местом, где нам пришлось всё же отметиться, был переезд. Ну что же делать? Бронетранспортёр штука хорошая, полицейскому полку опять не повезло, а «Белка» снова на технике. Правда, ни пути не минировали, ни листовки не оставляли, ни трупы не раскладывали. Невинно убиенных немцев из полицейского полка охранной дивизии мы забрали с собой, вместе с «Ганомагом» и всем их отделенным хозяйством. Пропали и пропали. Раки в одном из озёр были очень довольны.
Ну а дальше, огородами, огородами, в смысле, просёлками и перелесками. Заметая за собой следы срубленными ёлками и максимально проверяясь, за двое суток, не сильно торопясь, пришли на одну из запасных баз. Нет, не к своему лесу, ставшему уже почти родным, а на прошлогодний хутор, на котором хозяева дорогу заминировали. Мы его в этом году ещё не трогали, а «Старшина» в наше отсутствие построил здесь шесть землянок и дежурного гонца оставил, на всякий случай. Просто именно сюда, если всё получится, «Ода» выведет радистов НКВД. Если группа дойдёт, связь пришлют обязательно. После долгих сомнений и размышлений я пошёл с козырного туза, но об этом потом.
Глава 16
06 сентября 1942 года
Начальник разведки 349-й стрелковой дивизии находился в самой высшей степени раздражения. Он только что вышел от командира дивизии, где его в течение двадцати минут песочили как мальчишку. Уже две недели дивизионная разведка не могла взять «языка». В этих нескончаемых лесах и болотах пропало уже три разведгруппы, а четвёртая вчера нарвалась на нейтральной полосе и, потеряв двоих бойцов убитыми, оттянулась назад. Люди гибли, и их было никем не восполнить. Обескровленная предыдущим наступлением дивизия стояла в глухой обороне уже второй месяц, и подкрепления даже в стрелковые роты приходили крайне редко. Чего уже говорить о разведчиках, которых за последний месяц выбили почти всех.
По мирному времени разведчиков в дивизии должна быть рота, сто двадцать человек, а сейчас и двадцати не наберётся. Стоя во дворе штаба, располагавшегося в простом деревенском доме, капитан мрачно курил. Из командиров в дивизионной разведке остался он один. Младший лейтенант Мамыкин, до вчерашней ночи единственный оставшийся в живых командир разведвзвода, лежал сейчас на нейтральной полосе, на краю здорового болота. Его так и не смогли вытащить.
