Видение рассеивается в мгновение ока.
Мы смотрим в пустые ладони Мамы Агбы – на руки, только что изменившие мой мир.
Ее пальцы дрожат от напряжения, а глаза полны слез.
– Такое чувство, – произносит она, всхлипывая, – что я снова могу дышать.
Я киваю, хотя не могу описать охватившие меня эмоции. После Рейда я никогда не думала, что снова увижу магию.
Когда руки Мамы Агбы перестают дрожать, она жадно хватает свиток и изучает его. Видя, как ее глаза бегут по пергаменту, я понимаю, что она читает.
– Это ритуал, – говорит она. – Он очень древний и поможет призвать богов.
– Вы сможете его провести? – спрашивает Амари, ее янтарные глаза светятся от страха и восхищения. Она смотрит на Маму Агбу так, словно та сделана из бриллиантов, но вздрагивает, стоит ей приблизиться.
– Это не моя судьба, дитя. – Мама вкладывает свиток мне в руку. – Вам тоже было видение.
– В-вы шутите, – запинается Амари. Сейчас я полностью с ней согласна.
– К чему спорить? – говорит Мама. – Вы втроем были в пути. Странствовали, чтобы вернуть магию.
– А разве она еще не вернулась? – спрашивает Амари. – То, что вы сделали…
– Лишь малая часть того, что могла прежде. Свиток пробуждает магию, но нужно нечто большее, чтобы полностью ее вернуть.
– Надо выбрать кого-то получше, – качаю я головой. – Кого-то более опытного. Ты не можешь быть единственным магом, пережившим Рейд. Давай используем твою силу и найдем еще кого-нибудь.
– Девочки…
– Мы не можем, – обрываю я. – Папа не сможет без нас…
– Я позабочусь о твоем отце.
– Но стражники…
– Не забывай, кто учил тебя драться.
– Мы даже не знаем, что там написано, – вклинивается Амари, – не можем прочитать!
Взгляд Мамы Агбы затуманивается, словно она обдумывает какую-то идею.
Она быстро перебирает свои вещи и протягивает нам выцветшую карту.
– Сюда! – Она указывает на точку в джунглях Фунмилайо, в нескольких днях к востоку от побережья Илорин. – В моем видении вы шли сюда. Должно быть, там находится Шандомбль.
– Шандомбль? – повторяет Амари.
– Легендарный храм, – объясняет Мама Агба. – По слухам, это дом священных сентаро – защитников магии, членов духовного ордена. До Рейда только новые лидеры десяти магических кланов могли посещать их, но раз в видении вы направлялись туда, значит ваше время пришло, нужно отправиться в путь. Возможно, в Шандомбле вы найдете ответы.
Чем больше говорит Мама Агба, тем сильнее холодеют мои руки и ноги. Как ты не поймешь? – хочется кричать мне.
У меня не хватит сил.
Я смотрю на Амари и на мгновение забываю, что она – принцесса. В свете свечей она кажется маленькой и неуверенной девчонкой.
Мама Агба кладет морщинистую ладонь мне на щеку, другой рукой берет Амари за запястье.
– Я знаю, что вы напуганы, девочки, но еще знаю, что вы справитесь. Из всех дней ты выбрала для торговли в Лагосе именно сегодняшний. Из всех людей на рынке ты, – она поворачивается к Амари, – обратилась к ней. Боги благословляют нас после всех этих лет. Они не станут играть судьбами магов. Вы должны поверить в себя.
Я глубоко вздыхаю и смотрю на циновки, устилающие пол. Боги, которые были так далеко, внезапно оказались ближе, чем я когда-либо мечтала. Сегодня мне просто хотелось пройти инициацию. Просто продать рыбу. Но случилось нечто большее.
– Помогите!
Крик разбивает безмолвие ночи. Мы вскакиваем в мгновение ока. Я хватаю посох. Мама бежит к окну. Когда она распахивает занавески, мои ноги подкашиваются.
Огонь пожирает торговый квартал, каждая ахэре охвачена пламенем. Клубы черного дыма поднимаются к небу. Деревенские кричат, умоляя о помощи. Наш мир исчезает в огне.
Взрыв-порох. Ужасная смесь, которой могут пользоваться только королевские стражники.
Ты, презрительно шепчет внутренний голос. Ты привела их сюда. Теперь стражники не просто убьют всех, кого я любила. Они сожгут нашу деревню дотла.
Я вылетаю из хижины, не обращая внимания на призыв Мамы Агбы. Нужно найти родных и убедиться, что они в порядке.
Я бегу по шатким мосткам и вижу, как мой дом пожирает пламя. От запаха горящей плоти в горле першит. Пожар лишь усиливается. Вся Илорин уже охвачена огнем.
– На помощь!
Узнаю этот голос. Малышка Биси. Полные отчаяния крики доносятся из тьмы, но я проношусь мимо ее ахэре. Сможет ли она выбраться из огня?
Я бегу домой, а люди, пытаясь спастись от пламени, прыгают в океан. Их крики пронзают ночь. Кашляя, они цепляются за обожженные балки, пытаясь остаться на плаву.
Странное ощущение вновь посещает меня. Оно струится по венам, мешает дышать. Следом под кожей разливается теплое покалывание. Не знаю, что это, но чувствую смерти людей и присутствие духов. На ум приходит только одно слово: магия. Я собираю кусочки вместе. Моя магия.
Магия, которую я не понимаю. Та, что навлекла на нас этот ужас.
Чувствую жжение, словно пылающие угли обжигают меня, и вспоминаю о приливщиках, призывавших воду, чтобы потушить пожар. О поджигателях, приказывающих огню оставаться на месте. Будь здесь больше магов, их сила остановила бы этот кошмар. Если бы мы знали заклятия, у огня не было бы ни единого шанса.
Громкий треск раздается в воздухе. Деревянный настил у меня под ногами скрипит, когда я приближаюсь к рыбацкому району. Я бегу, пока держат мостки, а потом прыгаю.
Дым раздирает горло, когда я приземляюсь на шаткие доски моста у дома. Из-за огня я ничего не вижу, но заставляю себя идти вперед.
– Папа! – зову я, горло дерет от кашля. – Тзайн!
В районе нет ни одной ахэре, которая бы не горела, и все же я бегу к нашей, надеясь, что ее эта судьба миновала.
Мостки качаются под ногами. Я задыхаюсь и падаю на землю у самого дома, опаленная жаром пламени.
– Папа! – в ужасе зову я, пытаясь отыскать в огне малейший признак жизни. – Тзайн! Найла!
Кричу, пока не срываю голос, но никто не отвечает. Не знаю, остались они внутри или сумели выбраться. Не знаю, живы ли они.
Медленно поднимаюсь на ноги и, взмахнув посохом, распахиваю дверь ахэре. Хочу вбежать внутрь, но мне на плечо ложится рука, и кто-то дергает меня назад с такой силой, что я падаю на спину.
Слезы застилают глаза. Я не вижу лица противника, но вскоре вспышки пламени озаряют медную кожу. Амари.
– Туда нельзя! – кричит она, задыхаясь от дыма. – Дом вот-вот рухнет!
Толкаю принцессу на землю, полная решимости чуть позже утопить ее в море. Когда она отпускает меня, я ползу к своей хижине.
