Темный эльф подавил смешок и дипломатично ответил:
– Нет. Пожалуй, рискнем с «Пастушкой», хоть она и дороговата.
– Ладно, как скажешь, – разочарованно согласилась Белка и, прекратив ерничать, хитро подмигнула суровому воеводе, во взоре которого отразилось нескрываемое облегчение. – Не, на самом деле, разницы никакой. Просто давно хотелось задать Шранку один вопрос.
– Какой? – все еще держа марку, небрежно осведомился воин.
Она неторопливо приблизилась, коротко обожгла взглядом и неслышно обронила:
– Когда ты нас познакомишь? – и, прежде чем Шранк успел ответить, со смешком сорвалась с места. Но, к счастью, совсем не в ту сторону, где находились злополучные «Три подковы».
Спустя одно лишь мгновение угольно-черный мимикр растворился во тьме и скрылся из глаз, благо его шкура и способность сливаться с окружающим пространством позволяли подстраиваться под любые условия. Если потребуется, мог изобразить даже серые разводы на изъеденных временем камнях. Но, судя по быстро удаляющемуся грохоту копыт, далеко он не ушел: в какой-то момент зачем-то поддал жару, а затем за одним из поворотов донесся шумный всхрап, страшный грохот, будто кто-то с перепугу выронил целую гору звонко разбившейся посуды… или уронил воз с глиняными горшками, перемолов их в труху. Кто-то истошно взвизгнул, еще кто-то испуганно ахнул. Что-то снова зазвенело и покатилось, до омерзения громко дребезжа по мостовой. После чего до встрепенувшихся эльфов донеслись сочная басовитая ругань и тонкий, затихающий вой, в котором они, как ни старались, не смогли признать живое существо.
– Ах ты, дрянь такая! Да что ж ты несешься сломя голову, бес мордатый?! Глаз у тебя, что ли, нету?! Дома забыл?! Или совсем разучился в городе ходить?! Да я ж тебя сейчас…
– Плохо дело, – одновременно обеспокоились Таррэн и Шранк и ринулись спасать незадачливого горлопана, рискнувшего, на свою беду, попасть под копыта разгоряченного Карраша.
Перворожденные, злорадно ухмыльнувшись, поспешили следом, чтобы не упустить момента, когда наглому сопляку начнут отрывать дурную голову. Торопясь на знатное событие, они едва не опередили своего лорда, на лице которого проступила настоящая тревога. Однако, выехав на нужную улочку, удивленно замерли и оторопело воззрились в темноту, силясь понять, что происходит.
Ругался, как выяснилось, здоровенный мужик в живописно разодранных полосатых штанах и залитом багровыми потеками кафтане. В данный момент он сидел в громадной луже ароматного вина и изливал свое отношение к подобному варварскому использованию драгоценного напитка всем близлежащим домам. Был он скорее растерян, чем по-настоящему зол. Спутанная черная борода торчала во все стороны клочьями. Роскошная шляпа покинула лысоватую голову и теперь гордо украшала страусиным пером придорожную канаву. Кафтан казался изъеденным или погрызенным молью и, будучи заляпанным винными пятнами, безвозвратно утратил свой первоначальный цвет. Изо рта мужчины вырывались разнообразные эпитеты неизвестно в чей адрес. Глаза у него при этом были огромными, неверящими и неотрывно смотрели на нечто бесформенное, но еще трепещущее, что свирепый мимикр с невероятной яростью превращал в кровавую кашу. За его спиной обнаружилась перевернутая телега, с бортов которой капало что-то темное. Запряженный в нее дорассец лежал рядом, но был жутко изуродован чьими-то когтями и уже доживал последние минуты. А подле него на коленях сидела Белка и баюкала на руках отчаянно дрожащего малыша – мальчишку лет пяти с крупными черными глазами и удивительно яркой соломенной шевелюрой.
– Все хорошо, малыш. Все кончилось. Никто не пострадал…
Пацан распахнул глаза еще шире и неподвижным взглядом уставился на гневно рычащего жеребца, неутомимо перемалывающего копытами нечто зубастое и крылатое, что внезапно накинулось на них среди ночи и попыталось утащить с телеги. Да, к счастью, промахнулось и сумело выдрать лишь солидный кусок плоти из спины несчастного дорассца.
Таррэн, молниеносно сориентировавшись, слетел с Ирташа.
– Пересмешник?
– Ага, – отозвалась Белка, не поднимая головы. – Торк знает, как он сюда попал, но, похоже, совсем молодой – вон какая силища. Едва не порвал скотину надвое.
Эльф на ходу выдернул мечи и, крикнув Каррашу, чтобы не вмешивался, со всего маху вонзил их в отвратительную мешанину костей, мертвой плоти и злобно щелкающей головы, на которой бешеной зеленью горели голодные глаза. Мимикр, послушно отступивший на пару шагов, успел превратить пересмешника в груду кровавых ошметков, разметал по мостовой, истоптал, как сумел, брезгуя рвать зубами. Но этот живучий гад все равно сопротивлялся!
Таррэн с силой вогнал оба эльфийских клинка в основание шеи твари и зло оскалился – против магии этих мечей кровососу точно не устоять. И не ошибся: нежить взвыла не своим голосом, легко перекрыв вопли непрерывно матерящегося винодела, почти сразу окуталась янтарным пламенем с зеленоватыми всполохами и сдавленно захрипела: огонь был для нее смертелен – это единственное, против чего ни одна тварь Серых пределов не могла устоять. Под этой неумолимой силой пересмешник, давно утративший свой наведенный облик, быстро затих. Зато вонь вокруг распространилась такая, что не привыкшие к подобным ароматам эльфы дружно закашлялись, а леди Мирена поспешно прижала к лицу надушенный платок.
Шранк заглянул в остекленевшие глаза торговца, все еще сочно костерящего проклятую зверюгу на все лады, покачал головой и неожиданно отвесил тому звучную оплеуху. Мужик ойкнул, схватившись за щеку, осекся и как-то разом обмяк.
– Ну что? Полегчало? – участливо осведомился Страж.
Мужик перевел на него ошарашенный взгляд и машинально кивнул. После чего вспомнил наконец о мальчике, которого обязался стеречь и охранять как зеницу ока, и аж подпрыгнул на месте.
– Улан!
– Деда… – тихонько позвал малыш, старательно сдерживаясь, чтобы не заплакать, и винодел в мгновение ока метнулся к внуку.
– Улан! Ты в порядке? Тебя не задело? Не ушибся? Не ранили?
– Да нормально все, не переживай, – одобряюще хлопнула его по плечу Белка, поднимаясь с мостовой и передавая малыша с рук на руки. – Отличная выдержка у парня – даже не моргнул! Настоящий воин, попомни мои слова. А лет через двадцать ему вовсе цены не будет. Послушайся доброго совета: когда подрастет, отдай мальчонку на обучение.
– Какое обучение?! Ему четыре года всего!
– Так я и говорю: когда подрастет. Если уж он сегодня пересмешника не испугался, то потом вырастет славным защитником. Если, конечно, не испортите.
Винодел вздрогнул всем телом и машинально прижал внука к груди.
– Пере… смешник? – икнул он, пугливо покосившись в сторону утихающего пламени.
Шранк пошевелил ногой угли и, подняв что-то из пепла, лениво кивнул.
– Точно. Совсем еще молодой, неопытный, иначе не забрался бы в город, а поискал кого снаружи, подальше от стен и стражи. Вам крупно повезло, что Карраш его учуял да голос вовремя подал, а то не промазал бы он сегодня. Напиться не успел бы, конечно, но одного из вас точно бы забрал. Радуйтесь, что живые остались и непоцарапанные, – после его яда мало кто выкарабкивается. Белик, ты в порядке?
