Ох, Белка, Белка… Она всегда была такой: своенравной, с железной волей и четким пониманием цели, к которой шла напрямик, преследуя ее с неумолимостью охотящейся хмеры. Если что задумала, никогда не отступит. Не остановится и не передумает. Просто, зная характер благоверного, предпочла обойти его запрет стороной. Нарушив его, конечно, но заранее выпросив на это разрешение. Иным словом, обыграла его – легко, умело и потрясающе изящно. Так красиво, что даже злиться на нее было невозможно. Только обожать еще сильнее, чем прежде.
«Я люблю тебя малыш, – неосторожно подумал Таррэн, убирая каштановый локон с ее лица и чувствуя, как сжимается от нежности сердце. – Коварная ты моя женщина. Маленькая моя Гончая. О Бездна… как же я тебя люблю!»
– И я тебя, – беззвучно шепнула Белка, неожиданно открывая глаза.
Эльф замер и, неверяще опустив взгляд, против воли провалился в бездонную синеву ее глаз, в которой заискрились мягкие изумрудные огоньки. В тот же миг его окутал восхитительный аромат эльфийского меда, в голове зашумело, а по внезапно воспламенившимся венам ураганом пронесся самый настоящий огонь. Сердце послушно загрохотало, порываясь выскочить наружу сквозь рубаху. Кожа разогрелась. Руки сами собой сжались, притягивая к себе податливое женское тело. Ноздри шумно раздулись, жадно вдыхая сводящий с ума запах…
Лишь с огромным трудом Таррэн сумел удержать себя в руках. С усилием выпрямился и, памятуя о посторонних, неохотно отстранился.
– Прости, – виновато вздохнула Белка, отводя глаза. – Со мной действительно все хорошо: Карраш быстро опомнился и вел себя прилично. Мы неплохо поладили. А задержались потому, что решили поохотиться.
– Я знаю.
– Подглядывал, как всегда?
– Совсем немного, – невольно улыбнулся эльф, и она осторожно посмотрела на него снова.
– Ты не сердишься?
– Нет.
– Я… это… извиниться хочу.
– За что, малыш? – Он бережно погладил растрепавшиеся каштановые вихры. – Это мне надо извиняться. Прости, я забыл, что ты никогда не ошибаешься. Надо было больше вам доверять.
– Никогда – это сильно сказано, – неожиданно помрачнела Белка и резко села. – С Адвиком вон какой промах вышел. Едва не попались.
– Это не твоя вина: Адвика принимал Сар’ра. К тому же ты с ним давно рассчиталась.
– Ну и что? Последние три года он был на мне. Значит, и отвечать за него тоже должна я, – вздохнула она. – Так что я не без греха, не льсти.
Гончая проворно развернулась, усевшись перед самым носом Таррэна. Сбросила тяжелый плащ, который он тут же подхватил и перекинул на круп Ирташа. Затем недоуменно оглядела невесть откуда взявшуюся рубаху, штаны и в полнейшем изумлении задрала кверху голую стопу.
– Эй! Ты когда успел меня переодеть?!
– Как это «когда»? – с подозрительно серьезной физиономией отозвался вместо эльфа Шранк, не спеша, впрочем, подъезжать ближе. – Ты вчера так сладко уснул, что у него было о-о-очень много времени творить с твоим бездыханным тельцем все, что душе угодно. От переодевания до расчленения. Вот он и оторвался всласть. Кстати, ты как сам-то? Карраш не помял?
Белка ошарашенно обернулась, но Таррэн только кашлянул и постарался не встречаться с ней взглядом, потому что прекрасно знал: если еще раз попадется – уже не выдержит.
– Таррэн?!
– Ну, не оставлять же было тебя в чешуе. – Он выразительно покосился на сородичей. – Как бы мы потом оправдывались? К тому же я не хотел терять наших спутников таким нелепым образом.
Белка только головой покачала и, к его искреннему облегчению, снова уселась прямо, почти касаясь затылком его подбородка. Эльф украдкой втянул ноздрями запах ее волос и с сожалением признал, что не может себе позволить даже обнять ее, как хотелось. Нельзя: темные слишком близко. Они и так уже с подозрением посматривают, в глазах Линнувиэля уже не первый раз появлялось престранное выражение… впрочем, его можно понять: как еще объяснить нескрываемую нежность Таррэна к тому пацану, которым выглядит сейчас Белка? Извращение? Дурное влияние? Безумие? А если еще и поцеловать ее, то он навсегда прослывет среди перворожденных мужеложцем и совратителем, а это – весьма сомнительная слава даже для отреченного.
– Привет, Линни! – вдруг азартно замахала руками Белка, едва не сверзившись с Ирташа. Если бы Таррэн не придержал, точно свалилась бы. – Соскучился по мне? Погоди до привала – я ж тебе все-таки сюрпризик заготовил! Знаю, знаю, что ты горишь от нетерпения и хочешь узнать немедленно, но придется потерпеть! Обещаю: ты будешь в полном восторге!
Линнувиэль мысленно возвел глаза к небесам и понадеялся, что у него хватит терпения выдержать этот «сюрпризик», а заметно отдохнувший и отоспавшийся пацан не сведет его при этом в могилу.
– Корвин, как прошла ночь? Надеюсь, ты больше не храпел и не мешал леди Мирене спать? А то в прошлый раз она намекала на дурные сны, но я по опыту знаю, что основная их причина – громкий чужой храп!.. Х-хей! Маликон, а у тебя муха на плече сидит! Большая, толстая, жирная… мм, объедение! Можно я ее прихлопну? Щас только бревно найду побольше и догоню. Аззар, ты чего скис? Погоди, я скоро и до тебя доберусь! Вот вернется Карраш, и тогда погоняем: кто опоздает к обеду, того и съедим…
Перворожденные дружно потемнели лицами и единодушно прибавили ходу, стараясь оказаться от источника беспокойства как можно дальше. Но, как ни удивительно, ни один не вспылил, не заскрежетал зубами и даже не сверкнул зелеными очами, как раньше. Просто проигнорировали – и все.
– Гм, – нахмурилась Белка. – Что-то неладное творится… Таррэн, что с ними стряслось за эту ночь?
Темный эльф пожал плечами.
– Наверное, привыкли.
– Плохо. Надо будет малость освежить их чувства.
– А потом можно? – не удержавшись, он снова наклонился и, мечтательно прикрыв глаза, тихонько вдохнул умопомрачительный аромат эльфийского меда. – Пусть слегка расслабятся, переведут дух. Сама знаешь, что после долгого перерыва все чувствуется гораздо острее.
Она быстро покосилась за спину, но промолчала, не заметив его маленькой уловки, как и того, что он до сих пор, словно невзначай, обвивал рукой ее талию. Только легонько повела плечами, стряхивая невидимое постороннему глазу напряжение, покачала головой и задумалась. Однако именно в этот момент от неловкого движения широкий сверх меры ворот рубахи немного сполз в сторону и опрометчиво открыл верхнюю часть спины с вплавленными прямо в кожу эльфийскими рунами, очутившимися перед носом расслабившегося эльфа. Таррэн замер, машинально подхватывая и возвращая на место коварную ткань, но поздно: его глаза успели разглядеть лишнее.
Арда, иллара, аттава… Руны подчинения! Нет! Темная бездна, только не сейчас!
Эльф судорожно вздохнул и застыл, страшась даже пальцем шевельнуть, чтобы не выдать себя неосторожным движением.
Проклятье! Как же не вовремя! Как дико не вовремя мелькнули эти кошмарные руны! Конечно, не все, иначе он бы уже сорвался, но и трех первых – для тела, души и сердца – было вполне достаточно, чтобы неподготовленный мужчина безвольной куклой опустился перед ней на колени. Растворился в безумном пламени древней эльфийской магии и навсегда перестал быть тем, кем являлся. Да, потомку Изиара это не грозило. Руны подчинения, нанесенные Таллареном на эту нежную кожу, были способны уничтожить на месте любого. Но именно на Таррэна они действовали иначе. Боги! Совсем, совсем иначе!
