Андуин слушал, сочувствуя ей всей душой. Ведь Калия описывала, как ее хотели продать, будто корову, тому, кто даст большую цену, но она взбунтовалась, полюбила, родила ребенка. Дочь… Вот интересно: каков на вид будет его сын или дочь? Впрочем, все равно. Несмотря ни на пол, ни на внешность, его дитя когда-нибудь сядет на трон… а до того будет жить, окруженное любовью и лаской.
– Об этом я мало что помню. Помню, как лежала в канаве, а Плеть прошла надо мной. По сей день верю, что не нашли меня только благодаря Свету. Потом я добралась до Южнобережья, где были спрятаны муж и дочь. Встретившись снова, мы, все трое, разрыдались. Но воссоединение было недолгим.
«Нет. Во второй раз – ни к чему». Андуин взял Калию за руку, сжатую в кулак. Рука на миг напряглась, затем кулак медленно разжался, и пальцы Калии сомкнулись на его ладони.
– Калия, не нужно продолжать. Прости, что я тебя так расстроил.
– Все в порядке, – ответила она. – А раз уж я начала, думаю, нужно закончить.
– Только если сама пожелаешь, – заверил Андуин.
Калия слабо улыбнулась:
– Может быть, если выговориться, кошмарные сны прекратятся.
Андуин внутренне содрогнулся. На это возразить было нечего.
– Меня никто не узнавал, – продолжила Калия. – Все считали, что я погибла. Какое-то время мы были счастливы. И тут появилась гниль. Мы бежали. Мне не хотелось вновь расставаться с семьей, но в толпе мы потерялись. Я встала посреди улицы и закричала, зовя их. Кто-то сжалился надо мной, втащил меня на спину лошади, пустил ее в галоп, и мы едва успели выбраться из города вовремя.
Беженцы собрались в лесу. Все мы надеялись, ждали вестей о любимых. Иногда молитвы не оставались без ответа, и некоторым удалось найти друг друга… – Калия закусила губу. – Я тоже молилась о том, чтобы моя семья осталась в живых. Но… – Голос ее дрогнул. – Больше я их не видела.
У Андуина перехватило дух. Он понял, отчего Калия решила подружиться с Отрекшимися! Вот, почему, вместо того, чтоб видеть в них погубителей ее города, привычной жизни и семьи, симпатизирует им!
– Ты надеешься, что твой муж и дочь тоже стали Отрекшимися, а не погибли, служа Плети, – негромко сказал он. – Надеешься узнать о них хоть что-то во время Встречи.
Калия кивнула, и, не выпуская ладони юного короля, утерла свободной рукой слезы.
– Да, – подтвердила она. – После встречи с архиепископом я начала понимать, что Отрекшиеся – не чудовища. Они просто… такие же, как мы. Такие же люди, какими сделались бы и ты, и я, если бы были убиты и получили шанс на жизнь в ином виде.
– Но ты же не знаешь, таковы ли твои родные, – предостерег Андуин. – Они могли обезуметь или ожесточиться. Подумай, каким ударом это может стать для тебя.
Еще не договорив, он вспомнил слова Генна, сказанные Фредрику.
– Знаю. Но я должна попробовать. Надежда, Андуин. Разве не в ней вся суть Света?
Андуину вспомнился суд над Гаррошем Адским Криком. Совершить побег орку удалось благодаря хаосу, посеянному внезапным нападением на храм. В этом бою была тяжело ранена Джайна.
«Нет, – поправился он. – Не просто тяжело. Смертельно».
Многие – и из Альянса, и из Орды – пытались исцелить «тетушку». Но рана была слишком страшна. Андуин вспомнил, как стоял на коленях на холодных каменных плитах храмового пола, глядя на тяжко вздымающуюся грудь Джайны и кровавые пузыри на ее губах, прижимая ладони к ее одеянию, мокрому от крови. «Прошу тебя! Прошу!» – молил он, и Свет снизошел к нему. Но он, как и все остальные, совершенно выбился из сил, и призванного им Света было мало, чтобы спасти ее. Другие советовали оставить Джайну, уверяли, что он сделал все, что мог. Но в те минуты страшного бессилия, в предсмертные минуты любимой «тетушки» он остался с ней. «Нет, – отвечал он тем, кто уговаривал уйти. – Не могу».
И тут в ушах зазвучал голос учителя Чи-Цзи, Красного Журавля: «Так-то сей ученик помнит наставления моего храма?»
Вспомнив обо всем этом, Андуин процитировал Калии слова Чи-Цзи:
– Надежда – то, что остается, когда подводит все остальное, – сказал он. – Где есть надежда, там есть место и исцелению, и всему возможному, а порой – даже невозможному.
Глаза Калии засияли, на дрожащих губах появилась улыбка.
– Значит, ты все понимаешь, – сказала она.
– Да, – ответил он. – И знаю, что взять тебя с собой на Встречу – решение верное.
От этих слов по всему телу разлилась волна тепла и покоя. По сомкнутым рукам это тепло передалось и Калии. Морщины вокруг ее глаз и в уголках рта тут же разгладились, складка между бровей исчезла.
Что бы ни случилось, это доброе дело тоже не было ошибкой. Оставалось только надеяться, что за него не придется расплачиваться слишком дорогой ценой.
ТАНАРИС
Команда из гоблина-механика и гномки-минералога прибавила темп. Учинив Гриззеку допрос с пристрастием, Саффи вытянула из него все, что он знал о «боссе». Смотреть, как ее лицо, такое сияющее, открытое (особенно в последнее время), мрачнеет, становится замкнутым – это было для Гриззека сущим убийством. Порой он возмущался тем, как относятся к его народу (точнее, поносят его) другие. Конечно, вовсе не все гоблины до единого торгуют опасными вещами по несуразным ценам. Некоторых очень даже уважали – вспомнить хоть Газлоу, что заправлял Кабестаном, городком к югу от Оргриммара.
Однако Джастор Галливикс воплощал в себе все самое худшее, что только можно сказать о гоблинах. Он был хитер, своекорыстен, заносчив, абсолютно безжалостен и совестью нимало не обременен. Сразу после Катаклизма он дошел до того, что продавал собственный народ в рабство – куда же такое годится? А Гриззек со своей милой Тыковкой, увлекшись исследованием чудесного вещества, совершенно забыли о той причине, что, несомненно, побудила Галливикса исследовать азерит: азерит мог погубить любого, кого он только пожелает.
– Это все я виноват, – сказал Гриззек. Такого несчастного вида он не имел еще никогда. – Как я мог поверить, что Галливикс сдержит слово? Мне следовало понимать, что он потребует делать оружие. А хуже всего то, что я и тебя втянул во все это. Прости меня, Саффи.
– Эй, – откликнулась Саффи, скользнув в объятия Гриззека и прижавшись к его впалой зеленой груди. – Методов твоих, конечно, одобрить не могу, однако я рада, что мы работаем над этим вместе. Ты был прав. Ты знал, что мне захочется участвовать. Может, поначалу я и визжала, и отбрыкивалась – в буквальном смысле слова, – но осталась потому, что сама этого захотела. А еще потому, что…
Гриззек затаил дух. Неужели она хочет сказать…
– Потому что рада, что мы снова нашли друг друга. Ну и мощная же штука этот азерит! В естественном состоянии он склонен взращивать и исцелять. Может, даже Галливикс поймет, что его куда лучше применять для этих целей?
– Пупсик, – возразил Гриззек, – он же гоблин. Мы, гоблины, любим крушить и взрывать.
