Слова Саа’ра вспомнились так внезапно, что Калия пошатнулась.
«Прежде, чем тебе будет дарован покой, ты должна кое-что сделать. Кое-что понять и принять. Помочь тем, кто нуждается в помощи. То, что нужно для исцеления, непременно приходит, но порой его трудно узнать. Бывает, самые важные и прекрасные дары мы получаем в обертке из боли и крови».
Неужели настал тот момент, о котором она думала с тех самых пор, как нашла путь в Храм света Пустоты, к архиепископу Фаолу? Подумать только, все – одно к одному: Совет Покинутых, благородный призыв Андуина к этой встрече, и, наконец, это! Человек и Отрекшийся внезапно, ни с того ни с сего, решились на такой смелый шаг, что Калия была в одно и то же время воодушевлена и пристыжена.
Да. Парквел был прав.
Час настал.
Калия развернулась к Элси, да так резко, что капюшон слетел с ее головы.
– Элси, я должна тебе кое-что сказать. И молю Свет, пославший меня сюда в этот день, о том, чтобы ты поняла… и поддержала нас. – Калия с усилием сглотнула. – Поддержала… меня.
НАГОРЬЕ АРАТИ, СТЕНА ТОРАДИНА
– Что-то тут не так, – пробормотала Сильвана. – Вот только не могу сказать, что именно.
Жрица сказала Вельсинде нечто такое, что привело Верховную Правительницу в необычайное возбуждение. Но на поле этого, очевидно, никто не замечал. Все были слишком заняты, прогуливаясь с родными и близкими.
Так вот оно что!
– Они бегут, – прорычала Сильвана. – Дезертируют!
Натанос встрепенулся и оглядел поле в подзорную трубу.
– Некоторые движутся в направлении крепости Стромгард, – подтвердил он, – но, возможно, ненамеренно.
– Вот сейчас и увидим, – решила Сильвана.
Подняв к губам рог, она протрубила трижды. Протяжные чистые ноты зазвенели над полем.
«Ну, а теперь посмотрим, кто откликнется на зов, а кто пустится в бегство».
В ту же минуту к стене, что есть сил погоняя летучую мышь, устремилась одна из жриц. Лицо ее исказилось от потрясения и животного ужаса.
– Госпожа! – выдохнула она. – Эта жрица… я не могла узнать ее, пока с нее не слетел капюшон… Глазам своим не верю…
Тело Сильваны напряглось, как тетива лука.
– Говори же! – прорычала она.
– Госпожа, это… это Калия Менетил!
«Менетил…»
Сколь был велик, сколь тяжел груз зловещих смыслов, что несло в себе это имя! Имя чудовища, сотворившего саму Сильвану, сеявшего гибель и разрушение на своем пути… Имя короля, правившего Лордероном… И имя его дочери. Его наследницы.
Подумать только: она все это время считала короля Штормграда бесхитростным дурачком… Да ей таких политических игр и в голову бы не пришло!
Выходит, Андуин Ринн привел с собой узурпаторшу. И вот теперь эта девчонка, это проклятое дитя людей, которой давно полагалось быть мертвой, уводит подданных Сильваны в Альянс!
– Какие будут приказания, госпожа?
НАГОРЬЕ АРАТИ, ПОЛЕ
Замерев посреди поля, Элси глядела на королеву Лордерона во все глаза.
– Не может быть, – проговорила она.
И все же это было правдой. Явившись на встречу, Калия позаботилась спрятать лицо в тени капюшона. Но вот капюшон слетел, а сама Калия смотрела прямо на Элси, и Элси никак не могла отвести взгляд.
– Вы – мой народ, и я хочу помочь вам, – с мольбою в голосе сказала Калия. – Я пришла только взглянуть на вас, начать знакомство с Отрекшимися Лордерона.
– Подгорода, – поправила ее Элси. – В Подгороде мы живем.
– Да, но когда-то все было иначе. Вам больше не нужно жить во мраке. Просто… прошу тебя, идем, пройдемся со мной. Видишь? Парквел, Фелстоуны, и все остальные бегут. Андуин даст вам убежище и защитит всех, я в этом уверена!
– Но… Но Темная Госпожа…
Словно в ответ на ее слова над Стеной Торадина резко затрубил рог – раз, другой, третий. Обратив серо-зеленое лицо на звук, Элси увидела знамя Отрекшихся, взвившееся над стеной.
– Прошу простить меня, Ваше Величество, – сказала Элси. – Не могу я предать свою королеву. Даже ради вас.
С этими словами она повернулась в сторону беглецов.
– Отступление! – закричала она. – Отступление!!!
НАГОРЬЕ АРАТИ, КРЕПОСТЬ СТРОМГАРД
Услышав сигнал горна, Андуин озадаченно взглянул вниз. В чем причина? Насколько он мог судить, ничто не изменилось с той самой минуты, как…
Андуин крепко стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу стон. Внезапно все тело пронзила тупая, мучительная боль.
– Что стряслось, сынок? – резко спросил Седогрив.
– Это Колокол, – печально, с тревогой в голосе пояснил Велен.
Туралион удивленно поднял брови, но Генн нахмурился и помрачнел. Он знал и о Колоколе, и о том, как он предостерегает юного короля.
– Отступление, – с трудом проговорил Андуин, сморщившись от усиливавшейся боли. – Становится опасно.
Тут Андуина накрыла вторая волна боли – иной, но еще более сокрушительной. То была не ломота в костях, порожденная Божественным Колоколом, но бритвенно-острая боль, причиненная мечтой, рассыпающейся на глазах. С болью смотрел он, как крохотные фигурки, стоявшие навытяжку на Стене Торадина, прыгают в седла летучих мышей и летят к полю.
Темные следопыты…
– Все кончено, – прошептал он, прислонившись к ограждению. – Спасайте их, пока не поздно!
На поле, рассеянные, будто фишки по огромной карте, виднелись другие крохотные фигурки. Одни двигались к Стене Торадина, другие возвращались в крепость, третьи застыли посреди поля, будто разбитые параличом.
Боль не унималась. Стиснув зубы, Андуин устремил взгляд на стену, с великим трудом разжал кулаки и поднял подзорную трубу.
Мысли вмиг обрели необычайную ясность, и юный король тут же отыскал архиепископа Фаола и Калию. Первый, держась неподалеку от стены, махал рукой, призывая своих подопечных поспешить за ворота, в укрытие. Калия, так и оставшаяся посреди поля, о чем-то спорила с Элси Бентон. Капюшона на ней не было.
«Калия… что же ты делаешь?»
Отвернувшись от Верховной Правительницы, Калия пробежала несколько шагов, сложила ладони рупором, поднесла их к губам и крикнула:
– Отрекшиеся! Я – Калия Менетил! Ступайте в крепость!!!
– Что там творит эта девчонка?! – заорал Генн.
Но Андуин не слушал. Взгляд его был намертво прикован к двум женщинам среди поля – живой и Отрекшейся, и в этот самый миг Элси Бентон, точно камень, рухнула на землю с черной стрелой в груди.
Калия повернула назад, к Элси, но было поздно. Лицо ее исказилось от ужаса, но помочь Верховной Правительнице она была не в силах.
