– Два удара по второй команде. Это просто, – кивнула Эрза.
– Он ничего не заподозрит? – спросил Тенуин.
Со стороны могло показаться, что следопыт лишь советуется со мной. На самом деле он понимал, что я знаю куда больше, чем говорю.
– Думаю, что нет. Так даже лучше. Ведь он получит сигнал на третью ночь. Небольшое добавление покажет ему, что возникли какие-то сложности.
– А если он не ждет сигнала? – спросила Эрза. – Сам говоришь, третья ночь.
– Он тут в ловушке. Ждет. И будет еще хоть целый месяц каждую ночь ждать под Малой луной.
– Понимаю. Мне это нравится.
Я уже не сомневался, что Феонила ждет не самая завидная участь. Эрза не простит предательства, пусть юный следопыт всего лишь хотел свести ее с мужем. Подумав так, я почувствовал, что моя неприязнь к ней увеличилась. В Эрзе теперь ничто не напоминало ту девушку в легкой саффе, которую я впервые увидел в Эйнардлине, красотой и напором которой был так поражен.
– Значит, решено, – кивнул Тенуин. – Если это отвлечет их хотя бы на два часа, уже хорошо.
– Отвлечет, – признался я. – Больше, чем на два часа.
– Откуда такая уверенность? – с сомнением спросила Эрза.
– Подадим сигнал из нашего укрытия? – Тенуин перебил ее.
– Нет…
Нужно было в точности повторить события моего сна. Я уже решил, что только так смогу помочь Миалинте, поэтому без сомнений указал Эрзе на Заложный дом с трехзубым шпилем.
– Если подать сигнал отсюда, Горсинг испугается. Подумает, что…
– Горсинг не испугается, – оборвала меня Эрза, но сама тут же рассмеялась от своей порывистости и сказал уже спокойнее: – Чего ему бояться?
– Все равно, – настаивал я. – Лучше подать сигнал от такого места, которое потом легко найти. Трехзубый шпиль – хороший ориентир. И мы будем точно знать, куда они пойдут.
– Хорошо, – кивнул Тенуин.
Именно Эрза подговорила нас оставить Феонила сторожить Шанни. Боялась, что следопыт вновь предаст ее, если мы возьмем его с собой.
Сигнал сработал. И вот Горсинг с Ситом убежали, а Вельт остался лежать с разбитой головой. Магульдинец брезгливо вытирал дубинку о его грудь. Медная оковка вся была покрыта кровью, кусками кожи и клоками волос.
Мерный грохот с востока не ослабевал. Нордис знал свое дело.
– Дым валит вовсю, – коротко шепнул возвратившийся Гром и лег рядом.
Он опять ходил в соседнее крыло. Это было рискованно, однако Тенуин не возражал. Охотнику нужно было отвлечься от магульдинцев. Впрочем, несмотря на истощение, близость магульдинцев, грозящую нам опасность, несмотря на действие яда и сомнения в том, что противоядие полностью нас излечит, Гром и без того умудрялся отгонять уныние грубой, неуместной шуткой, над которой чаще всего посмеивался в одиночестве, без сочувствия от меня или Тенуина. Вот и сейчас он начал рассказывать о своих ночных похождениях, когда следопыт прервал его:
– Началось.
Я прильнул к щели. Из дома Нитоса выбегали наемники. Переговаривались, смотрели на крыши соседних домов. Все были одеты в обычные кожаные нилеты. Местами поблескивали кольчужные нашивки и узкие стальные пластины. Двое прицепили за вороты бармицы, явно споротые с боевых шлемов. Гронды у них были покрыты черными кожаными нашивками, дополнительно защищавшими голень и оберегавшими швы от насекомых. По доспехам и оружию – лишь два ратных меча, а в остальном дубинки и короткие клинки – они все напоминали самых обыкновенных наемников, которых можно увидеть в любом городе Восточных Земель. Ничто не выдавало в них принадлежность к красному легиону. Возможно, именно это отчасти притупляло злость Громбакха.
– Откуда? – крикнул один из наемников.
– Восток. Пара кварталов.
– Видно что-нибудь?
Неразборчивый ответ.
Обсуждали побег Горсинга и смерть одного из красных. Из дома несколько раз выходил Крошнак, размеры которого поразили даже охотника.
Гийюд не выглянул ни разу.
Улица ненадолго опустела. Дверь в дом Нитоса закрылась. Можно было подумать, что дым и грохот на востоке, равно как и предательство Горсинга, не заинтересовали магульдинцев, но я догадывался, что Гийюд сейчас раздавал им указания.
Дверь наконец открылась. Вновь показались суетящиеся наемники. А молот гирвиндионца не успокаивался. Нордис был неутомим. Я только надеялся, что грохот не сразу привлечет внимание Пожирателя.
– Зря она так рано, – шепнул Гром.
– Нормально, – не согласился я.
– Эти клячи тугодумы. Пока родят, там все прогорит.
– Не прогорит.
– Тише! – опять скомандовал следопыт.
Из дома Нитоса выходили новые наемники. Нам было важно выманить весь отряд. Всего – одиннадцать человек, если не считать Гийюда и девочки Веты. Чем больше людей уйдет, тем больше шансов выполнить задуманное. Но мы изначально понимали, что Гийюд рисковать не захочет. Оставит дозорных. Один человек – не беда. Два – справимся. Три – плохо. Четыре или пять – будут проблемы. Взять штурмом такой дом непросто.
О том, что людей Горсинга и красных на самом деле оказалось меньше, чем указал Тарх, всем сказал Тенуин. Мы с ним решили, что так будет проще. В конце концов все решили, что следопыт в одну из своих отлучек умудрился проследить за лагерем магульдинцев. Вопросов ему никто не задал.
– Восемь, – шепнул Гром.
Значит, пятеро остались: арбалетчик – на крыше нашего дома, двое наемников – на веранде дома Нитоса, Гийюд и девочка – внутри. Остальные пошли ускоренным шагом.
Из них выделялся саженный Крошнак. Именно таким я видел его в своем первом сне: уродливая, будто разломанная на крупные куски и заново сшитая голова, узкий покатый лоб, на удивление тяжелые руки с массивными кистями и мятое лицо с выражением непреходящего ожесточения. Вместо обычного вооружения у Крошнака на плече виднелась веревка, а к спине был прикреплен массивный кусок стали, выкованный в виде полноразмерного заостренного когтя орлеута – ви́рста, тяжелое оружие пустынных аваков. В руках умелого бойца она была пострашнее хлястника. Не хотел бы я оказаться против него на открытом пространстве. Тут даже ростовой щит не помог бы.
– Слышишь? – спросил Тен.
– Что? – не понял я.
– Шаги.
– Тех, кто ушел?
– Да.
– Слышу…
– Когда затихнут, начнем.
– Подожди, тут еще двое внизу. Надо… Нельзя рисковать. Они могут уйти.
– Уйти они могут только в дом, – отозвался Громбакх. – Тен прав, нужно действовать, пока они стоят на веранде.
– Еще один на крыше, – напомнил я. – Арбалетчик. Думаю, он уже зарядил оба арбалета.
