– Думаю да, потому что ты подохнешь вместе со мной, – Нельсон усмехнулся. – И тогда одним опасным мутантом в городе станет меньше. А это, в любом случае, хорошо для людей.
Очевидно, слова мародера оскорбили ментала. Голова Нельсона внезапно взорвалась болью. Схватившись обеими руками за виски, мужчина изо всех сил сжал свой череп, будто боясь, что его сейчас разорвет изнутри.
– Ты, червь! – сквозь боль прорезался голос. На этот раз голос звучал прямо в черепной коробке, как тогда, на мосту. И в этот раз в нем слышались действительно человеческие эмоции: ярость и ненависть. – Тогда я выжгу тебе мозги и вышвырну тебя из тела. Твой разум будет вечно плавать в пустоте, а тело станет моей марионеткой.
– Не сможешь, – простонал мародер. – Если бы мог, уже давно сделал бы это. Не пытайся врать, без брата ты не хозяин моей головы, а ее пленник.
Поле зрения затопило белым светом, и сквозь боль Нельсон подумал, что именно это и видели люди, рискнувшие посмотреть на вспышку ядерного взрыва. И именно это было последним, что они увидели.
А через секунду сознание мародера заполнилось отчаянием. Беспросветным отчаянием, которое требовало от него только одного.
Сам не осознавая того, что делает, Нель поднял левую руку и вцепился в нее зубами. Боль в голове терзала его настолько, что он не чувствовал боли в предплечье.
И когда он вновь ощутил на языке солоноватый привкус крови, боль и остальные чувства покинули его. Вместе с сознанием.
* * *
– Нет, такого бить бесполезно, – услышал Нель. – Он отмороженный. Пока сам не захочет – не заговорит.
Помимо всего тела теперь болело еще и левое запястье. Как-то по-особенному, словно рана, едва-едва прикрытая повязкой.
Мародер приоткрыл глаза и увидел, что теперь лежит на не голом полу, а на лежаке, сделанном из чем-то набитого спального мешка. Левое предплечье было наполовину прикрыто профессионально сделанной повязкой.
На полу оставались следы не до конца затертой лужи крови.
Нельсона подташнивало, перед глазами все плыло. Возможно, это были отдаленные последствия недавних избиений, возможно, признаки острой постгеморрагической анемии.
– Разгрызть себе вены на руках, – послышался голос. Мародер прислушался и понял, что он принадлежит старому Полковнику. – Я не думаю, что кто-нибудь из наших на такое способен.
– Мне по-прежнему кажется, что что-то здесь не так, – ответил второй голос. – Почему он не говорит?
– Да не хочет, вот и все… Нет, ты видел, какая воля? – в голосе Полковника слышалось восхищение.
– Не думаю, что дело в этом, – протянул Илья.
Илья наклонился к Нельсону так, что при желании он мог бы завалить его на землю и выдавить глаза. Но зачем делать такое со своим единственным другом?
Да и откуда они вообще могли появиться здесь?
Ответ на этот вопрос имелся и был прост – ниоткуда не могли.
А, значит, мародера снова мучили галлюцинации. Как там сказал ментал? Воспаленное сознание? Откуда он вообще мог вытащить это словосочетание, из чьих мозгов?
– Открывай глаза, – сказал Илья. – Хватит притворяться, что все еще без сознания, у тебя веки дергаются.
Притворяться действительно больше не было смысла. Нель открыл глаза, поморщившись от боли, оперся руками о пол и сел.
Что-то здесь было не так.
На то, чтобы осознать это, у Нельсона ушло несколько секунд. Бедра Ильи после срочной ампутации в полевых условиях заканчивались уродливыми обрубками. Теперь же у его друга снова были ноги. И, разумеется, никакой инвалидной коляски больше не было.
– Ну и что с тобой делать? – спросил полковник уже не совсем своим голосом, присел на корточки перед мародером и заглянул ему в глаза.
Глаза его были карими, а не голубыми. И стоило Нелю уцепиться за эту мысль, как морок рассеялся. Перед ним снова были враги – тот самый военный по имени Олег и доктор, имени которого мародер не знал.
– Ты будешь говорить, Измайлов? – спросил Олег.
В его голосе не было ни одной нотки, которая напоминала бы старика, управляющего «Домостроителями». Нельсон опустил взгляд и увидел, что костяшки пальцев были разбиты в кровь.
Разбиты о его же физиономию.
Мародер попытался ответить, но, похоже, ментал был прав. Действительно, язык Неля больше не подчинялся ему. Поэтому он просто покачал головой.
– Тогда пойдешь в расход, – констатировал Олег, поднимаясь на ноги.
– Постойте, – прервал его доктор. – Ты не можешь говорить, или не хочешь?
Нельсон задумался на секунду, как бы понятнее ответить на этот вопрос, и не придумал ничего лучше, чем показать один палец.
– Ты немой? – уточнил доктор.
Как бы ни было горько Нелю признавать это, но пришлось кивнуть. Теперь он действительно был немым. На лицах допрашивающих отразилось одинаковое выражение облегчения. Еще бы, значит, язык оказался не совсем бесполезным, и все старания вытащить его из бессознательного состояния не были напрасны.
– Писать умеешь? – деловито спросил Олег, снимая с пояса свой офицерский планшет.
Мародер кивнул. Секунду спустя ему в руку сунули выдранный из какого-то блокнота лист бумаги и остро заточенный огрызок карандаша, которым, судя по всему, уже много пользовались. Посмотрев на карандаш и бумагу, Нель на секунду задумался. Он видел три варианта развития событий.
Первый: он пишет все, что знает, после чего его пускают в расход. Плюсы этого варианта были в том, что смерть его окажется наименее мучительной. Минусы также были очевидными: пришлые узнают о городе все, что знает он. А Нель знал немало.
Второй вариант также не устраивал мародера. Он отказывается писать, его пытают, в процессе пытки он выдает все, что знает, после чего умирает. Суперменом Нель себя не считал, и знал, что допросу третьей степени сопротивляться не сможет. В общем, минусы были такие же, как у первого варианта, при этом плюсы отсутствовали.
– Не смей, – послышался в голове шипящий голос ментала.
Монстра не устраивал третий вариант, который выбрал мародер.
Но это был единственный шанс умереть, не выдав противнику никаких сведений.
Нель рывком вскочил с места и вогнал в глаз Олега огрызок карандаша по самый ластик.
Мужчина, кажется, собирался что-то сказать, но поперхнулся и не смог вымолвить ни слова. Оставшийся целым глаз мгновенно остекленел, из пустой глазницы, по торчащему из нее карандашу, пачкая руки мародера, потекла кровь.
Нель отпустил труп, рухнувший на колени, будто ему подрубили ноги, и рванулся к доктору. Мародер прекрасно понимал, что в честной драке ему не выстоять, даже если врач окажется совсем никудышным бойцом. Уж слишком сильно его помяли во время допроса.
