– Вы уверены, что этого там нет?
Он снова порылся в пакете.
– Нет. Ничего нет. Может быть, забыли положить… или… или через некоторое время кто-то захотел посмотреть эти документы, а потом не вернул на место? К сожалению, документы не так уж редко теряются в закоулках бюрократических коридоров…
– Нередко, да. Допустим, так и было.
Люси все острее чувствовала: она напала на след. В прошлом Стефана Тернэ есть что-то странное, что-то загадочное. Она показала на папку, которую доктор держал в руках:
– Раз у вас здесь есть сведения из приемного покоя, вы же наверняка можете посмотреть, как звали эту женщину, даже и не открывая запретного конверта?
Врач молча протянул Люси открытую страницу. На строке, предназначенной для имени и фамилии, было четко написано: «Мадам Х».
– И везде только так. По воле матери сохранена полная анонимность.
Люси стиснула зубы. Хотя ладно, есть ведь еще запечатанный конверт. А пока надо задать те вопросы, что вертятся на языке:
– Зачем эту женщину положили в отделение за неделю до родов? У нее были какие-то проблемы со здоровьем?
Блотовски снова перелистнул несколько страниц. Здесь все оказалось на месте: сведения о внутривенных вливаниях, о препаратах, которые вводили пациентке, анализы крови, записи артериального давления и частоты сердечных сокращений. Да, с этой стороны все прозрачно, Стефан Тернэ ничего не скрыл, даже имени палатной медсестры.
– Судя по тому, что здесь написано, доктор Тернэ диагностировал преэклампсию, именно потому пациентка должна была находиться под наблюдением. Поэтому ее и госпитализировали заранее.
Преэклампсия… Люси вспомнила, что именно по преэклампсии Тернэ и специализировался.
– А откуда она берется, эта преэклампсия?
– Одной из возможных причин называют дефицит кровоснабжения фетоплацентарного, то есть относящего к плоду и плаценте, комплекса, а если проще – недостаточный кровоток в матке. Чрезвычайная бедность плаценты кровеносными сосудами часто приводит к рождению ребенка с запоздалым развитием. А у страдающей преэклампсией будущей матери на поздних сроках беременности возникает множество проблем, основные из которых гипертензия, то есть повышенное артериальное давление, и протеинурия, то есть повышенное содержание белка в моче. В большинстве случаев женщины, страдающие преэклампсией, в последнем триместре беременности жалуются на сильные головные боли и шум в ушах. Есть множество теорий, связанных с этим заболеванием, сейчас мы уже умеем предупреждать его, но причины возникновения преэклампсии до сих пор неизвестны. Доктор Тернэ изучал эту область медицины, у него есть ряд работ, посвященных, в частности, ответственным за преэклампсию генам и фетоплацентарной недостаточности. Теперь вам яснее?
– Немножко яснее, спасибо.
Акушер снова принялся листать страницы:
– Вот и отлично. Дальше… Анамнез матери – тут нет ничего особенного, разве что непереносимость лактозы.
– У ее сына врач отметил то же самое.
– Естественно, ведь это наследственное.
Страницы и те шелестели в этом каменном мешке громче, чем где-то еще, и шелест их был каким-то необычным, будто страницы стеклянные…
– Ребенок появился на свет ночью, в два часа тридцать четыре минуты, в родильной палате номер три. Присутствовали Тернэ, акушерка, анестезиолог и палатная медсестра. Доктор записал, что у мадам Х начались судороги, появилась тахикардия. О господи!
– Что там еще такое?
Доктор тяжело вздохнул, поднял голову, посмотрел на Люси:
– Мать Грегори Царно умерла на родильном столе от катастрофического кровотечения – это термин, мадам Куртуа. А говоря попросту, в ее организме практически не осталось крови.
Люси вздрогнула, ее как будто ударили. Помимо воли, она сразу вспомнила рассказ матери о психогенеалогии, о передаче зла через бессознательное. Она подумала о новорожденном Царно как о ребенке, проклятом заранее, об исчадии ада, убившем свою собственную мать ради того, чтобы явиться на свет. Она представляла себе багровое лицо, пронзительный крик младенца, представляла, как он орет, возвещая о том, что родился, в то самое время, когда его мать истекает кровью и умирает.
Она не смогла скрыть разочарования: след, который удалось нащупать, мог оборваться прямо здесь, в архиве.
– А что написано о новорожденном?
– Грегори Артур Танаэль Царно… Был извлечен из утробы матери посредством кесарева сечения. Вес – четыре с половиной килограмма, длина… пятьдесят пять сантиметров? Хм, показатели превышают норму. В большинстве случаев у матерей, страдающих преэклампсией, наблюдается обратное, именно в связи с недостаточным кровоснабжением плаценты. Впрочем, и такое бывает.
– Часто?
– Редко. Но даже и сегодня известны далеко не все механизмы преэклампсии. Кроме того, может играть роль генетическая предрасположенность. В общем, все тут очень сложно.
«Ребенок, отличавшийся от других уже при рождении», – подумала Люси. Мало того что он убил свою мать, так еще и не вписывался в статистику по преэклампсии…
Акушер водил пальцем по строчкам:
– Судя по записям, никаких особых проблем у новорожденного не было. Все шло, как положено. – Он вынул папку микропедиатра, быстро перелистал страницы. – Да, измерения, взвешивания, анализы… Всё, абсолютно всё в норме. Правда, доктор Тернэ, насколько я вижу, делал младенцу больше анализов крови, чем требуется.
– Известно почему?
Блотовски покачал головой:
– Нет. Насчет этого ничего не написано. Ребенок оставался в отделении для новорожденных девять дней, затем его отправили в ясли-приют. Опять-таки – всё, как обычно.
Он снова залез в пакет и на этот раз достал оттуда два свидетельства. У Люси мурашки пошли по коже от этих лежавших в одной папке документов. Мать и сын. Одна умерла, другой появился на свет.
– Дата составления свидетельства о рождении: сразу после родов. Там, где должны были быть написаны имена матери и отца, – пустые строки, это нормально при анонимных родах. Для вашего сведения: когда ребенка усыновляют, отдел записи актов гражданского состояния (у этих учреждений свои собственные бланки) заполняет пустые строки именами и фамилиями приемных родителей, и только у нас в архиве хранятся оригиналы документов, заполненные сразу после родов и подписанные заведующим отделением. – Он взял вторую бумажку. – Второе свидетельство также подписано доктором Тернэ: «Смерть последовала в результате эклампсии и катастрофического кровотечения», время, дата, перечень лиц, присутствовавших при кончине. На мой взгляд, тут не к чему придраться.
– Как – и это всё? Женщина умирает в больнице, и не делают вскрытия, не проводится расследование?
– Нет, если этого не требуют близкие. Видимо, в этом случае так и было, потому что здесь больше нет никаких документов. Знаете, ведь если пациентка погибает, всегда проводится своего рода «разбор полетов»: оперативное совещание, на котором заслушивают и обсуждают подробный доклад лечащего врача, медицинское же расследование, иногда сопровождающееся вскрытием, ведется только в тех случаях, когда причины смерти не ясны. Тогда снова изучают медицинскую карточку и все остальные документы, чтобы понять, из-за чего это случилось. Прошу поверить мне на слово, что смерть в больнице, а уж тем более – смерть в родах никогда не воспринимается как обычное дело и такие случаи не спускаются на тормозах.
