Внутренности лифтовой кабинки были раскрашены в восточном стиле, но без особого фанатизма. Если честно, поддавшись общей атмосфере, я ждал, что дальше поеду как минимум в паланкине, но реальность оказалась намного прозаичнее. После увиденных в Омске паромобилей, похожих на кареты времен дедушки нынешнего императора, мне казалось, что китайские аналоги будут напоминать эдакие пагоды на колесах. Но у подножия причальной мачты нас ждало воплощение строгости и минимализма – черный лакированный паромобиль с плавными обводами, очень напоминавший автомобили представительского класса начала двадцатого века в моем мире. На капоте красовалась большая фигурка двуглавого орла. Как я понял, это вместо представительских флажков.
Внутри все было строго, рационально и очень удобно. За рулем в пилотском отсеке обнаружился совсем не китаец, а водитель вполне славянской наружности.
– С прибытием, ваше благородие.
– Спасибо, – благосклонно кивнул я доброжелательному водителю.
Так как пассажир намечался только один, чемоданы загружали прямо в салон.
Разбрызгивая небольшие лужи и принимая на лобовое стекло капли дождя, паромобиль катил по узким улочкам цинской столицы.
Везет мне на погодные условия при первом посещении незнакомых городов. В Омске окна паромобиля затянула изморозь, а здесь вот дождь. Хотя таким Пекин тоже имел свое очарование. Чуть озябший и намокший, как упавший в пруд павлин, город зябко пережидал непогоду. Первый участок дороги от аэропорта вилял между домами, больше похожими на деревянные контейнеры с потемневшими от времени и влаги досками. Только отчасти их облагораживали крыши с изгибающимися на концах скатами. Под моросящим дождем от дома к дому перебегали сущие оборванцы, которые мне казались актерами из исторического китайского фильма.
Похожее чувство у меня было первое время после попадания в этот мир.
Чуть позже улицы стали ровнее, а дома по бокам утратили угловатость и словно расправили свои крылья-крыши. За невысокими оградами с каменными львами в качестве безмолвной стражи гордо стояли похожие на растолстевшие пагоды дворцы. Впрочем, они все были для меня на одно лицо, как и сновавшие по улицам горожане.
В этой части города прохожие никуда не спешили. Почти у каждого был зонт, который порой за господином в шелковом платье нес его слуга в одежде попроще. Причем слово «платье» я употребил в буквальном смысле – одежда мужиков побогаче мало чем отличалась от женской, разве только расцветками. Хватало и китайцев в европейских костюмах, так же как и паромобилей на улицах. И все же современный транспорт здесь был представлен в меньшинстве – главенствовали рикши, впряженные в крытые двуколки с большими колесами. Пассажиров от дождя защищал тент, а рикши тоже не особо страдали, прикрывшись похожими на грибную шляпку традиционными коническими головными уборами.
Тучи на небе разошлись, словно по заказу, когда улицы города стали совсем уж прямыми и широкими, а дома можно было назвать шедеврами китайского зодчества.
– Мы сейчас проедем рядом с Запретным Городом. Смотрите справа.
Сначала мы пересекли по мосту длинное озеро, а затем с правой стороны я увидел высокую стену за широким каналом. Она упиралась в башенку, от которой под прямым углом отходила еще одна стена. Канал поворачивал вместе с оградой и явно обрамлял весь Запретный Город.
Пару минут мы ехали вдоль стены, пока не показалась большая надвратная башня с мостом через канал. Крыша у башни, в отличие от угловых башенок, была вполне обычной конфигурации. Еще через пару минут не такой уж быстрой езды мы увидели вторую угловую башенку и, насколько я понял, закончили короткую экскурсию по окрестностям таинственного Запретного Города.
Ну, если считать это дворцовым комплексом, то, конечно, громадина большая, а вот на город он явно не тянет. Да и по колориту увиденная мною стенка не очень-то впечатляла. Парк через дорогу и то был интереснее своими мостиками, ухоженными дорожками и большими статуями в рощицах.
Заметив кислое выражение на моем лице, водитель попытался хоть как-то поддержать имидж жемчужины Пекина.
– Это была только задняя стена с малыми воротами Шеньумэнь. Может, в другой раз доведется увидеть главные ворота, вот там красота. Жаль, внутрь попасть не судьба.
– Да ты, братец, вижу, здесь гидом подрабатываешь.
– Гадом? – удивился и как-то напрягся водила.
Не хватало нам еще во что-то врезаться, так что я поспешил успокоить его:
– Гид – сиречь проводник по-французски. Тот, кто показывает гостям местные красоты.
– Да уж приходится. Город-то я за десять лет службы хорошо узнал и даже язык немного выучил.
Пока мы общались, паромобиль проехал три перекрестка и свернул налево. Затем было еще два перекрестка и поворот направо сразу за постом китайских солдат в довольно колоритной форме совсем неевропейского образца, но с вполне современным оружием.
Затем практически сразу повернули налево, теперь уже с остановкой перед коваными воротами. За решеткой из декоративных, но толстых прутьев виднелся казак в шинели и с наброшенным на папаху по случаю непогоды башлыком.
Машину и водителя он опознал быстро, поэтому без всяких церемоний, но и без спешки принялся открывать ворота.
После короткой остановки паромобиль покатил дальше, тихо попыхивая паром и шурша мокрым гравием на подъездной дорожке. Словно в пику окрестной экзотике трехэтажный дом посольства, как и другие здания в периметре общей ограды, был построен в английском стиле. Обогнув большую клумбу с декоративным фонтаном, мы встали у главного входа. Из дверей тут же появились три лакея с зонтиками. Двое подхватили багаж, а один застыл у дверцы паромобиля в ожидании моего выхода.
Если честно, в зонтах особой необходимости уже не было – тучи постепенно рассеивались, обнажая чистую голубизну неба.
У входа в особняк застыли два казака. На них шинелей не было, так что без труда можно было опознать форму бойцов отдельного казачьего корпуса телохранителей его императорского величества, в простонародье «цепных медведей». Народное название появилось не случайно – все как один казаки были заросшими бородами здоровяками из сибирцев. К тому же отличительной деталью в их форме, кроме папахи с малиновым верхом и такого же цвета широких лампасов, в качестве аксельбанта на кителе красовалась толстенная золотая цепь.
На такую действительно можно и медведя посадить.
Ребятки имели славу полных отморозков, но при этом гордились фанатичной преданностью императору. А еще поговаривали, что они поголовно беролаки, сиречь медвежьи оборотни.
Кто бы сомневался, что казачки попытаются прощупать новичка на вшивость.
Один из стражников утробно зарычал. Причем придраться к неуставному поведению невозможно – зубов он не скалил и трансформации не проводил, а рык шел где-то на инфразвуковых частотах, но по моей коже пробежался морозец.
На этом весь эффект и закончился – у Евсея часто бывает дурное настроение, так что рычанием оборотней меня не удивишь. В ответ я лишь фыркнул, как это любит делать Леонард, которого лакей нес в чемодане.
