Вокруг было много суден, похожих на нашу джонку как очертаниями, так и парусами. Только их размеры были значительно больше. Хватало и океанских кораблей, но почти все они были деревянными и несли на себе большое количество парусов европейского типа. Железные корабли имелись в количестве полутора десятков штук. В их внешнем виде, как и при моем первом знакомстве с местным паровозом, меня смутило отсутствие дымовых труб. Но это – так, лишь царапнуло мое сознание, потому что основное внимание было приковано к пузатому судну средних размеров с серыми бортами. На верхушке короткой мачты, которая явно служила только как подпорка «вороньего гнезда», развевался торговый триколор Российской империи.
Увидев мой указующий жест, старик отразил улыбку, которая расползалась на моем лице.
Неужели вырвался?!
Ловко лавируя, хозяин джонки всего за пару минут подвел лодку к борту судна, надпись на носу которого полностью развеивала все оставшиеся сомнения. Наши маневры были тут же замечены с палубы «Бекаса»:
– Эй, желтомордый, куда прешься! Чего надо? – прохрипела появившаяся над бортом морда красного цвета то ли от злости, то ли просто в силу своей нездоровой природы.
– Капитана надо, – в тон ему ответил я. – И немного уважения к гостю. А еще, братец, подайте-ка мне штормтрап.
Я специально построил свою речь так, чтобы сразу расставить все по своим местам. Сословное воспитание сразу же переключило мысли матроса на другие рельсы:
– Прощеньица просим, ваше благородие. Чичас капитана позову, и все вам будет.
Красная и быстро подобревшая морда тут же исчезла из поля зрения, а я повернулся к своим спасителям:
– Се се, отец, – низко поклонился я старику и то же сделал в отношении хозяина джонки. – Се се, уважаемый.
Больше мне отблагодарить их было нечем, но огорченными китайцы не выглядели – просто улыбались и кланялись.
– Чем обязан? – прервала наши расшаркивания еще одна упитанная физиономия, правда, более здорового цвета.
– Вы ждете пассажира из пекинского посольства?
– Да, нам доставили телеграмму из портового управления от господина посла, – как-то неуверенно выдало упитанное лицо и тут же переглянулось с еще одним, теперь уже значительно более худым.
Что-то мне их переглядывания не понравились.
– Ну, значит, дождались. Может, все-таки позволите мне взойти на борт?
– Конечно, – опять с каким-то сомнением ответил упитанный и крикнул уже громче и уверенней: – Елизар, подай штормтрап.
Невидимый до времени Елизар шустро справился с поручением, и по борту начала скатываться веревочная лестница с деревянными перекладинами. Опыта в подъеме по таким приспособлениям у меня не было, так что пришлось помучиться, особенно учитывая, что левой рукой прижимал к себе Лео.
Не сверзился в воду, да и ладно.
Помахав напоследок отплывающей джонке, я перевалился через борт и недоверчиво уставился на комитет по встрече. Он был представлен в лице четырех человек. Крупный и довольно упитанный капитан был одет в двубортный темно-зеленый сюртук. В сочетании с форменной фуражкой это делало его похожим на военного морского офицера. Но я точно знал, что различия в форме есть, больно уж вид у капитана простецкий, и полнота тут совсем не решающий фактор. Рядом с капитаном стоял худой как щепка боцман, которого я узнал по дудке. На нем была черная куртка с двумя рядами пуговиц.
Еще имелись матросы количеством две штуки солидной комплекции, которые красовались в стандартных форменных штанах и рубахах с матросскими воротниками. Ну и бескозырки с названием судна, куда уж без них. Больше никого на палубе не было, даже красномордого вахтенного.
Интересно, с чего бы это?
– С кем имею честь? – осторожно спросил капитан.
– Титулярный советник Игнат Дормидонтович Силаев, – представился я и официально кивнул.
Наверняка в соломенной шляпе и китайском пончо эти политесы выглядели как минимум странно.
– Капитан «Бекаса» Савелий Петрович Красильников, – все еще с легким замешательством ответил капитан и спросил: – Вы – видок?
– Да, господин Красильников, и насчет меня у вас должно быть определенное предписание.
– Вы правы. Предписание есть, – ответил капитан и опять переглянулся с худым боцманом.
Странные у него отношения с подчиненными.
После этих переглядываний капитан внезапно подобрел и растянул губы в улыбке:
– Игнат Дормидонтович, вы позволите мне вас так называть?
– Конечно, Савелий Петрович.
– Я думаю, вы устали с дороги и хотите отдохнуть, а уж после приглашаю вас отужинать со мной.
– Не откажусь, – с удовольствием ответил я, просто мечтая растянуться на нормальной постели после нормальной же помывки, пусть даже в стесненных корабельных условиях.
– Елизар! – крикнул капитан, и на его призыв откликнулся здоровенный бугай, с которым в этот момент разговаривал отошедший от нас боцман. – Проводи его благородие в каюту для пассажиров.
– Будет сделано, Савелий Петрович, – откликнулся матрос и двинулся вперед с явным намерением показывать мне дорогу.
Все хорошо, но затем в кильватер к нам пристроился еще один матрос комплекцией пожиже, но тоже далеко не задохлик.
Настороженные мысли с трудом продрались сквозь радостную расслабленность от того, что мы с Лео наконец-то оказались среди своих. А вот мой усатый друг это благодушие не разделял – каждое его движение выдавало нешуточное напряжение.
Ладно, сейчас мы кое-что проверим.
Мы уже подошли к дверям в надстройке, и тут я резко затормозил:
– Одну минутку, любезный, – разворачиваясь, обратился я к идущему сзади матросу, – мне нужно обратно.
– Я это… – опешил здоровяк.
За моей спиной тут же прогудел Елизар:
– Не велено.
– А что велено? – с простодушным лицом поинтересовался я. – Связать меня или сразу придушить?
Кажись, угадал. Лицо Елизара дернулось и затвердело в решительной гримасе, но тут же вытянулось от удивления. Он не успел сделать даже полшага ко мне и замер, глядя в дуло револьвера, появление которого из-под пончо стало для матросов большим сюрпризом. Еще один револьвер уставился на второго конвоира. Я встал спиной к надстройке и лицом к фальшборту. Получился эдакий Дикий Билл из вестерна. Для достоверности не хватало только взвести курки, что тут же было проделано со зловещими щелчками.
Увы – это все, что я мог сделать в данной ситуации, а еще мысленно молиться, чтобы матросы не догадались о том, что в барабанах всего лишь катышки смолы и пакли.
Оказывается, иногда маяться дурью – это очень полезное занятие. Главное, чтобы мои реальные мысли не отразились на лице, так что подпустим туда немного сумасшедшинки.
