– Не слышу, Елизарушка. Так что приказал тебе сделать боцман? Придушить или связать?
– Связать, – инстинктивно открестился матрос от обвинения в душегубстве.
– Три шага назад, оба, – добавил я в голос металла. – Елизар, на колени, руки за голову.
Было видно, что перепады в моем настроении беспокоили матроса даже больше револьверов. Чего я и добивался. Елизар послушно отошел на три шага. Встал на колени и завел руки за голову.
Мой приказ был продублирован свирепым шипением Лео.
– Вот и умница, – косясь на второго матроса, похвалил я Елизара, – так и стой. Услышу за спиной малейший шум – стреляю навскидку без предупреждения. А стрелять меня учил казацкий урядник, так что не промахнусь.
Елизар угрюмо кивнул.
– Теперь ты, любезный, – вернулся я ко второму матросу, у которого выдержки было явно меньше, чем у его товарища. – Веди-ка меня обратно к капитану.
Пока мы отсутствовали, ситуация на палубе немного изменилась – капитан поднялся на открытую часть мостика, а боцман руководил спуском шлюпки на воду.
Вот скоты! Шлюпка-то наверняка за покупателями снаряжается.
Выбрав меньшее из зол, я тычком револьвера направил своего проводника к подъему на мостик, но поднялся туда в одиночку, оставив матроса под присмотром Леонарда.
– Нехорошо, господин Красильников, я бы даже сказал – глупо.
– Что, как? – задергался капитан, увидев направленный на него револьвер.
– Сколько за меня пообещали люди Ихея?
– Какого Ихея?
– Господин Красильников, вы даже не представляете, что мне пришлось пережить за последние три дня. Поверьте, пристрелить вас мне сейчас все равно что высморкаться. Сколько?!
– Десять фунтов золота.
В голове суетливо замелькали цифры.
Ну вот зачем мне сейчас знать, сколько это будет в килограммах и рублях?!
Злость на себя явно отразилась на моем лице, заставив капитана испуганно сжаться.
К нему у меня вопросов больше не было, так что я подошел к перилам мостика:
– Боцман, свистать всех наверх!
Боцман и спускавшие шлюпку матросы замерли, но никто не спешил выполнять мои команды.
– Мне что, нужно пристрелить капитана, чтобы меня услышали?
Боцман все же сунул в рот дудку и выдал переливистый, но непонятный мне сигнал.
Увидев его колючий взгляд, я понял, что именно этот человек, окажись он слишком близко, не только разглядел бы в каморах барабана смолянистые катышки вместо пуль, но и нашел бы в себе силы, чтобы броситься на меня с кулаками.
Хорошо, что нас разделяют добрых двадцать метров, а через минуту я постараюсь изобрести против него средство посерьезнее нестреляющих пистолетов.
На носовой палубе перед мостиком начали собираться матросы и техперсонал в промасленных комбинезонах. Их оказалось больше дюжины. Я опять увидел обладателя красной морды, который на удивление оказался нормального телосложения. Состояние лица, скорее всего, обусловлено недавним запоем, в который он умудрился войти прямо в плавании.
Интересный тип, нужно его запомнить, но сейчас меня интересовали все матросы, так сказать, оптом.
– Что же вы, православные, решили продать единоверца нехристям?!
Матросы удивленно загудели. Есть один плюсик.
– Только коль уж поддались жадности, так можно было и головой хоть чуток подумать. Я ведь сюда от самого Пекина не сам добирался. В порту остались агенты Особой канцелярии. Так что если во Владивосток «Бекас» придет без меня, все вы дружной компанией отправитесь кто на каторгу, а кто и на виселицу.
Так, пошло бурление. И кстати, я не ошибся – вперед честной компании вышел именно красномордый матрос.
– Ваше благородие, о каком таком предательстве вы говорите? Не знаем мы ничего!
– А теперь знаете. Подробности можете выспросить вон у вашего боцмана, который на пару с капитаном хотели продать меня цинцам, вместо того чтобы выполнить приказ посла и доставить на родину. А подобные действия в отношении полицейского видока в чине титулярного советника закончиться могут, как я уже говорил, либо каторгой, либо виселицей. И выбирать будете не вы.
Ну что же, похоже, сработал я не хуже матроса Железняка. Большевики-революционеры у меня всегда вызывали лишь глухое раздражение, но нужно отдать им должное, агитировать эти ребята умели. Особенно матросиков, так что не зря я смотрел тот фильм.
Матросы уже обступили боцмана, и было видно, что надумай он качать права – получил бы в физиономию, и не раз.
Не надумал. Умный, чертяка. Начал что-то объяснять. Но вряд ли сможет переагитировать матросов, среди которых забитых крестьян нет по определению. Тем более что волшебные слова «каторга» и «виселица» уже были произнесены.
Пусть сами доходят, а мы вернемся к капитану:
– Когда можете покинуть порт? – строго спросил я, спрятав один револьвер в кобуру, а второй удерживая стволом вниз.
– Но мы только разгрузились. Ждем разрешения на погрузку.
– Я не об этом спросил. И не вздумайте мне врать, не делайте свое положение еще хуже.
– Можем уйти прямо сейчас, только нужно предупредить портовые службы, что мы выходим в море. Хватит сигнальных флажков.
– Значит, отправляемся прямо сейчас, а я, как вы и предложили, пойду отдохну с дороги. Кстати, видите вот это? – Мило улыбнувшись капитану, я сунул руку в сумку и показал ему заднюю часть ракеты-фейерверка с куцым фитилем. – Здесь три фунта энергетической взрывчатки. Фитиль горит пять секунд, и если надумаете дурить, мы все вместе, дружно пойдем на дно, как «Варяг».
Только сказав это, я вспомнил, что легендарный крейсер еще не успел утонуть, а может, в этой реальности его вообще не построили.
– Какой «Варяг»? – ошалело спросил капитан.
– Отважный, – устало ответил я и пошел к лестнице. – Не дурите, Савелий Петрович. Все не так плохо, как кажется, но может стать намного хуже.
Внизу меня встретил Леонард, свирепо зыркающий на замершего матроса.
Вместе мы направились туда, где оставили Елизара. С колен он встал, но дисциплинированно не покидал указанного места.
– Ну что, голубчик, веди куда вел.
Пассажирская каюта выглядела довольно уютно. Или мне так кажется после всего, что пришлось пережить?
Запершись изнутри, я облегченно выдохнул и как подрубленный упал на койку. Только там меня начало трясти от отходника. Это был даже не цирк, а дурдом какой-то. Сам до сих пор не верю, что мой блеф сработал. Но это не значит, что можно расслабиться.
Минут через десять корпус корабля тронула легкая вибрация, и я ощутил, что мы двигаемся, точнее, плывем, а еще точнее – идем в открытое море. Или все же океан?
